Страница 46 из 63
Но теософия исповедует взгляд монистический и пантеистический. А потому для Блаватской Космос иллюзорен. “Мы рассматриваем Вселенную как Майю или иллюзию…”[541]. Не в Божией Любящей Воле, а в невежественном дурмане теософы видят первопричину бытия: “Майя, иллюзия или невежество пробуждает Ниданы (Нидана есть взаимосвязь причин и следствий), и они по Закону Кармы влекут за собой следствия… В эзотерической философии Майя объясняется как персонифицированная активная Воля Бога-Творца, который Сам является персонифицированной Майей, преходящим обманом чувств человека”[542].
То, что Блаватская высокопарно именовала “эзотерикой”, сегодня стало вульгарной бульварщиной. С каждого перекрестка и в каждом подземном переходе нам твердят: осознайте иллюзорность мира и себя самих, поймите, что все есть иллюзия, порождаемая сном Божества… И это Божество в конце концов – Вы сами, несравненный и любимейший… “Вы – бог этой вселенной. Вы были причиной ее. Вы притворились, что не являетесь ее причиной, с тем, чтобы вы могли играть в ней, и вы можете вспомнить, что были ее причиной, в любое время, когда хотите”[543]. “Почитайте себя, любите себя, поклоняйтесь себе. Бог, который внутри – это вы”[544].
Но теософские построения подпадают под те же логические удары, под которые попадает любой пантеизм. Если мир возник в результате того, что Божество впало в невежество Самого Себя и отдалось Майе – то, значит, Майя более могущественна, чем Бог. Почему Бог не уберег Себя от ошибки? И если избежать фатальной ошибки не оказалось под силу Богу, то на что может надеяться человек? Бог не думающий, ошибающийся, впадающий в неведение Самого Себя – это уже не Бог. Это не то Абсолютное Бытие, совокупность всех Совершенств, которое на языке философии именуется Богом. Это – мифологический персонаж, подобный “божественным” развратникам с греческого Олимпа.
Невежество может покрыть Бога не более, чем облако – покрыть солнце. Облако не может даже приблизиться к солнцу, не превратившись в пар.
Вся видимая логичность пантеистической доктрины рушится, как только ставишь ей вопрос: кто именно является субъектом той ошибки, которая породила нашу иллюзорную вселенную. Кто – ошибся?
Эти вопросы ставили еще индийские философы. Вот диалог между сторонником онтологического плюрализма (то есть философии, признающей реальное существование разнообразной вселенной), и адвайтистом (полагающим, что все в мире есть иллюзия, порожденная в Абсолюте): “Адвайтист: Различие между Высшим Атманом и индивидуальными связано с Незнанием, имеющей безначальные дифференциации. Ньяя-вайшешик: Но кому, собственно, принадлежит само это Незнание? Если Брахману, то он уже не может быть чистой “мыслительностью” (как вы утверждаете), а если индивидуальному Атману, то будет порочный круг: его множественность - результат Незнания, а Незнание - результат его множественности… Более того, если бы существовал только один Атман, то при освобождении одного освободились бы и все, а мир прекратился бы (ибо он существует только до тех пор пока действует Незнание), что абсурдно”[545].
Так отчего же возникла множественность? Что понудило изначальное Божество (с точки зрения теософии бездеятельное, неразумное и безвольное) выйти из состояния бессмысленной самотождественности?
Если это не было собственное желание Божества, но оно навязано Ему извне – значит, это никакое не Первоначало, никакое не Единое. Рядом с Ним было другое начало, более могущественное и деятельное, чем Бог, которое смогло навязать Божеству свою волю. Но это уже дуализм, и тогда от того монизма, который декларируется пантеизмом в качестве своей собственной основы, не остается и следа.
Если это моя ошибка, если множественность лишь снится мне, но не Богу – тогда откуда взялся я? Откуда в мире другой субъект, нежели Первоединое Божество? Если Божество не ошибается и не впадает в иллюзию, то откуда же взялся я, ошибающийся? Если я часть Божества, значит, Божество ошибается во мне и вместе со мною. Если я не часть Божества, тогда, значит бытие стало плюралистичным и разнообразным еще прежде моей ошибки (или ошибки любого иного существа).
Если же ошибается Сам Бог – то он уже не Бог, а божок…
Ах да, есть еще четвертый вариант: Божество просто играет со своими снами. “Я, использующее чувства и органы действия, есть не кто иной, Как Верховный Господь, который ограничил Себя ради Своего собственного развлечения или удовольствия"[546]. “Мы все здесь в вечном времени и пространстве. Мы просто исполняем лила-расу, божественный танец. Мы танцуем, танцуем, и танцуем, танец за танцем, в одном теле, в другом теле”[547]. “Это все на самом деле в шутку… Если вы бедны – забавляйтесь этим. Если вы богаты – забавляйтесь тем, что вы богаты. Если приближается опасность – это также довольно забавно. Если приходит счастье, то тогда еще забавнее. Мир – просто площадка для игр, и мы здесь хорошо забавляемся, играем. Только когда вы забываете, что это все игра, приходят страдания и муки. Но как только вы отказываетесь от мысли, что все это всерьез, и осознаете, что это лишь сцена, на которой мы играем, тотчас же страдание для вас прекращается”[548].
Последние слова сказаны Вивекенандой в Калькутте… И если он прав – тогда окажется,что мать Тереза приехала поиграться в этот самый нищий и страдающий город мира... Поистине, оккультизм – порождение “всесмехливого ада”[549].
Христианин не согласится с тем, что все в мире есть воплощение Божества, и что крыса и пивная бутылка – это “аватары”. Христианин не уровняет свободное и жертвенное воплощение Слова во Христе с неизбежной воплощенностью Брахмана в любом предмете мира.
Христианин не согласится в Голгофском Кресте видеть игру, которую Абсолют спросонок затеял Сам с Собою… Нет, не играясь, не “понарошку” “алчет Господь и жаждет душ наших, словно усталый странник, пока не успокоится и не сотворит обитель в душах наших. Всегда стучит Он, желая войти к нам”.
Нам легко не соглашаться с “игровым” видением страданий Бога и человека. Самые основы нашего мировоззрения не требуют принятия тех выводов, которые все же довольно логичны внутри самого пантеизма. А вот как теософы смогут уйти от тех тупиков, в которые их направляют рельсы пантеизма?
Но оккультисты готовы на любые абсурды – лишь бы не отказать себе в удовольствии считать себя богами. Они готовы отождествлять себя с чем угодно, добровольно уничтожать свою душу и свою личность – лишь бы хоть немного потешиться иллюзией “я – Бог!”.
Любимый и традиционный образ пантеистов – уподобление отношений человеческой души и Бога воздуху, находящемуся в сосуде и в свободном состоянии. Человеческая душа – это воздух в сосуде: сосуд лопнет – и душа сольется с Божеством…
Красиво? Ну, а если, кроме “ощущения”, еще и подумать? Подумать над тем - на каком основании душа уподоблена воздуху. Что общего у воздуха в банке и у души? У воздуха нет сознания, чувств, свободы, а у души есть[551].
Даже в кришнаитской литературе, с персонналистических позиций ведущей полемику с пантеистами, вышучивается теория, согласно которой “Богу нужно медитировать и бороться с материальной природой, чтобы вспомнить, кто Он такой. Так что “Бог” у нас соблюдает диету, выполняет дыхательные упражнения, подпрыгивает на своей заднице в попытке пробудить кундалини и пытается очень многими способами вспомнить свою тождественность: Я Бог… Я Бог… Как это я забыл? Я Бог… Проклятый комар!!! Я Бог…”[552].
541
Блаватская Е. П. Комментарии к “Тайной Доктрине”. М., 1998, сс. 43-44.
542
Блаватская Е. П. Комментарии к “Тайной Доктрине”. М., 1998, сс. 43-44.
543
Erhard W. If God Had Meant for Man to Fly He Would Have Given Him Wings, or: Up to Your Ass in Aporism. [б.м, б.г. Est Foundation].
544
Swami Muktananda. Getting Rid of You Haven’t Got. Oakland, 1974. p.30.
545
Шридхары. Ньяя-кандали. Цит. по: Шохин В. К. Средневековая философия Индии // История восточной философии. М., 1998, с. 47
546
Swami Muktananda. Siddha Meditations. Oakland, 1975, p. 19.
547
Ram Dass. Be Here Now. Albuquerque. 1979, p. 81.
548
Swami Vivekananda. Bhakti Yoga. Calcutta, 1964, pp. 114-115.
549
“Егда же во гробе нове за всех положился еси, Избавителю всех, ад всесмехливый, видев Тя, ужасеся”.
551
По справедливому выводу Н. Бердяева, “пантеизм есть не столько ересь о Боге, сколько ересь о человеке, умаление роли человеческой свободы и человеческого творчества” (Цит. по: свящ. Сергий Желудков. Почему и я - христианин. Спб., 1996, с. 202).
552
Джагад-гуру Сиддхасварупананда Парамахамса (Крис Батлер). Дорогой друг, ты не Бог. Люблин-Краков-Москва, 1998, с. 7.