Страница 2 из 6
В этой работе, посвященной целостному анализу социокультурной генетики капитализма и по праву считающейся образцовой как среди экономистов, так и среди социологов, для нас в данном случае особенно интересно и важно то, что М. Вебер, кроме всего прочего, развивает в ней концепцию, имеющую прямое отношение к нашей сегодняшней проблеме - проблеме теоретически обоснованного (а не эмоционально-морализующего) различения тех или иных типов капитализма, с какими нам приходится встречаться сегодня. Дело в том, что этот универсально образованный экономист решительно восстает против марксистской (впрочем, не только марксистской) догмы о существовании одного-единственного капиталистического типа, который фигурирует у автора "Капитала" под названием "общественно- экономической формации". А эта, капиталистическая, формация располагается им в раду других, помещенных на лестнице "социально-исторического прогресса", который, согласно его постулату, с "естественно-исторической" необходимостью влечет человечество от первобытной общины к коммунистическому обществу Будущего.
В основе такого ведения истории человечества лежит (теоретически не доказанное) представление о Прогрессе, на - воображаемую - "восходящую линию" которого нанизываются, как шашлыки на шампур, "исторически обусловленные" формации. Наглухо привязывая новоевропейский капитализм, свидетелем которого ему довелось быть, к одной из таких "формаций", К. Маркс заранее замыкал исторический горизонт своей теории хронологическими рамками Нового времени. А запрещая себе даже саму постановку вопроса о существовании капитализма в иные исторические эпохи, он табуировал, как "ненаучную", также и проблему возможности существования, наряду с новоевропейским, еще какого бы то ни было капиталистического типа. Допущение таковой означало бы для него не только отказ от систематически развернутой теории капитализма, но и крах всего его мировоззрения вместе с лежащей в его основании просветительской идеей Прогресса. (Вот куда уходят корни нынешнего интеллигентского догмата о возможности лишь одного-единственного типа "нормального" капитализма).
Однако уже во второй половине XIX в. были опубликованы работы крупнейших немецких историков - Т. Моммзена и Э. Майера, разрушавшие прогрессистское представление о хронологических (а заодно и географических) границах капитализма. Первый из них привел веские доказательства в пользу вывода о существовании этого феномена еще в Древнем Риме, а второй пошел еще дальше, приводя новые и новые исторические факты, позволявшие говорить о его распространенности также и в других странах античного мира. Правда, оба этих автора не проводили сколько-нибудь существенных различий между древним капитализмом, существенные черты которого усматривались ими в различных европейских и азиатских странах, и капитализмом Нового времени, первоначально укоренившимся странах Европы, а затем перекочевавшим и на американский континент. По этой причине первоначальное убеждение относительно принципиальной возможности существования одного-единственного капиталистического типа могло казаться не поколебленным. (Тем более что оно не противоречило гораздо более раннему, чем марксистское, представлению классиков политической экономии об извечности капиталистического способа хозяйствования).
И только М. Вебер, указавший на типологические различия между современным капитализмом и тем, что возник и получил распространение еще в глубокой древности (хотя он, согласно его наблюдениям, дожил до современности, вступив с нею в, мягко выражаясь, "непростые" отношения), фактически поставил вопрос о существовании по крайней мере двух типов капитализма. Типов, каждый из которых является вполне самодостаточным и, чтобы существовать (при прочих равных условиях), не нуждается в другом. А потому ни один из них не может считаться патологическим извращением другого, - скажем, подобно тому, как норовят сегодня квалифицировать "новый русский" капитализм, усматривая в нем ублюдочное вырождение современной капиталистической "нормы". При всей их "неравноценности", бросающейся в глаза современным наблюдателям, они, если можно так выразиться, "равноизначальны". Каждый из них может быть отнесен к своему собственному прототипу - в одном случае восходящему к античному, в другом - к тому, который может быть отнесен к началу Нового времени. Такова общая теоретическая позиция, отправляясь от которой М. Вебер счел возможным осуществить научно обоснованное сопоставление двух типов капитализма, выявив их глубинные, а не поверхностные, фундаментальные, а не случайные, различия.
И хотя на данном этапе рассуждения мы пока еще не можем утверждать, что проблема типологического различения античного и современного капитализмов, которую М. Вебер тематизировал для себя почти сто лет назад, совершенно идентична той, с какой мы столкнулись, обнаружив непреодолимую пропасть между "новым русским" капитализмом, так неожиданно "случившимся" у нас в результате "радикальной рыночной реформы", и современным капиталистическим образцом, на который ориентировались российские радикал-реформаторы, - все-таки есть смысл вернуться к упомянутому веберовскому различению в надежде приблизиться к пониманию также и нашего собственного (кстати сказать, типично русского) вопроса.
3. М. Вебер об основном отличии архаического капитализма от новоевропейского
Нам еще предстоит в дальнейшем говорить о веберовских различениях, касающихся этого сюжета, более подробно, хотя и не специально, а в контексте напрашивающегося в каждом отдельном случае более конкретного сопоставления "нового русского" капитализма с современным западным. Пока же, несколько нарушив общую последовательность нашего изложения в чисто дидактических целях, напомним вкратце о двух взаимосвязанных моментах, существенных для веберовского понимания капитализма вообще, - отличающих его, во-первых, от марксистского (а вместе с тем и от нынешнего радикал-реформаторского), и, во-вторых, от моммзеновски-майеровского.
В отличие от К. Маркса с его концепцией "общественно-исторических формаций" М. Вебер, подобно Т. Моммзену и Э. Майеру, не ограничивает капитализм рамками Нового времени, определяя понятие "капиталистического хозяйства" [1, c. 14] и "капиталистической" структуры", "капиталистического" вообще [c. 15] таким образом, чтобы под него можно было подвести также и "резкими толчками приливающие и отливающие "хрематистические" эпохи" (там же) рабовладельческой древности. "Одно, - пишет он, - ...во всяком случае неоспоримо - это то, что под "капиталом" всегда следует разуметь частнохозяйственный "приобретательский капитал" (Еrwеrbskарitаl)...; следовательно, блага, которые служат цели приобретения "прибыли" в процессе обращения благ" (там же). Отправляясь от этого постулата, М. Вебер заключает: "Производство при помощи купленных рабов (т.е. производство в условиях, в которых рабы являются нормальным предметом оборота, безотносительно к тому, были ли они действительно (in соnсrеtо) приобретены путем купли) на собственной или арендованной земле есть с экономической точки зрения, конечно, "капиталистическое" производство: земля и рабы составляют предмет свободного оборота и, конечно, представляют собою "капитал": рабочая сила, в отличие от того, как это делается в производстве с помощью "свободного труда", покупается, а не нанимается, а если (в виде исключения) нанимается, то не у ее носителя (рабочего), а у его господина" [1, с. 17]. Таковы чисто экономические соображения, которые побуждают М. Вебера отказаться от "формационного" понимания капитализма, замыкающего его в заранее данных хронологических рамках, запрещающих дальнейшее историческое исследование.
Но, в отличие от Т. Моммзена и Э. Майера, с которыми его сближало это "чисто экономическое" определение капитализма, М. Вебер не склонен заходить здесь слишком далеко, "вообще" отвергая необходимость "применения к древности особых экономических категорий". Он не считал научно корректной попытку Э. Майера, даже "по крайней мере к классическому периоду расцвета Афин, оперировать... совсем современными понятиями, как "фабрика" и "фабричные рабочие"" [1, с. 9]. Возражая против подобного стремления представить ""в достаточно современном духе" (...) условия тогдашней хозяйственной жизни", М. Вебер писал: "до сих пор не доказано существование в древности даже свободной "домашней промышленности" (..) в том значении этого понятия, в каком она существовала уже в XIII веке по Р. Х., т.е. с договорными формами кустарной системы ("Verlagsystem")... Но уже совершенно не имеется до сих пор никакого доказательства существования "фабрик", хотя бы только в чисто техническом смысле, в смысле организации производства... Ни о каких промышленных предприятиях, которые бы по своим размерам, по своей долговременности и техническим свойствам (концентрации процесса труда в мастерских с разложением и с соединением труда и с "постоянным капиталом") заслуживали названия фабрики, как о сколько-нибудь распространенном явлении, источники не знают ничего" [1, с. 9-10].