Кто послал Блаватскую?

Центральная часть Символа веры говорит о воплощении Бога во Христе и Его жертве.

По общехристианскому верованию, Христос родился от Девы. Рёрих же в своем эзотерическом кружке проповедовал нечто иное: “Матерь Мира – Небесная Матерь – не есть Мария, простая чистая душа, имевшая детей от Иосифа, как все, а именно то Женское Начало, и Она, рукоположившая Будду и Христа…”[168].

Далее, совершив вполне сознательный подлог древних текстов, Рёрих вслед за Блаватской дает свою интерпретацию спасения во Христе: “У первых христиан Крестос, или Христос, был синонимом нашего Высшего "Я". И в этом смысле надо понимать, что Христос является искупителем грехов. Искупления за личные грехи совершаются душою-проводником, или носительницей Христа, непрестанно, в целом ряде земных жизней нашего индивидуального Эго. Распятый Христос каждого человека, при достижении известной точки эволюции, должен спуститься в Ад и извлечь оттуда и поднять к высшим или нормальным условиям душу, которая была ввергнута туда в силу беззаконных деяний своего низшего "я"”[169].

В “Сатанизме для интеллигенции” я уже предлагал проверить справедливость теософского отождествления “моего высшего Я” со “Христом” путем подстановки: попробуйте прочитать новозаветные, равно как и святоотеческие тексты, заменяя в них всюду слова “Христос” и “Бог” выражением “Мое высшее Я”… И тут либо придется назвать сумасшедшими апостолов и древних Святых, либо мошенниками - Блаватскую и Рёрихов.

Для примера переведем с христианского языка на теософский слова ап. Петра: “Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому. О сем радуйтесь, поскорбев теперь немного, дабы испытанная вера ваша оказалась к похвале в явление Иисуса Христа, Которого, не видев, любите, и Которого доселе не видя, но веруя в Него, радуетесь” (1 Петр. 1, 3-8). “Благословен Космос (Эйн-Соф, Материя, Парабрахман) и Отец нашего высшего Я, по закону кармической справедливости возродивший нас явлением нашего высшего Я в тонком теле[170] к упованию живому. О сем радуйтесь, поскорбев теперь немного, дабы испытанная вера ваша оказалась к похвале в явление вашего высшего Я, Которого, не видев, любите, и Которого доселе не видя, но веруя в Него, радуетесь”…

Излагая церковное учение о Третьем Лице Божества – о Святом Духе – Символ Веры излагает норму христианского отношения к Библии. Верую “в Духа Святаго, глаголавшаго пророки”. Это цитата из Евангелия: “И Захария, отец его, исполнился Святаго Духа и пророчествовал, говоря: благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего, как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих” (Лк. 1, 67-70). Бог ветхозаветных пророков и Бог апостолов – Один. Оба Завета – Ветхий и Новый – исходят из одного Источника. Именно “Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса” (Деян. 3,13).

Но для Блаватской Бог Авраама, Исаака и Иакова есть “вражеский, лживый, хитрый и ревнивый Бог”[171], да и вообще сатана (“Иегова и Сатана едины и тождественны в каждой подробности”[172]).

Поскольку же для Блаватской Бог Библии есть Сатана, а Люцифер есть благодетель, она пишет: "Как прямое следствие всего этого, учения гностических сект также становятся ясными. Каждая из этих сект была основана Посвященным, тогда как их учения основаны были на правильном знании символизма каждого народа. Таким образом становится понятным, почему Ильда-Баоф рассматривался многими среди них как Бог Моисея, и изображался как гордый, честолюбивый и нечистый Дух, унизивший свою мощь, узурпировав место Высшего Бога"[173].

И в самом деле, в пору появления гностицизма “Идея единого премирного Бога, высшего, чем боги всех исторических религий, была уже общим достоянием человечества; иудейство и христианство предлагали отождествить этого Бога с творцом видимого мира – и вот этого отождествления гностики и не могут принять. Не могут потому, что безнадежно отрицательно относятся к материи”[174].

Однако, в Евангелии Бог-Творец, Бог ветхозаветного Израиля остается и Богом Христа. Без всякого уничижения Христос упоминает Бога Ветхого Завета: “Разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова?” (Мк.12,26), “Если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам?” (Ин. 5, 46-47).

Но если правы Блаватская и Рёрихи, то из теософских антииудейских построений (в истории религии эта точка зрения называется “антиномической” – отвергающей положительную религиозную значимость ветхозаветного закона и “маркионитской ересью” - по имени своего теоретика) следует, что на рублевской “Троице”, изображающей встречу Авраама с его Богом, изображен сатана… Поскольку же Бог Авраама и Моисея носит имя Иеговы, а для Блаватской это имя сатаны («Ильда-Баофа»), то выходит, что именно сатанинское имя начертано на всех вообще иконах Христа (ибо в крестчатый нимб Спасителя вписаны три греческие буквы , что соответствует еврейскому Иегова-Сущий).

И уж не знаю – от Блаватской или еще откуда-то, но Мяло тоже проникнулась совершенно неправославной неприязнью к Священному Писанию Ветхого Завета. Ей кажется невозможным “утверждать статус древнееврейских книг как единственный и особый сегодня – зная и об Аменхотеппе IV, о законах Ману и Хамураппи” (с. 94).

Тут уж одно из двух. Или Мяло считает гимн Атону[175], законы Ману и Хамураппи[176] Боговдохновенными, или же она отказывает Ветхому Завету в Боговдохновенности и принижает Священное Писание до уровня языческих исканий. Первое противоречит словам Христа – “Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники” (Ин. 10,8). Второе же предположение противоречит Христовым же словам о том, что ветхозаветные Писания пророчествуют о Нем: “Исследуйте Писания, они свидетельствуют о Мне” (Ин. 5,39).

Для “церковно-православного человека” (с. 52), каким рекомендует себя Мяло, и то и другое отношение к Ветхому Завету недопустимо. Впрочем, Мяло явно ближе экуменически-теософский вариант дисперсного Откровения. Иначе она не писала бы, что “к незамутненной чистоте откровения отсылает нас посвящение, содержащееся в “Ригведе” (с. 106).

Напомню еще, что Символ Веры в качестве предмета веры исповедует “Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь”. Теософия же отрицает святость христианской Церкви, издевается над ее Соборами, отрицает полноту и достаточность церковного христианства[177], да и вообще не считает Церковь апостольской, поскольку утверждает, что православная Церковь исказила и забыла первоначальное христианское учение... Да и апостолы для Рерих не авторитет - «Почему считать апостолов непогрешимыми? Не только в Евангелиях показаны они далеко не на той нравственной высоте, которую можно было бы ожидать от ближайших учеников Христа, но, читая их собственные Писания с грустью видишь, сколько было раздоров и всякой мерзости греховной в этих первых христианских общинах, из которых выходили отцы церкви»[178]. Это какую же «мерзость греховную» Елена Рерих усмотрела в апостолах и в их трудах? Обличение мерзости – да. Но чтобы самим апостолам приписывать «мерзость» – для этого надо люто ненавидеть христианство…

168

Фосдик З. Г. Мои Учителя. Встречи с Рерихами. По страницам дневника 1922-1934. М., 1998, с. 349.

169

Рерих Е. И., Рерих Н. К., Асеев А. М. “Оккультизм и Йога”. Летопись сотрудничества. М., 1996, т.2, с. 290.

170

“Христос, говоря о своем воскрешении, имел в виду свое появление в тонком теле среди физических условий” (Письма Елены Рерих т.2. с. 334).

171

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 1, Рига, 1937, с. 510.

172

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, Рига, 1937, с. 487. В другом месте, впрочем, Блаватская говорит, что “Люцифер выше и старше Иеговы” (Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 1. Новосибирск, 1993, с. 117).

173

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, с. 488.

174

Мелиоранский Б. М. Из лекций по истории и вероучению Древней христианской Церкви (I-VIII в.). Спб., 1910, с. 98.

175

Подозреваю – что Мяло величает эти тексты, не слишком хорошо их зная. Во всяком случае Аменхотеппу IV она слишком поспешно выдала свои лестные рекомендации. Верно, в популярной и оккультно-масонской литературе Эхнатон (Аменхотепп) – это персонаж положительный, который якобы реформировал древнеегипетскую религию, пытаясь преобразить ее в монотеизм… Но ведь кроме популярной существует еще и научная религиоведческая литература (например: Перепелкин Ю. Я. Переворот Амен-Хотпа IV. Ч. 1 М., 1967; он же – Кэйе и Семнех-ке-рэ. К исходу солнцепоклроннического переворота в Египте. М., 1979). И в ней реформы Эхнатона оцениваются иначе: “В правлении Эхнатона впервые и один-единственный раз в истории древнего Египта проявилась религиозная нетерпимость… Культ Атона был культ натуралистический – культ самого солнца, лишенный теологических и мифологических ухищрений, прикрас и символики” (Коростовцев М. А. Религия древнего Египта. М., 1976, с. 256). В самом деле, если в культе Ра солнечный диск есть символ Ра, то в культе Атона отождествление более жесткое и материалистическое: “ты диск дневного солнца” (Гимн Атону, 11 // Хрестоматия по истории Древнего Востока. Сост. Вигасин А. А. М., 1997, с.54). Если прежде солнце было символом божественности, то теперь оно само стало богом. Когда египтянин хотел сказать о солнце как звезде, но не Боге он говорил Атон (диск), а не Ра. Аменхотеп провозглашает себя единственным сыном Атона (и изменяет имя на Эхнатон). По его приказу стираются имена богов в древних надписях – и многие памятники погибли…

176

Не читая, можно что угодно уподобить чему угодно – например, законы Хаммурапи ветхозаветному законодательству. Но все же в Ветхом Завете не предписывается убивать человека за кражу овцы или осла (ср. Исх. 22,1 и Законы Хаммурапи, 7).

177

“Церковь называется соборною (kafoliki, букв. “по-всемная” – А. К.) потому, что она в целой вселенной, и потому, что во всеобщности и без всякого опущения преподает все, долженствующее входить в состав человеческого ведения. Наконец, потому, что как повсеместно врачует она всякого рода грехи, так в ней же приобретается все, именуемое добродетелью” (св. Кирилл Иерусалимский. Огласительные слова. М., 1855, сс. 340-341). Сравним это исповедание целостности и самодостаточности Церкви (главой которой является Христос) для спасения с инвективой Е. Рёрих: “Всякая обособленная, ограниченная и упадочная религия есть, именно, опиум, злейший яд разъединения и разложения” (Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 2. Минск, 1992, с. 166). Напомню, что более “обособленной” религии, чем православное христианство, найти трудно: христиане готовы на мученическую смерть, только бы не оказаться в религиозном единстве с иноверными.

178

Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 2, с. 247.