Страница 246 из 340
— Почему голыми? – спросила она.
— А как еще? 280 воздушно–десантных организмов. Мало ли, что у них в карманах?.. И отправили вплавь к дальнему концу платформы. Там уже надули четыре инфларафта.
— Что–что надули?
— Это блин, 15 метров в диаметре, и с тентом. Этих артистов рассадили по 70 на рафт.
Хавчик им возили 2 раза в день, и бросили водяные шланги, чтобы умываться. Дали пластиковые миски–чашки–ложки и индивид–гигиенические комплекты. Так и жили.
— Нехо, я не поняла, сколько времени они жили на этих рафтах?
— Недели три. Пока политикам не надоело скандалить, и не сделалась дипломатия.
— Подожди, а кровать, одежда, сортир, в конце концов?!
— Сортир за бортом, как раз удобрение для планктона, — ответил тот, — одежда при +25 вообще не нужна, а спать можно прямо на инфларафте, он надувной, как матрац.
— А ты сам пробовал жить 3 недели голым на надувном плоту? — ехидно спросила она.
— Мне было бы скучно, а Лю Тайпо с приятелем–коммунистом и всей шайкой…
— Нехо, что ты докопался до коммунистов, а? — перебил худощавый креоло–китайский метис лет 20, одетый только в болотно–зеленый килт с кучей карманов.
— Я не докопался, я просто к слову. Ваша шайка кажый отпуск так проводит, ага?
— …И вообще, у нас рафт другой модели.
Юн Чун, зацепилась взглядом за татуировку на левом плече метиса: силуэт флайки и короткая надпись в ромбическом контуре.
— «HRAFO Morotau VD19». Что это значит?
— Это «Humans rescue air–force operation», — ответил он, — Моротау это вулканический островок в 40 милях от восточного угла Папуа. Там есть золото, отсюда и проблемы.
— А VD21 это 14.02.19 года Хартии, — добавил Керк, — Операция «Valentine day».
— 14 февраля у наших католиков праздник влюбленных, — добавил Рон.
— У наших католиков, представь себе, тоже, — сказал Олаф, — А в чем суть операции? Спасали несознательных папуасов от дурного влияния золота?
Лю Тайпо улыбнулся, покачал головой и поправил.
— От дурного влияния золотоискателей. Те почему–то решили, что местное население обязано вручную мыть для них золото. Это очень выгодно, если не платить за работу.
— А почему местные парни потребовали оплату через вас, а не через суд?
— Там не было суда, — ответил Лю, — Там была колючая проволока и пулеметные вышки. Ими мы и занимались. Ну, и машинами. Типа, подавить с воздуха огневые точки. Наше звено там даже не лэндилось. Мы все это расстреляли и вернулись на Луизиаду, мы там базировались. А потом нас перевели сюда. Сказали, что за инициативность.
— А что, в итоге, с золотом? – спросила Фрис.
— Да ничего. Наши коммандос зачистили золотоискателей и передали объект властям. В смысле, полиции Папуа, которая вспомнила, что это, вообще–то их остров.
— И как полиция отнеслась к тому, что ваши парни кого–то шлепнули на их территории?
— По ходу, спокойно, — ответил Лопе Молино, отхлебнув пива, — За дело же шлепнули.
— Лю, а твой приятель, коммунист, тоже служит в вашем звене? – спросила Юн Чун.
— Капрал Ромар Виони? Нет, просто у нашего авиа–звена и у его двойки экранопланов оказались похожие взгляды на отдых. 4 летчика плюс 6 моряков. Хорошая кампания.
— Шайка, — твердо сказала Ахети.
— Сводная тактическая группа, — поправил ее Аги Табаро.
Юн Чун звонко щелкнула ногтем по пустой жестянке и поинтересовалась:
— А можно с ним познакомиться?
— С Ромаром? – переспросил Лю, вынимая из кармана woki–toki, — Легко. Вряд ли он расстроится, если мы его оторвем от эксцентрик–тенниса. Шарик можно погонять и завтра… Hei, Ром, это Лю. Хочешь, познакомлю с африканкой, шведской шведкой и китайской китаянкой?… В секторе B2T3… I don’t fuck your mind!… Viti–viti…
Ромар был примерно ровесником Лю, но другой расы (видимо, мезоамериканской) и совсем другого телосложения. Он вошел на террасу совершенно голым (если не считать браслета с коммуникатором) и его фигуру можно было разглядеть детально. Эллинские скульптуры героев казались бы рядом с ним неуклюжими и диспропорциональными. В них не существовало такого четкого единства скорости, гибкости, функциональности и соразмерной системы мышц, рационально распределенной по телу.
— Ни фига себе, — сказала Фрис, — Парень, ты правильно делаешь, что не носишь одежду.
— Просто мне так привычнее, — Ромар обаятельно, открыто улыбнулся, — я с Элаусестере, там практически не пользуются одеждой, и я к ней не очень привык. А ты из Швеции?
— В данный момент я с Пелелиу, а вообще–то да, мы с Олафом из Гетеборга.
— А с Пелелиу мы с Роном, да, — добавила Пума, — Керк с Понапе, а Юн Чун с Хайкоу.
— Ты похожа на африканскую африканку, на банту, — заметил Ромар.
— Ага, я родилась на Замбези. Потом была всякая херня… Короче, я живу на Пелелиу.
— Эти девчонки, Фрис и Пума, просто звери, — сообщил Лю, — Пума подстрелила нашего лейтенанта Лопе, в «dark–hunting», прикинь? Так что, мы пьем пиво за его счет.
— Ты гонишь, — возразила Фрис, — Мы белые и пушистые.
— Ты белая и пушистая, а я черная и пушистая, — педантично уточнила Пума, — а Юн Чун классная, ее дядя мастер–повар, она умеет готовить такие штуки. Короче, china food.
— Вообще–то я геолог, — уточнила китаянка, — Кухня это хобби. А что такое Элаусестере?
— Это 4 атолла примерно на пол–пути от Таити до Мангарева.
— Там коммунизм, — вставил суб–лейтенант Ниера, — Странная штука, вот что я скажу.
— Нехо, я тебя спрашивал: чем странная, — весело сказал Ромар, — Ты ведь не ответил.
— Я тебе ответил: всем странная. Просто всем. Ну, не понимаю я ваших порядков!
— А я тебе предлагал: давай объясню. Это же очень просто!
— Да ну тебя. Заплетешь мне извилины, на ночь глядя. Потом кошмары будут сниться.
— Вот так всегда, — констатировал Ромар, разводя руками.
— Объясни мне, — предложила Юн Чун.
— Так, Ромар, — сказал команданте, глянув на часы, — Объяснять про коммунизм будешь утром, в перерывах в спортивно–прикладных занятиях с резерв–матросом Уи. Вот эти ребята (Табаро указал на Рона и Керка) вам помогут. Не с объяснениями, а со спортом.
…
=======================================
59 – ТРАТТО и ТИРЛИ. Авиа–рейнджеры.
Дата/Время: 17 сентября 22 года Хартии. День.
Место: Транс–Экваториальная Африка. Мпулу.
Гостеприимное африканское небо.
=======================================
Наблюдение за «Фальконом» летящим из Сарджи в Центральную Африку, оказалось ужасающе скучным занятием. На экране, отображающем картину со спутника, очень медленно полз над желто–зеленым ландшафтом самолет, похожий на серую букашку. Затем он приземлился и исчез на полтора часа. Только мигающий квадратик на экране отмечал место посадки. Репортеры с трудом глотали кофе, курили, и от нечего делать рассказывали друг другу бородатые анекдоты. Потом «Фалькон» снова взлетел, лег на обратный курс, и тут темп развития событий внезапно и очень резко изменился.
«Если Тратто и Тирли работают в паре, то гаси свет и спасайся, кто может», — именно так прокомментировал Виго Рэдо эту сцену (очень странную, если не понимать толком, что происходит). Юноша и девушка, оба лет 25, заняли места в креслах спиной друг к другу, надели глухие шлемы–сферы, и каждый взял в руки по предмету, похожему на небольшой мячик с пупырчатой поверхностью.
— Старт? — спросил Тратто.
— Старт, — подтвердила Тирли.
Движения пальцев на мячиках были почти невидимы, но их результат вне помещения было трудно не заметить. Крышки двух стоящих на улице контейнеров, больше всего похожих на вульгарные мусорные баки, отлетели в стороны, почти синхронно раздались оглушительные хлопки, и в небо взлетели два серебристых предмета, разглядеть начало полета которых, не представлялось возможным – так невозможно разглядеть снаряд, вылетающий из ствола артиллерийского орудия.