Страница 32 из 86
Таким образом, по мере того, как наше существо интегрируется вокруг психического, оно переходит от пассивного сна к активному, если вообще еще можно говорить о «сне», и от мучительных тревог смерти — к интересному путешествию или к иной форме работы. Но и здесь существуют самые разные степени, зависящие от широты нашего сознания — от ограниченных действий, не выходящих за рамки узкого круга живых или мертвых лиц или миров, которые знакомы и близки нам, до действий космического масштаба тех немногих живых существ, чье психическое овладело в известном смысле необъятными сферами сознания, — тех, кто защищает мир своим тихим светом.
В заключение этих кратких замечаний общего порядка, которые, в лучшем случае, могут служить ищущему путевыми вехами, приведем последнее наблюдение. Касается оно предчувствий. Снова следует подчеркнуть, что сам факт того, что мы имеем предчувствие какого-то события, говорит о том, что это событие уже существует на каком-то плане прежде, чем произойти здесь — оно не приходит из ничего. Мы очень точны в исследовании физической реальности, тогда как с явлениями нефизических миров обращаемся довольно странно — так, как будто они являются несвязными или неопределенными — может быть, потому, что неопределенность заключается в самом нашем разуме. Однако, обретая опыт, мы обнаруживаем, что во всем есть смысл, даже если это воспринимается не сразу: по мере восхождения по шкале сознания помимо увеличения интенсивности и частоты излучения убыстряется и время, оно покрывает как бы более широкое пространство или охватывает более отдаленные события (как в будущем, так и в прошлом); в конце этого восхождения мы выходим в неподвижный Свет, где уже присутствует все. Поэтому мы можем заметить, что земное свершение нашего предчувствия происходит раньше или позже во времени в зависимости от того, на каком плане сознания имело место наше видение. Например, когда мы наблюдаем событие в тонком Физическом — в мире, который граничит с нашим — то земная транскрипция этого события следует незамедлительно: спустя всего несколько часов или один день. Мы видим несчастный случай, а на следующий день он происходит с нами. Причем видение бывает очень точным, вплоть до малейших деталей. Чем выше мы поднимаемся по шкале сознания, тем дальше во времени расположено свершение события как предмета нашего видения и тем более всеобщим становится угол зрения этого видения, но подробности его осуществления становятся уже не такими четкими, как если бы само событие, будучи неизбежным (при условии, что наше видение в достаточной степени свободно от эгоизма), обладало бы при этом «запасом неопределенности» в деталях своего свершения — этим запасом неопределенности до известной степени объясняются те изменения и искажения, которые претерпевает высшая истина по мере своего нисхождения от плана к плану вплоть до своего земного осуществления. Отсюда можно вывести много всяких интересных заключений — в частности, то, что чем более мы сознательны на земле, или чем выше мы можем подниматься по шкале сознания, приближаясь к Изначальному, тем ближе к Изначальному мы приближаем землю, устраняя вызывающее искажения детерминирующее влияние [предопределенность] промежуточных планов. Это может иметь очень важные последствия не только для нас самих — для управления собственной жизнью и ее преобразования, — но и в глобальном масштабе — для преобразования мира. О свободе воли и детерминированности много писали, но этот вопрос рассматривался не в надлежащем ракурсе. Не существует противопоставления свободы воли предопределению — есть свобода и множество предопределений. Мы подчинены, как говорит Шри Ауробиндо, целому ряду предопределений, наложенных друг на друга [superimposed determinisms] — физическому, витальному, ментальному и высшим, причем предопределение конкретного плана способно изменить или упразднить предопределение низшего, непосредственно следующего за ним плана. Например, в человеке, которому были отпущены хорошее здоровье и долгая жизнь, витальное предопределение «его» страстей и психические расстройства могут сильно повлиять как на здоровье, так и на срок его жизни, но это витальное предопределение, в свою очередь, может быть изменено предопределением ментальным — силой воли человека или его идеалом, но и оно может быть изменено более высоким законом, законом психического — и так далее. Свобода — это продвижение к высшим планам. Причем это относится также и к земле, поскольку одни и те же силы движут и индивидуумом, и социумом. И если мы, представляющие собой точку пересечения всех этих предопределений в Материи, способны подняться к высшему плану, то тем самым мы автоматически способствуем тому, что земля поднимается к большей свободе — до тех пор, пока не придет день, когда с помощью пионеров эволюции мы сможем подняться к супраментальному плану, который изменит настоящую судьбу мира так радикально, как некогда в третичном периоде изменил его судьбу Разум. А в конце — если конец существует — Земля, вероятно, достигнет высшего Предопределения, которая есть высшая Свобода и абсолютное исполнение и свершение. Посредством нашей работы над сознанием каждый из нас участвует в сопротивлении фатальностям, которые осаждают наш мир, мы — это соль земной свободы и обОжения Земли. Ибо эволюция сознания имеет значение для всей Земли.
Глава 10. Йогин-революционер
Таковы открытия ментального, витального, физического и психического порядка, сделанные Шри Ауробиндо — он сделал их в возрасте между двадцатью и тридцатью годами, продвигаясь в одиночку, шаг за шагом, просто следуя нити сознания. Примечательно то, что он практиковал йогу при всех обстоятельствах — даже тогда, когда это считается невозможным: во время своих лекций по французской и английской филологии в государственном колледже в Бароде, во время работы при дворе махараджи и все больше и больше — непосредственно в своей подпольной работе. Те ночные часы, которые не были посвящены изучению его родного языка, санскрита или политической работе, Шри Ауробиндо проводил за сочинением стихов: «У Ауробиндо была привычка писать стихи до глубокой ночи, — вспоминает его учитель бенгальского языка, — и он, естественно, вставал утром не слишком рано… Перед тем, как начать, он сосредотачивался на минуту, а затем стихи потоком лились с его пера». После сочинения стихов Шри Ауробиндо переходил к своему опытному сну. В 1901 г. в возрасте двадцати девяти лет он женился на Мриналине Деви и пытался разделить с нею свою духовную жизнь: Я ощущаю все признаки и симптомы [предназначенного мне пути], — писал он ей в письме, найденном в архиве британской полиции. — Я хотел бы взять вас с собой в этот путь. Но Мриналини не поняла его; Шри Ауробиндо остался один. Тщетно мы будем искать в жизни Шри Ауробиндо те трогательные или чудесные истории, которые украшают жизни великих святых или мистиков, напрасными будут и поиски сенсационных йогических методов; все кажется настолько естественным, что ничего нельзя увидеть — как и в самой жизни. Может быть, он находил больше чудесного в обыкновенном, чем в необыкновенном: Со мною все не так, все необычно, — писал он в письме Мриналини. — Все полно глубины, и чудно для тех очей, что зрят! [All is deep and strange to the eyes that see.][110] И, возможно, именно это хотел он открыть нам своим примером, своей работой, своей йогой — все те неведомые богатства, которые скрыты под коркой обыкновенного: И жизни наши — это тайна, что глубже всех фантазий наших. [Our lives {are} a deeper mystery than we have dreamed].[111] Если бы мы только знали, насколько пусты внутри наши так называемые «чудеса», лишенные реальной ценности, эти магические фокусы для взрослых; как только человек обретает знание, которое хоть чего-то стоит, он видит, что все это лишь прелестные картинки и что Истина проще всех этих сверхъестественных ухищрений. По мере своего продвижения в йоге Шри Ауробиндо оставлял позади себя всю эту феерию образов ради того, что он называл духовным реализмом[112] — не потому, что он не любил прекрасные образы — ведь он был поэт! — а потому, что он понимал, что эти образы могли бы быть гораздо более прекрасны, если бы они воплотились в физической реальности на земле, если бы сверхфизическое стало бы для нас обыкновенным физическим, видимым невооруженным глазом. То, что Шри Ауробиндо сделал потустороннее естественным и достиг спокойного господства над жизнью, стало возможным благодаря лишь тому, что он никогда не делал различия между двумя мирами: Моя жизнь и моя йога со времени моего приезда в Индию всегда были как посюсторонними, так и потусторонними без всякого ущерба для какой-либо из сторон, — писал он ученику. — Все человеческие интересы, я полагаю, являются посюсторонними, и многие из них вошли в мою ментальную сферу, а некоторые, как, например, политика — и в мою жизнь, но в то же время с того момента, как я ступил на набережную Apollo Bunder в Бомбее, у меня появились духовные переживания, причем они не были отделены от этого мира, напротив, внутренне они теснейшим образом опирались на него — как, например, переживание Бесконечного, наполняющего собой материальное пространство, или Имманентного, которое присутствует в материальных объектах и телах. В то же самое время я обнаружил, что выхожу в сверхфизические миры и планы, которые имеют влияние и воздействие на план материальный, — таким образом для меня оказалось невозможным создание четкого разграничения или непримиримого противоречия между тем, что я называю двумя полюсами существования, и всем тем, что лежит между ними. Для меня все есть Брахман, и я нахожу Божественное повсюду.[113]
110
1. Savitri, 28: 64
111
2. Savitri, 28: 169
112
3. The Human Cycle, 301
113
4. On Himself, 26: 98