Горе невинным

Ее настойчивость заинтересовала Хьюша. Почему она так подчеркивает эту возможность? Чего она опасается? Не она ли убила свою хозяйку, а потом повыдвигала ящики, чтобы инсценировать видимость грабежа? Согласно медицинскому заключению смерть наступила в промежутке от семи до семи тридцати. Более точные данные отсутствуют.

– Похоже, что все так и произошло, – согласился Хьюш.

Кирстен облегченно вздохнула и откинулась на спинку кресла.

Хьюш повернулся к Дюрантам:

– Никто из вас ничего не слышал?

– Ничего.

– Я отнесла поднос с чаем к нам в комнату, – сказала Мэри. – Она расположена на отшибе. Мы находились там, пока кто-то не закричал. То была Кирстен. Она нашла маму мертвой.

– До тех пор вы лично не выходили из комнаты?

– Нет. – Ее открытый взгляд встретился с проницательным взглядом Хьюша. – Мы играли в пикет.

Филип недоумевал, почему он почувствовал легкое беспокойство. Полли вела себя так, как он ей посоветовал. Возможно, его удивили ее спокойствие и уверенность.

«Полли, любовь моя, ты же прирожденная лгунья», – подумал он.

– И я был там, – объявил Филип, – поскольку ограничен в передвижениях.

– Вижу, сейчас вы заметно окрепли, мистер Дюрант, – любезно откликнулся помощник инспектора. – Вскоре вы снова сможете ходить.

– К сожалению, для этого потребуется много терпения.

Хьюш обратился к двум оставшимся членам семьи, которые до сих пор не проронили ни слова. Мики сидел, скрестив руки, и с иронической ухмылкой на лице следил за происходящим. Тина, маленькая, грациозная, прижалась к спинке кресла и обводила взглядом лица присутствующих.

– Знаю, вас обоих не было дома, – сказал Хьюш. – Но, может быть, напомните мне, чем вы в тот вечер занимались?

– Вы действительно хотите, чтобы мы вам это напомнили? – спросил Мики с язвительной усмешкой. – Ну, как хотите. Могу ответить за себя. Я ремонтировал машину, у нее барахлило сцепление. Немного позже я совершил пробную поездку от Драймута вверх до Минчин-Хилл по Мур-роуд и назад через Айнсли. К сожалению, машины не разговаривают и подтвердить это не могут.

Тина наконец повернула свою голову и в упор взглянула на Мики. Ее лицо было бесстрастным!

– А вы, мисс Эрджайл? Вы работаете в библиотеке в Редмине?

– Да. Она закрывается в половине шестого. Сделала покупки на Хай-стрит. Потом пошла домой. У меня малометражка в новостройке на Мокомб-роуд. Я приготовила ужин и потом наслаждалась дома вечерним покоем, послушала пластинки.

– Вы никуда не выходили?

– Нет, не выходила, – ответила Тина после короткой паузы.

– Вы в этом уверены, мисс Эрджайл?

– Да. Уверена.

– У вас есть машина, не так ли?

– Да.

– Не машина – паровоз, валит дым из-под колес, – смешливо произнес Мики.

– Да, у меня малолитражка, – с печальной невозмутимостью подтвердила Тина.

– Где вы ее держите?

– На улице, у меня нет гаража. Стоит на обочине возле дома. Там еще много других машин.

– Значит, вы… ничего толкового нам не скажете?

Хьюш и сам не понимал, с чего это он так упорствует.

– Вряд ли смогу вам сообщить что-нибудь интересное.

Мики искоса взглянул на нее. Хьюш вздохнул.

– Боюсь, большой услуги она вам не окажет, – заметил Лео.

– Кто знает, мистер Эрджайл. В этом деле есть одна исключительная странность, хотите, скажу какая?

– Я не совсем уверен, что понимаю вас.

– Деньги, – сказал Хьюш. – Те самые, которые миссис Эрджайл взяла в банке. На обратной стороне одной пятифунтовой купюры было написано имя миссис Ботлбери и ее адрес – Бангор-роуд, 17. У Джека Эрджайла, когда его арестовали, наряду с другими пятифунтовыми купюрами нашли эту купюру, что явилось одной из самых сильных улик. Он показал под присягой, что деньги дала ему миссис Эрджайл, но миссис Эрджайл определенно заявила вам и мисс Воугхан, что не давала ему никаких денег… Так как же к нему попали эти пятифунтовые купюры? Домой он не возвращался – показания доктора Калгари подтверждают это с полной очевидностью. Значит, деньги были при нем, когда он отсюда уходил. Кто их ему дал? Не вы ли?

Он резко повернулся к Кирстен Линдстрем, которая вспыхнула от возмущения:

– Я? Разумеется, нет. Как я могла?

– Где миссис Эрджайл держала взятые в банке деньги?

– Как правило, они лежали в бюро, – сказала Кирстен.

– Запертые?

Кирстен задумалась.

– Вероятно, она перед сном запирала ящик.

– Вы взяли деньги из ящика и дали вашему брату? – Хьюш в упор смотрел на Хестер.

– Я даже не знала, что он здесь. И как я могла взять деньги, не уведомив маму?

– Вам представилась такая возможность, когда ваша мать пошла в библиотеку посоветоваться с отцом, – предположил Хьюш.

Интересно, подумал он, избежит ли она ловушки.

Хестер прямиком устремилась в нее.

– Но Джако к тому времени уже здесь не было. Я… – Она замолчала в смущении.

– Вижу, вы все-таки знали, когда ваш брат вышел из дому, – сказал Хьюш.

Хестер сбивчиво затараторила:

– Я… я… теперь я знаю, а тогда не знала. Говорю вам, я была наверху, у себя в комнате, и совершенно ничего не слышала. Во всяком случае, не намеревалась давать Джако никаких денег.

– А я вам вот что скажу, – заявила Кирстен. Ее лицо покраснело от возмущения. – Если бы я и дала Джако деньги… то свои собственные деньги! Не краденые!

– Не сомневаюсь в этом, – сказал Хьюш. – Но смотрите, куда нас это ведет. Миссис Эрджайл, вопреки ее утверждению, – он многозначительно посмотрел на Лео, – должно быть, сама дала ему эти деньги.

– Не верю. Почему бы ей не сказать мне об этом?

– Матери всегда оказывают детям поблажки, а она не хотела признаться вам в своей материнской слабости.

– Вы ошибаетесь, Хьюш. Моя жена хитрить не умела.

– Вероятно, на этот раз она все-таки слукавила, – вмешалась Гвенда Воугхан. – Наверное, деньги дала она… как предполагает помощник инспектора. Это единственное решение.

– Видимо, так, – спокойно подтвердил Хьюш. – Мы должны теперь рассмотреть дело с другой стороны. Во время ареста считали, что Джек Эрджайл говорит неправду. Теперь выяснилось, что он нас не обманывал, когда рассказывал о своей вечерней поездке на попутном автомобиле. Мистер Калгари подтвердил его показания, поэтому можно предположить, что и насчет денег Джако не солгал. Сказал, что ему их дала мать. Напрашивается вывод, что так оно и было.

Наступило молчание… тягостное молчание.

– Что ж, благодарю вас. – Хьюш поднялся. – Боюсь, следы довольно слабые, но кто знает…

Лео проводил его до дверей и, возвратившись, со вздохом сказал:

– Итак, все кончилось. На сегодня.

– Навсегда, – вставила Кирстен. – Ничего они не узнают.

– Нам-то какая польза от этого? – воскликнула Хестер.

– Дорогая. – Отец подошел к ней. – Успокойся, мое дитя, не переживай. Время все лечит.

– Нет, не все. Что нам делать? О! Что нам делать?

– Пойдем со мной, Хестер. – Кирстен положила руку ей на плечо.

– Никого не хочу видеть! – Хестер выбежала из комнаты. Минуту спустя они услышали, как грохнула парадная дверь.

– Такие тяжелые переживания не для нее, – сказала Кирстен, покачивая головой.

– Вы ошибаетесь, это не так, – задумчиво произнес Филип Дюрант.

– Что не так? – спросила Гвенда.

– Что мы никогда не узнаем истины. У меня такое чувство… – Странная усмешка исказила его лицо.

– Осторожно, Филип! – предостерегающе произнесла Тина.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Крошка. А ты-то что об этом знаешь?

– Хотелось бы, – громко и отчетливо произнесла Тина, – ничего об этом не знать.