Страница 200 из 340
— Чего выяснять? – заметила Йао, — Вам шериф обещал новый шатер за счет мэрии.
— Да нет, мы не в претензии, — сказал Кларк, — просто хочется узнать, как правильно это делать. Типа, тоже над кем–нибудь приколемся. Выходит не дорого, а зажигает ого–го.
— Это если мы дешево найдем генератор пенобетона second–hand, — уточнил Лодо.
— Фи! Не найдем, так возьмем в аренду на день, — ответил тот и, повернувшись к Жанне, спросил, — Гло, а ты историк?
Она покачала головой.
— Я журналист. Пишу про экологию и обычаи в разных странах. Так вот, известно, что термин «миссионерская поза» первым услышал этнограф Бронислав Малиновский, в Папуа, на осрове Тробриан, во время I Мировой войны.
— Остров Тробриан уже наш, — заметил Лодо, — недавно присоединился.
— Вот как? Я не знала. Но тогда это была Британская Новая Гвинея. По словам местных жителей, миссионеры не одобряли туземные позы, как заимствованые у животных, и учили, что надо заниматься сексом лицом к лицу, лежа, и мужчина сверху.
— Незачетно, — буркнул Флико, — Позы стоя невозможно заимствовать у животных.
— Позу «бонобо» — можно, и она, кстати, лицом к лицу, — возразил Кларк.
— Бонобо? – переспросила Жанна.
— Это вариант стоя, — пояснил самоанец, — vahine обнимает kane руками за шею и ногами вокруг пояса, а двигается вверх–вниз. Что, у вас так не делают?
— Почему же? Делают. Только парень должен быть тяжелый, а девушка легкая.
— По ходу, так, — подтвердил Лодо.
— Жанна, тебе что на завтрак? – спросила Йао.
— Даже не знаю. А что тут есть?
— Хочешь яичницу с крабами и какао с булочкой? – предложила та.
— ОК, — согласилась канадка, — То, что надо.
— Сильно не наедайся, — предупредила Оюю, — Мы же будем прыгать, ага?
— Пусть человек поест, — возразил Снэп, — Давай мы сначала прокатим ее на рынок, там всякие сувениры, и заодно растрясти пузо. А потом – вжжж!
— Логично, — согласилась его подруга.
— Короче, я делаю нормальную порцию, — резюмировала Йао, — Если что надо, кричите громче, я буду в кухне, а там шумит немного. Действительно, через четверть минуты оттуда послышалось отчетливое шкворчание.
Чуки энергично поскребла пятерней голую спину (собственно, из одежды на ней был только поясок с разноцветными шнурами), и спросила:
— Жанна, а откуда миссионеры узнали про туземные тробрианские позы?
— Скорее всего, видели. Я не думаю, что тробрианцы прятались от них с этим делом.
— Но ведь миссионерам нельзя на это смотреть, — заметила папуаска, — у них табу.
— Ага! – оживилась Оюю, — Мы по экоистории проходили про оффи–библейские табу.
— Ты просто не в курсе, — заметил Флико, — В оффи–библейских религиях табу сделаны специально, чтобы спрятаться и нарушать их, пока никто не видит. У римо–католиков оргазм бывает только от страха. У пуритан – тоже. Такое извращение.
— Быть того не может! – крикнула с кухни Йао.
— Может, — авторитетно заявил Кларк, — Их этому с детства учат.
— Да, — поддержал Лодо, — Поэтому и столько скандалов, когда они на этом попадаются.
— Жанна! – снова крикнула Йао, — У вас в Канаде есть римо–католики и пуритане?
— Да, — подтвердила канадка.
— Тогда скажи: что, правда у них такое…?
— К сожалению, — со вздохом, ответила Жанна, — В очень религиозных семьях такое, действительно, встречается.
— А почему у них не отбирают детей, у этих извращенцев?
— У нас закон не позволяет отбирать детей в таких случаях.
— А что не поменяете закон? У вас же демократия, нет?
— Как они поменяют? – ответил за нее Флико, — У них в парламенте большинство такие.
— Ужас! – констатировала Йао, — Чуки, принеси Жанне яичницу, пока я сделаю какао.
Юная папуаска обиженно фыркнула, отправилась за стойку бара, и сообщила на ходу:
— Знаешь, тетя Йао, какой там закон? Если ребенку покажут фото голого взрослого, или если взрослому покажут фото голого ребенка, то его сажают в тюрьму!
— Кого сажают? – удивилась та.
— Кого–то из них. Мне киви объясняли, только я не врубилась… Жанна, кого сажают?
— Тех, кто показывал, — хмуро ответила она, — А иногда и тех, кто смотрел на сайтах.
— Ага! – крикнула Чуки уже с кухни, — Киви так и говорили. А если подросток кому–то покажет фото, где он голый, то его сажают в специальную подростковую тюрьму!
— Совсем охерели… – проворчала Йао, — Вот, тащи, только смотри, не обожгись.
— Что я, маленькая? – возмутилась та, и через несколько секунд появилась в зале, неся перед собой внушительных размеров сковородку с еще шкворчащей яичницей.
— Боже! – воскликнула Жанна, — Это из скольки яиц?
— Одно обычное яйцо чипи.
— А я думала, они есть только на Элаусестере…
— Это с чего бы? Чем мы хуже коммунистов?
— Действительно… — согласилась канадка, и принялась за еду.
К ее радости, разговор перескочил с запрещенных фото на коммунистов, а подошедшая Йао положила на стол блюдце с горячей булочкой и поставила кружку с какао. Жанне оставалось только питаться и слушать в пол–уха, как молодежь эмоционально спорит о коммунистическом распределении, размножении, ритуальном групповом сексе, общей кухне, прыгающих серфах, надувных флайках, жизни без домов и культе звездолетов…
Едва она доела и допила, Оюю и Снэп довольно бесцеремонно потащили ее на пирс, к deltiki. Эти маленькие летающие надувные проа (как сообщили Жанне) поднимают 400 фунтов груза, что означает: 2 персоны с минимумом багажа, или 3 персоны без багажа. Deltiki отвалил от пирса, с тихим шелестом раскрутился пропеллер на корме, канадка, глядя на все быстрее убегающую вдоль поплавка зеленоватую воду, начала внутренне готовиться к роли «минимального багажа», и в этот момент…
— Oh, fuck! – воскликнула Жанна, когда лагуна внезапно провалилась куда–то вниз, а желудок, вероятно для компенсации, решил прыгнуть куда–то вверх, — мы что, летим?
— Ну! – подтвердил Снэп, — Классно, ага?
Под ними разворачивалась феерическая панорама атолла Никуапара. Только на карте лагуна радиусом в милю кажется маленькой, а с высоты 1000 футов она выглядит не просто большой, а огромной. Канадка, тут же абстрагировавшись от протестов своего пищеварительного тракта (в известной мере справедливых, с учетом рисунка полета), схватила камеру и прижала к глазам окуляры широко–форматного видоискателя.
— Мы тут уже знаем все классные места! – объявила Оюю, — Сейчас крути фотик на 12 румбов влево. Это залив Арекаи. Морской парк, лучшее место для полетов на уфоидах. Такие надувные кайт–планы изобрел в прошлом веке один юро, типа, как альтернатива дельтаплану, и назвал «woopy–fly». Дальше, в начале нашего века, янки придумали, как сделать это проще и дешевле, и придумали летающий плот «manta–ray». Потом, наши ребята с Раротонга сделали совсем дешевый кайт–план на том же принципе, и назвали «ufoid». Типа, в честь UFO. Видишь — летают! Если тут плаваешь, то надо смотреть по сторонам, чтобы какой–нибудь мудак не приводнился прямо на тебя… А теперь крути фотик по часовой стрелке. Там кампус туристов и где–то должен быть шатер, который вчера забетонировали обормоты–школьники. Наверняка, он выделяется из пейзажа…
Жанна прибавила zoom и, через несколько секунд, поймала в объектив светло–серый купол, напоминающий небрежно построенный эскимосский «igloo», высотой в два человеческих роста. В неровной оболочке было аккуратно выпилено прямоугольное отверстие типа двери. На самой верхушке купола, медитировал в позе лотоса хорошо сложенный молодой креол, а у него на руках сладко спал совсем маленький ребенок. Внизу стояли двое мужчин, выделявшихся из кампании голых туристов, наличием одежды: шорты, сине–белые полицейские майки и портупеи с оружием. Полисмены эмоционально общались с девчонкой–маори, у ног которой лежал пустой рюкзачок–люлька (tamaete). Вероятно, маори была мамой младенца, креол — ее faakane, а копов интересовало, что она думает по поводу безопасности такого обращения с ребенком.