Прилив

Зазвонил телефон. Затаив дыхание, Линн пересекла холл и подняла трубку.

На другом конце провода послышался тонкий голос тети Кэти:

– Это ты, Линн? О, я так рада. Боюсь, я напутала с собранием в институте…

Голос продолжал взволнованно щебетать. Линн слушала, вставляла замечания, успокаивала, принимала благодарности.

– Ты всегда так добра и так практична, дорогая Линн. Понять не могу, почему я вечно все путаю?

Линн тоже этого не понимала. Способность тети Кэти путать простейшие вещи граничила с гениальностью.

– Но я всегда говорила, – не унималась тетя Кэти, – что беда не приходит одна. Наш телефон испортился, и я вышла к автомату, а у меня не оказалось двухпенсовых монет – только по полпенни, – поэтому мне пришлось просить…

Голос наконец смолк. Линн положила трубку и вернулась в гостиную.

– Кто звонил? – бдительно осведомилась Адела Марчмонт.

– Тетя Кэти, – быстро ответила Линн.

– Что ей было нужно?

– Опять что-то перепутала.

Линн села с книгой, посматривая на часы. Еще слишком рано для звонка Дэвида. В пять минут двенадцатого телефон зазвонил вновь. Она медленно подошла к нему. Лучше не надеяться – возможно, это опять тетя Кэти…

– Уормсли-Вейл, 34? Мисс Линн Марчмонт звонят из Лондона.

Сердце Линн бешено забилось.

– У телефона мисс Марчмонт.

– Пожалуйста, не кладите трубку.

Послышались невнятные звуки, потом все стихло. Телефонная связь работает все хуже и хуже… Линн сердито постучала по микрофону и снова услышала женский голос – холодный и равнодушный:

– Положите трубку, пожалуйста. Вам позвонят позже.

Линн направилась в гостиную, но, когда открыла дверь, опять раздался звонок. Она поспешила назад, к телефону.

– Алло?

На сей раз послышался мужской голос:

– Уормсли-Вейл, 34? Мисс Линн Марчмонт звонят из Лондона.

– Я у телефона.

– Одну минуту. – Потом еле слышно: – Говорите, вас слушают.

Внезапно раздался голос Дэвида:

– Это ты, Линн?

– Дэвид!

– Я должен с тобой поговорить.

– Да?..

– Слушай, Линн, я думаю, мне лучше исчезнуть…

– Что ты имеешь в виду?

– Уехать из Англии. Это достаточно легко. Я говорил Розалин, что это трудно, только потому, что не хотел покидать Уормсли-Вейл. Но какой в этом толк? У нас с тобой ничего не получится. Ты прекрасная девушка, Линн, а что касается меня, то во мне всегда было что-то от мошенника. И не льсти себе, что я исправлюсь ради тебя. Я мог бы постараться, но из этого ничего бы не вышло. Нет, лучше выходи за этого работягу Роули. С ним ты будешь жить спокойно до конца дней, а я бы превратил твою жизнь в ад.

Она молчала, прижимая к уху трубку.

– Ты слушаешь, Линн?

– Да.

– Но ты ничего не говоришь.

– А что тут говорить?

Несмотря на разделяющие их мили, Линн физически ощущала его напряженность и возбуждение…

– Пускай все идет к черту! – И Дэвид положил трубку.

– А кто теперь звонил? – выйдя из гостиной, полюбопытствовала миссис Марчмонт.

– Ошиблись номером, – ответила Линн и стала быстро подниматься по ступенькам.

Глава 15

В традициях «Оленя» было будить постояльцев громким стуком в дверь и столь же громким сообщением, что сейчас восемь, половина девятого или другое назначенное ими время. Утренний чай приносили только по особому требованию и, звеня посудой, оставляли на циновке у двери.

В среду утром юная Глэдис постучала в дверь номера 5, крикнула: «Четверть девятого, сэр!» – и со стуком опустила поднос, в результате чего молоко пролилось из кувшина. После этого она пошла будить других и исполнять прочие обязанности.

Только в десять Глэдис обнаружила, что поднос все еще стоит на циновке у двери 5-го номера.

Она несколько раз постучала и, не получив ответа, вошла.

Постоялец из номера 5 не походил на джентльмена, способного проспать, и Глэдис вспомнила, что за окном находилась плоская крыша. «Возможно, – подумала она, – он сбежал, не оплатив счет».

Но человек, зарегистрировавшийся под именем Енох Арден, не сбежал. Он лежал на полу лицом вниз, и Глэдис, хотя и не разбиралась в медицине, сразу поняла, что он мертв.

Она с воплями выбежала из комнаты и понеслась вниз по лестнице, продолжая кричать:

– Мисс Липпинкотт! О, мисс Липпинкотт!..

Беатрис Липпинкотт сидела в своей комнате с доктором Лайонелом Клоудом, который перевязывал ей порезанную руку. Доктор уронил бинт и с раздражением обернулся, когда девушка ворвалась с криком:

– О, мисс!

– В чем дело? – сердито осведомился доктор.

– Что случилось, Глэдис? – спросила Беатрис.

– Джентльмен из номера пять, мисс… Он лежит на полу мертвый.

Доктор уставился на девушку, потом на мисс Липпинкотт. Последняя, в свою очередь, растерянно посмотрела на Глэдис, затем на доктора.

– Чепуха, – неуверенно произнес доктор Клоуд.

– Мертвее не бывает! – заверила Глэдис и со смаком добавила: – У него вся голова разбита!

Доктор снова глянул на мисс Липпинкотт:

– Может быть, я лучше…

– Да, пожалуйста, доктор Клоуд. Но, по-моему, это просто невозможно…

Они поднялись наверх. Глэдис возглавляла процессию. Доктор Клоуд опустился на колени и склонился над неподвижной фигурой. Потом он поднял взгляд на Беатрис. Его поведение изменилось, став властным и решительным.

– Вам следует позвонить в полицейский участок, – сказал доктор.

Беатрис Липпинкотт вышла. Глэдис последовала за ней.

– О, мисс, вы думаете, что это убийство? – испуганно прошептала она.

Беатрис взволнованно пригладила золотистую шевелюру.

– Лучше придержи язык, Глэдис, – резко приказала она. – Если будешь называть это убийством, не зная, так ли оно на самом деле, тебя могут притянуть к суду за клевету. Да и «Оленю» сплетни не пойдут на пользу. – Смягчившись, Беатрис добавила: – Можешь приготовить себе чашку чаю – она тебе не помешает.

– Спасибо, мисс. У меня внутри все переворачивается! Вам я тоже принесу чай.

Беатрис не стала возражать.

Глава 16

Суперинтендент Спенс задумчиво смотрел на Беатрис Липпинкотт, сидевшую напротив него с плотно сжатыми губами.

– Благодарю вас, мисс Липпинкотт, – сказал он. – Это все, что вы можете вспомнить? Я распоряжусь отпечатать ваши показания, чтобы вы их прочитали и, если у вас не будет возражений, подписали.

– О боже! Надеюсь, мне не придется давать показания в полицейском суде?

Суперинтендент Спенс успокаивающе улыбнулся.

– Мы тоже надеемся, что до этого дело не дойдет, – солгал он.

– Возможно, это самоубийство, – предположила Беатрис.

Суперинтендент воздержался от замечания, что самоубийцы обычно не бьют себя по затылку стальными каминными щипцами.

– Никогда не следует делать поспешных выводов, – ответил он тем же ободряющим тоном. – Еще раз спасибо, мисс Липпинкотт. С вашей стороны было очень любезно, что вы так быстро пришли дать показания.

После ухода хозяйки гостиницы суперинтендент мысленно вернулся к ее показаниям. Он все знал о Беатрис Липпинкотт и прекрасно понимал, в какой степени можно полагаться на точность рассказанного ею. То, что она подслушала и правильно запомнила разговор, не вызывало сомнений. Конечно, не обошлось без приукрашивания, так как убийство произошло именно в 5-м номере, но, даже если убрать все лишнее, картина получается достаточно неприглядная и наводящая на столь же малоприятные мысли.

Суперинтендент Спенс посмотрел на стол, где лежали наручные часы с разбитым стеклом, золотая зажигалка с инициалами, губная помада в позолоченном корпусе и тяжелые каминные щипцы, на которых виднелись ржавые пятна.

Вошел сержант Грейвс и доложил, что за дверью ожидает мистер Роули Клоуд. Спенс кивнул, и сержант впустил Роули в кабинет.

О Роули Клоуде суперинтендент знал не меньше, чем о Беатрис Липпинкотт. Если Роули пришел в полицейский участок, значит, он может кое-что сообщить, и это «кое-что» будет вполне надежным, точным и неприукрашенным. Его, безусловно, стоит выслушать. В то же время Роули тугодум – следовательно, его рассказ займет немало времени. Но людей типа Роули Клоуда не следует торопить, иначе они начинают путаться, повторять одно и то же, и в результате повествование окажется вдвое длиннее…