Страница 53 из 86
Если мы взглянем на эволюционное будущее с индивидуальной, а не с коллективной точки зрения, то и в этом случае Глобальный Разум не приносит нам живой полноты, к которой мы стремимся. Если предположить, что цель эволюции заключается лишь в том, чтобы создать больше Бетховенов и Рембо или, может быть, даже несколько суперплатонов, то неизбежно приходишь к мысли, что это слишком ничтожное завершение миллионов лет эволюции, добытое ценой жизней миллиардов индивидуумов на пути к цели. Бетховен, Рембо или даже св. Иоанн не могут быть целью эволюции — в таком случае жизнь не имела бы никакого смысла, поскольку каждому ясно, что их произведения восхитительны именно потому, что им недостает контакта с этой самой земной жизнью. Все они говорят нам, что там, наверху, жизнь гораздо прекраснее — миллионы золотых птиц и божественная музыка — чем здесь, внизу. Кажется, что все совершается наверху, но что происходит здесь? Здесь жизнь течет, как прежде. Некоторые скажут, что эти возвышенные мысли, поэмы, квартеты, мгновения божественных видений более драгоценны, чем все часы нашей жизни, собранные вместе. И они правы. Но ведь в этом-то все и дело! Это подтверждает то, что в жизни ужасно чего-то не хватает, что она пуста, что цель жизни находится вне жизни. Нам нужна истина, которая включает в себя и тело, и землю, а не только некую истину небес. Мы стремимся не к отдыху, а к новому созиданию.[242]
До сегодняшнего дня все идет так, как будто индивидуальный прогресс в эволюции состоит в том, чтобы открыть высшие планы сознания, а добившись этого, построить свое собственное гнездо в стороне от остального мира, остров света в гуще материального филистерства — один находит это в музыке, другой — в поэзии, третьи — в математике или религии, на парусной яхте или в келье монаха; каждый имеет свое маленькое световое отверстие или хобби, как будто жизнь и тело даны нам для того, чтобы убежать от этой самой жизни и тела. И действительно, достаточно взглянуть на нашу собственную жизнь — мы никогда не присутствуем в ней! Мы всегда — до или после — погружены в воспоминания или надежды, наше «здесь и сейчас» — убого и тускло. Мы даже не знаем, существует ли это «здесь и сейчас» за исключением именно лишь тех моментов, которые уже не принадлежат жизни, как таковой. И мы не можем сваливать вину на церкви; все мы живем в потустороннем постоянно; церкви лишь проповедуют более обширное потустороннее — надмирное. Рембо, и тот говорил об этом: «Истинная жизнь — не здесь».
Шри Ауробиндо искал истинную жизнь здесь, внизу: Жизнь, а не только отдаленная безмолвная или возвышенная экстатическая Потусторонняя Жизнь [Beyond-Life], является полем деятельности нашей Йоги.[243] И он понял, что достижения вершин сознания недостаточно для того, чтобы эту жизнь преобразовать в жизнь истинную. Мы можем коснуться Глобального Разума, открыть его радость и беспредельность с ее музыкой сфер, но это не будет радостью самой жизни, которая не перестает скрипеть свое. Когда вы находитесь в сознании высоко наверху, — замечала Мать, — вы обладаете видением и знанием, но когда вы возвращаетесь вниз, в Материю, то все уходит, как вода в песок. Мы послали нашу ракету высоко в духовные небеса, мы сосредоточили нашу энергию на том, что является в человеке самым хорошим, не обращая особого внимания на низшие уровни, удовлетворившись тем, что наша грубая натура дремлет и нарушает наших божественных мечтаний; но именно поэтому жизнь остается грубой, как и мы сами: Надеяться на подлинное изменение человеческой жизни без изменения человеческой природы — позиция [proposition] нерациональная и недуховная; это значит просить чего-то неестественного и нереального, некого невозможного чуда.[244] Вот почему наши острова света периодически претерпевают вторжения нашего собственного внутреннего варварства и наших скрытых раковых опухолей — то же самое происходило и с другими островами, называвшимися Афинами или Фивами. Именно поэтому они погибают вновь и вновь, как будто Господь эволюции каждый раз тычет нас носом в землю, чтобы напомнить нам, что мы еще не обрели света во всей его полноте, если нашли его только наверху. Жизнь умирает не потому, что она истощается, исчерпывает себя, а потому, что она не обрела себя. В течение тысячелетий шли мы по пути восхождения, покоряя остров за островом, и находили лишь одну половину Тайны, и каждый раз терпели крах; но, наверное, это происходило не потому, что путь наш безнадежен и все это — наказание нам за наши «грехи» или искупление какой-то сомнительной Ошибки, ведь, может быть, именно здесь, в Материи, найдем мы вторую половину Тайны. Единственное решение, которое остается нам, преследуемым Смертью и Несознанием, утомленным страданиями и злом — это не убегать, но найти в глубинах Смерти и Несознания, в самом сердце Зла ключ к божественной жизни. Варварство и тьму надо преобразовать здесь внизу, а не изгонять их за пределы наших островов. После восхождения сознания — нисхождение. После озарений наверху — радость здесь и преобразование Материи. Можно сказать, что когда круг по-настоящему замкнется и войдут в соприкосновение полярные крайности, когда высочайшее проявит себя в самом физическом — высшая Реальность в сердце атома, — переживание [опыт] достигнет своего подлинного завершения. Кажется, — говорила Мать, — что ничего нельзя понять по-настоящему до тех пор, пока не поймешь телом.
Ибо Тайна, которую Шри Ауробиндо назвал Супраментальным, — это не следующая за Глобальным Разумом ступень, это не сверхразум и не сверхвосхождение, это новый Знак, не связанный ни с богами, ни с религиями, но То, от чего зависит само будущее нашей эволюции.
Однажды февральским вечером 1910 г., меньше чем через год после освобождения Шри Ауробиндо из алипорской тюрьмы, кто-то зашел в редакцию «Карма-йогина» предупредить Шри Ауробиндо о том, что его вновь собираются арестовать и сослать на Адаманские острова. Вдруг он услышал Голос, который отчетливо произнес три слова: «Отправляйся в Шандернагор».[245] Через десять минут Шри Ауробиндо уже сидел в первой встретившейся ему лодке, спускавшейся вниз по течению Ганга. Это был финал его политической жизни, завершение интегральной йоги и начало йоги супраментальной.
Глава 14. Тайна
Мы можем попытаться сказать что-нибудь об этой Тайне, но следует помнить, что эксперимент находится в процессе развития. Шри Ауробиндо начал его; он открыл Тайну в Шандернагоре в 1910 г. и работал с ней в течение сорока лет; он посвятил этому свою жизнь. Этому же посвятила свою жизнь и Мать.
Шри Ауробиндо никогда не говорил об условиях своего эксперимента и своих открытий. О себе он всегда говорил необычайно мало — не из-за скрытности, а просто потому, что «я» не существовало. «Было такое ощущение, — сообщает с наивным удивлением хозяин дома, где жил в Шандернагоре Шри Ауробиндо, — что когда он говорил, как будто кто-то другой говорил через него. Я поставил перед ним тарелку с едой — он просто глядел на нее, затем поел немного, совершенно механически! Казалось, что он был погружен в себя даже тогда, когда ел; он медитировал с открытыми глазами».[246] Лишь много позже из его трудов и отрывков некоторых разговоров мы сможем восстановить нить его опыта. Первое, что нам известно в этом отношении, — его случайное замечание, которое он сделал, обращаясь к одному из учеников. Оно показывает, что после Алипора он постоянно продвигался по пути к своей цели: Ментально в течение пятнадцати дней я был подвержен всем видам пыток. Картины всех видов страданий прошли перед моим взором.[247] Нужно помнить, что в тех мирах видение [vision] — синоним слова «опыт» [переживание — experience]. Таким образом, по мере того, как Шри Ауробиндо восходил к Глобальному Разуму, его сознание в то же время нисходило вплоть до того, что мы называем адом.
242
Во французском оригинале — непереводимая игра слов: recreation — отдых, восстановление сил; re-creation — создание заново (прим. пер.).
243
8. The Synthesis of Yoga, 20: 82
244
9. The Life Divine, 19: 1159
245
Шандернагор (Чандернагор, Чондронагор) — небольшой анклав в Бенгалии, принадлежавший в то время Франции.
246
Purani A.B. Life of Sri Aurobindo, 132
247
Purani A.B. Life of Sri Aurobindo, 122