Страница 279 из 340
— Черная кошка, мы хотим срубить денег? – спросил Рон, не убирая мобайл от уха.
— По–легкому? – спросила Пума.
— Более–менее. Сутки посторожить одного геолога, а потом домой по параболе.
— У! А денег хватит на что–нибудь этакое?
— Вполне, — ответил он.
— А зачем сторожить геолога? – спросила она.
— На всякий случай, чтобы его не обидели, — пояснил экс–коммандос.
— У! И домой по параболе! Ya!
— Чубби, мы согласны, — сказал Рон в трубку, — На чем летим?… Ах, на «Vola–Flex». И откуда мы его возьмем?… Ах, сейчас выгрузят… Ну, ОК. Тогда мы пошли.
Он убрал мобайл и бросил взгляд на «Little–beetle», приземлившийся в сотне метров от ворот крааля, и уже окруженный любопытной местной детворой.
— Улетаете? – спросила Ллаки.
— Да.
— У! Жалко. С вами весело!
— Прилетай к нам на Пелелиу, — предложила Пума, — У нас там хорошо, у нас море! И ты Жанна, тоже прилетай. Раз мы снова встретились, значит, наши ниточки сплетены, да!
— Я постараюсь! – канадка кивнула, с некоторой грустью подумав о тех восьми тысячах миль, которые отделяют Новую Шотландию от острова Пелелиу.
…
В начале короткого перелета из Бакебу в Чивези возобновился спор между Жанной и супругами Палмерстон о том, кто полетит в Зулустан, в эпицентр нового африканского экстрима. Наверное, они бы поссорились, если бы не внезапное вмешательство Ллаки.
— У меня идея! – объявила молодая африканка, — Сколько ты весишь, Жанна?
— Около 120 фунтов.
— А сколько весит Кейт?
— Немного больше, — ответила британка, — Может быть, 130, но это максимум.
— Вот! А одно место в американских военных самолетах считается за 250 фунтов! Да! Поэтому вы летите в Гамо вдвоем, а Фарли летит со мной в Саут–Нгве!
— Ммм, — пробурчал британец, — Я не уверен, что для Кейт там достаточно безопасно…
— Пфф! Жанна присмотрит за твоей женой, — беззаботно ответила Ллаки, — а завтра ты прилетишь в Зулустан с остальными репортерами, которые сейчас в Мпулу.
— Действительно, — поддержала Кейт, — что ты беспокоишься? Со мной же будет Жанна.
…
«Cessna Blue Canoe» вылетел в Гамо с 5 спецназовцами, 2 журналистками и 1 принцем.
…
Из полупрозрачных перистых облаков, лениво ползущих через бледно–голубой купол неба, вынырнул серебристый ромбик — «Glip–drone», обошел «Blue Canoe» по широкой дуге, встал на хвост в миле прямо по курсу, покачал крыльями, пустив яркие солнечные зайчики, а затем пристроился впереди и сбоку, уравняв свою скорость с мизерной (для него) скоростью самолета. Тут же ожила рация.
— Aloha! – раздался веселый молодой голос, — Следуйте за мной, я буду сопровождать вас над горами Итумбо и далее — над каньоном Чокшо на запад до населенного пункта Кмека.
— Понял вас, — откликнулся зулусский инкоси, — Следую за вами.
— Чудеса в решете, — проворчал американский лейтенант, — Посреди Африки, меганезиец сопровождает нас через китайскую территорию.
— Нашу землю все время кто–то делит, — печально отозвался Озогаи, — сначала британцы и буры, теперь – китайцы и меганезийцы. Если где–то есть боги, то, наверное, они решили над нами посмеяться, и получилась очень злая и очень длинная шутка.
— Вы политеист? – ляпнула Кейт и уточнила, — Вы верите, что есть много богов?
Принц коротко оглянулся, наградив британку моментальной, радушной улыбкой.
— Я знаю, что значит «политеист». Но мне трудно объяснить, во что я верю. Мне кажется, лучше считать, что нет вообще никаких богов. Если они есть, то они сошли с ума. У вас иначе, ваша страна благополучна, и вы можете верить, что боги к вам добры.
— Мы просто работали, вот и все, — заметил Эрроусмит, — Если вы будете работать, то и у вас будет благополучие.
— Если мы будем работать на себя, — мягко уточнил принц, — от того, что наш народ много веков работал на других, у него не прибавилось благополучия.
— Но сейчас вы уже независимы, — заметила Жанна.
Озогаи снова на мгновение повернул голову, и улыбнулся ей, как до того – британке.
— Нет, Жанна. Мы пока независимы только на бумаге. Я не хочу говорить ничего плохого про белых и про арабов, или про китайцев и океанийцев, но… — он прервался и показал рукой налево, через колпак кабины.
Канадка посмотрела туда и увидела движущуюся примерно в миле от них огромную тушу китайского транспортного «Xian–Globemaster», в сопровождении пары «Глипов», которые рядом с ним казались просто блестящими точками в небе. Транспорт, видимо, заходил на посадку на невидимый отсюда горный аэродром за перевалом Малеле.
— Вы могли бы обратиться в ООН, — заметила Кейт.
— ООН даже не признала нашу страну, — сказал он, — а если бы даже и признала — то что?
— Здесь он прав, — поддержал американский лейтенант, — ООН стала кучкой дармоедов.
— Можно всегда найти оправдание бездействию, — возразила Жанна, — Это гораздо проще, чем действовать и менять положение вещей.
— Да, — согласился Озогаи, — Мы хотим изменить положение вещей, но нас не понимают. Специально не понимают. Нам говорят: меняйте, а мы вам поможем – и присылают сюда международные комитеты, которые мешают нам встать на ноги, опутывают запретами, стравливают племена между собой и подкупают вождей, чтобы те занимались разбоем. А когда мы говорим: убирайтесь со своей помощью, нас клеймят, как злобных дикарей.
Кейт Палмерстон удрученно пожала плечами.
— Вы предубеждены против Запада, но у нас многие искренне хотят вам помочь.
— Я знаю, — ответил принц, — Но комитеты стараются или не пустить этих людей сюда, или убить их, свалив потом на нас. Так хотели убить Дафну Тюнифилд. Кодзакис из комитета Красного Креста, подложил ей бомбу, а его даже не арестовали за это.
— Но нельзя же арествывать одного человека просто на основании слов другого.
— Вы думаете, что Дафна соврала про него?
— Нет, — сказала британка, — Дафна кристально честный человек, но существуют правила, судебная процедура, оценка доказательств, и все такое.
— А пока суд да дело, этот ублюдок подложит бомбу еще кому–нибудь, — проворчал один из американских спецназовцев.
— Не подложит, — сказал принц, — потому что я убил его.
— Как?! — воскликнула Кейт.
— Открыто. При людях. Не из–за угла, как сделал бы он. Когда мы прилетим, вы можете спросить Ленната Янсена из «National Geographic». Он видел, как это произошло.
— Нельзя так делать, — заметил Эрроусмит, — теперь вас вываляют в таком дерьме…
— Я знаю, Адам. Но чтобы такие люди жили, тоже нельзя.
— Конечно, нельзя, но лучше, когда они поскальзываются на банановой шкурке, падают с лестницы и ломают себе шею.
Принц вздохнул и покачал головой.
— Наверное, вы правы, но я так не могу делать. Если я убиваю тайно, значит я не честный человек, а если я не честный человек, то как мой народ может верить моей семье?
— Черт, — фыркнул лейтенант, — я об этом не подумал. Вся проблема из–за того, что у вас в Зулустане наследственная автократия. Вот если бы вы построили у себя демократию, то этой проблемы бы не было.
— Вы как–то странно толкуете преимущества демократии, — вмешалась Жанна.
— Да, как–то криво получилось, — смущенно признал Эрроусмит, — Я только имел в виду, что при демократии таких проблем вообще не возникает. Знаете, как сказал один умник, демократия – это худшая система правления, за исключением всех остальных.
— А нет ли умника, который бы придумал хорошую систему? – поинтересовался Озогаи.
— Есть, — сказал лейтенант, — Его звали Иисус. Он придумал очень хорошую систему. Но она, мать ее, ни хрена не работает, вот в чем чертова проблема.