Страница 308 из 340
— Т.е. кто–то хочет дать вам 20 центов, чтобы вы не отняли у него 20 долларов?
— Примерно так, — подтвердил принц.
— И вы на это согласитесь? – удивилась она.
— На первую часть — согласимся. А на вторую… Ага, папа взял слово.
Инкоси зулу, Тумери Ка Амабо поблагодарил Монтегю за разумный подход к делу, но добавил, что осторожность не должна превращаться в нерешительность, потому что нерешительный теряет драгоценное время и потом тратит большие деньги, пытаясь это время наверстать. Жанна не верила своим ушам: король откровенно намекал на то, что 700 миллионов долларов, которые ему предлагают — это слишком мало. Далее Тумери перешел к теме американцев. Он сказал столько теплых слов, что ими, можно было бы растопить все айсберги в Ледовитом океане. Адам и его парни были названы героями и лучшими товарищами по оружию, о которых можно мечтать. Лейтенанту он подарил внушительный боевой ассегай, после чего объявил: всем бойцам спецназа присвоены военные ордена «Высокий щит зулу», церемония вручения которых состоится ровно в полдень. Перейдя от патетике к политике, он сообщил (как бы невзначай), что варианты размещения военной базы США найдены и предложил посмотреть ролики. На большом экране на стене пошли клипы с разными участками местности, а затем огромный том с документами об этих участках, вручили лейтенанту. Тот явно не готовился произносить ответную речь, и его выступление состояло из рубленых штампов о «международном сотрудничестве в борьбе с терроризмом» и о «защите мира, свободы и демократии». Демократия была тут не в тему, но бравому янки все равно аплодировали. Репортеры (которых здесь было десятка два) щелкали вспышками и крутили телекамерами.
Ксами тронула Жанну за плечо и показала глазами на бонзу из ООН. Тот выглядел, как человек, только что съевший брусок ароматного мыла вместе с глянцевой оберткой, и теперь лихорадочно думающий над альтернативой: то ли пытаться выплюнуть хотя бы часть, то ли попробовать запить чем–нибудь, чтобы быстрее проскочило.
— В ООН не одобряют эту инициативу с базой? – спросила канадка.
— В ООН про это вообще не знали. Даже в Америке не все знали. Секретная дипломатия, как у Талейрана, — сообщил Озогаи, наливая всем еще вина.
— Это не лучшее, что было в истории Европы, — заметила она, — а там что за люди?
— Пятеро из тех, кого мы спасли в Гамо, — ответил Хифи, — Хотят сказать пару слов.
Четверо мужчин и одна женщина, все довольно молодые, одетые в одинаковые светло–серые свободные спортивные костюмы, немного неуверенно подошли к Эрроусмиту и один из мужчин начал негромко говорить на банту, иногда вставляя короткие фразы на ломаном английском. Иногда остальные тоже произносили по несколько слов. Король, негромко переводил все это лейтенанту. Тот кивал, становясь все более мрачным. Дело, видимо, касалось чего–то очень нехорошего, поскольку военные аристократы сначала вскочили из–за стола, а чуть позже отстегнули от поясов свое церемониальное оружие — боевые дубинки – и начали мощно и мерно бить рукоятками в пол, скандируя какой–то слоган. Кто–то (скорее всего, король) успел сунуть в руку американца точно такую же дубинку. Тот (явно, не понимая, что делать с этим предметом) взял церемониальное оружие, как винтовку «на караул».
— Что, черт возьми, происходит? – спросила Жанна, с двух сторон от которой Озогаи и Хифи тоже увлеченно стучали дубинками и скандировали непонятный слоган.
— Потом объясню, — крикнула ей на ухо Ксами, — сейчас снимайте, будет интересно.
Канадка пожала плечами и включила видеокамеру. Все равно, в этом тарараме трудно было разговаривать и что–либо выяснять.
Двери зала распахнулись и вошла кампания, которую мало кто ожидал здесь увидеть: полковник Нгакве, генерал Ндунти, спецагент FBI Босуорт и «врач без границ» Дафна Тюнифилд. При полковнике и при генерале было по трое сопровождающих — вероятно, свита. Каждый из прибывших мужчин (включая и спецагента FBI) держал в правой руке церемониальную дубинку, несколько иного фасона, чем у зулусских аристократов. Все, кроме Босуорта, немедленно включились в происходящее здесь действие: начали бить дубинками в пол и скандировать все тот же слоган. Спецагент Босуорт посмотрел на лейтенанта и, подражая ему, взял свою дубинку «на караул».
Затем, неожиданно, наступила тишина. В центр зала внесли еще один стол, на котором расстелили цветную карту и разложили документы. Карты отобразилась на большом экране. Жанна сообразила, что это часть Африки южнее Экватора до 15–й параллели, между 20–м и 35–м меридианом. Яркими линиями были размечены границы Зулустана, Шонаоко и Мпулу, но иначе, чем на схеме в электронном справочнике на мобайле у Жанны. Достав мобайл, она обнаружила, что на новой карте Мпулу расширилась на полсотни миль к югу, Шонаока выросла на 40 миль на запад, включив зону китайской оккупации в Зулустане, зато Зулустан выбросил на север щупальце толщиной почти сто миль. Оно поворачивало к востоку, вдоль границы земель шонао, постепенно сужаясь, накрывало полосу спорной южно–конголезской земли племен бетанде, и соединялось с новой северо–западной до новой границы Мпулу. «Ничего себе, поделили, — подумала канадка, — слопали абсолютно все, что здесь плохо лежало, ничего не упустили».
Между тем, король Тумери уже произносил проникновенную речь о том, как в далеком 1822 году, великий инкоси Чака справедливо поделил земли вдоль великих рек Конго и Касаи между всеми кланами банту, закрепив за каждым племенем свои пастбища, поля, водоемы и охотничьи угодья. По рукам был пущен пожелтевший, потрескпвшийся лист пергамента, запаянный в прозрачный пластик. На нем грубо изображался не особенно хорошо различимый план местности, покрытый значками и надписями на непонятно каком языке. Линии где–то выцвели, а где–то исчезали под ржаво–бурыми пятнами неизвестного происхождения. Требовалась изрядная фантазия, чтобы поверить, будто нарисовано то же, что на экране – но у присутствующих с фантазией все было отлично. Раритет, запаянный в пластик, прошел по рукам присутствующих, после чего Тумери, Ндунти и Нгакве, под мерцание фотовспышек, поставили подписи на бумагах. Бонза из ООН неуверенно подошел к ним, изобразил на лице улыбку, менее выразтельную, чем мимика морды замороженной рыбы, и вяло пожал руки троим лидерам. Было ясно, что Монтегю до дрожи в коленках боится рассердить этих африканских отморозков. Адам, напротив, вел себя совершенно раскованно. Похоже, он не знал, как до того проходили непризнанные демаркационные линии непризнанных государств. Он просто понял, что: главы 3 стран, ранее находившихся в состоянии постоянной вялотекущей войны, теперь уладили взаимные претензии за столом переговоров. Это, ему, конечно, импонировало.
— Друзья! — сказал он, — Я ни черта не политик, и буду говорить просто: война- это говно. От нее все проблемы. Люди всегда из–за чего–то ссорятся, но на хрена же убивать друг друга? Все равно, вам жить рядом, давайте всегда договариваться как сегодня. Тогда и другие страны будут вас уважать и жизнь у вас будет… Ну, не знаю, насколько богатая, но нормальная, человеческая. В общем, это так здорово, что вы договорились о мире!
Слушатели оценили эту краткую речь так высоко, что Цицерон умер бы на месте от зависти (не умри он несколько раньше, в 43 году до н.э.). Под общий гвалт, шестеро молодых крепких зулусов подхватили лейтенанта и несколько раз подбросили его над головами, после чего поставили его на место и сунли ему в руки пинтовую серебряную чашу с шампанским. Мужчины постарше уже успели разлить появившееся на столах шампанское в такие потемневшие от времени серебряные чаши (имевшие, вероятно, какое–то церемониальное значение). Раздались выстрелы артиллерийских орудий, и в голубом небе возникли гигантские кляксы яркого лилового дыма, напоминающие по форме цветы георгина. Жанна поделилась этой художественной аналогией с Ксами. Та широко улыбнулась и несколько раз энергично кивнула.