Признание в любви

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Пожить у тебя?

– Да. В моем доме.

– О'кей. – Она подняла чемодан, готовая к выходу.

– Вот так просто, «о'кей»? – удивился Майлоу. – Не споря?

– А почему я должна спорить? – Он слегка улыбнулся.

– Да, причины для этого нет.

Майлоу взял ее чемодан и пошел вперед. Выйдя из дома, Пейдж кинула взгляд на верхний этаж и заметила, как шевельнулась штора, за которой стояла миссис Дэвисон. Девушка подняла руку и насмешливо помахала невидимой фигуре в окне. Штора задернулась.

Уже в машине Пейдж сказала:

– Думаю, мистеру Дэвисону не поздоровится. Жена задаст ему трепку. – Она на секунду задумалась и повернулась к Майлоу: – А что, если они не уедут? В конце концов, это их дом и…

– Это не их дом, – прервал ее Майлоу. – Он твой.

– Правда? – Она смотрела на него, широко открыв глаза. – Ты хочешь сказать, что я могла выбрать для себя этакое чопорное, пуританское жилище?

– Нет. – Майлоу, улыбаясь, взглянул на нее. – Собственно говоря, его покупала бабушка. Она была твоей опекуншей и решила обеспечить тебе жилье в Лондоне. Она выбрала дом по своему вкусу и сдала верхний этаж Дэвисонам.

– Значит, я в этом не участвовала?

– Нет. Это был ее сюрприз для тебя.

– Это хорошо, а то я уж испугалась, что мне действительно здесь нравилось. А моя бабушка – властная женщина?

– Сама увидишь.

– Чарльз Редман ни слова не сказал о том, что дом мой.

– Вероятно, просто не успел. Ты ведь с ним еще увидишься?

– Да, через пару дней.

– Тогда он расскажет тебе обо всем более подробно.

Наверное, это будет после того, как проверят отпечатки пальцев, подумала Пейдж.

– Если дом принадлежит мне, значит, я могу делать с ним все, что захочу?

– Да.

– Ты сказал, что бабушка – моя опекунша. Не будет ли ее слово решающим?

– Уже нет. Ты совершеннолетняя.

– В таком случае я лучше продам дом. Мне не хочется туда возвращаться.

– Даже если Дэвисоны уедут?

– Да. Он какой-то безрадостный. – Майлоу засмеялся.

– Интересно, что ты скажешь а моем?

Его дом, один из немногих в Лондоне, был окружен старинным парком. С улицы его не было видно, так как высокая стена отгораживала дом от посторонних взглядов. Это была настоящая вилла времен короля Георга, фасад которой украшали две круглые башенки. Внутри, в отличие от дома в Челси, было множество интересных вещей, картин, украшений, как будто все, кто жил в этом доме раньше, старались наполнить его красотой и живым теплом.

Пейдж прошлась по комнатам первого этажа и вернулась в холл, где ее ждал Майлоу.

– Ты живешь здесь один?

– Да. Но я могу позвонить экономке и попросить ее прийти, если хочешь.

– Не хочу. Где моя комната?

– Я провожу тебя наверх.

Он повел ее по широкой деревянной лестнице в комнату в задней половине дома.

– По традиции эта комната принадлежала старшей дочери в семье, – сказал Майлоу. – Вот почему здесь так много зеркал и шкафов.

Пейдж засмеялась.

– Значит, хватит места для всех нарядов, которые я сегодня купила.

– Надо застелить постель. Я принесу белье.

– У тебя есть сестра? Это была ее комната?

– Нет. Я, к сожалению, единственный ребенок. И дом, конечно, велик для меня. Вероятно, стоило бы продать его и купить квартиру, но с этим домом столько связано, что я не решаюсь распрощаться с ним.

– О, нет! Ты не должен его продавать, – испугалась Пейдж. – Это великолепный дом.

– Он тебе нравится? Но он ровесник дому в Челси.

– Тот дом кажется мертвым, а этот полон жизни. Ну вот, постель застелена. Теперь нужно снова распаковать чемодан. Мы еще не раздумали поужинать в ресторане? Я умираю от голода.

– Конечно. Когда ты будешь готова?

– Через час.

– Постарайся поскорее. Я тоже проголодался.

Пейдж выбрала черное шелковое платье, которое очень шло ей. Взглянув на себя в зеркало, она осталась довольна. Слегка подушив шею и виски французскими духами, она взяла сумочку, накинула шаль и спустилась вниз.

Майлоу ждал ее в холле и поднял глаза, услышав ее шаги. Он застыл, когда она на мгновение остановилась на верхней ступеньке. Разрезы по бокам длинного платья приоткрывали ее красивые ноги, а глубокое декольте не оставило бы равнодушным ни одного мужчину.

Интересно, что он сейчас чувствует? – подумала Пейдж, наблюдая за Майлоу.

Но Майлоу, как всегда, не позволил своим чувствам вырваться наружу. Он сдержанно произнес:

– Позволь мне помочь тебе накинуть шаль.

– И это все? – несколько уязвленная, спросила Пейдж. – Ты не делаешь женщинам комплименты?

– А ты хочешь услышать комплимент?

– Да. И не один.

Майлоу провел рукой по ее волосам.

– У тебя очень красивые волосы.

– Это лучшее, что ты мог придумать?

– Они цвета спелой пшеницы на солнце.

– Очень поэтично. – Она посмотрела ему в глаза, чувствуя что-то глубоко скрытое в них и гадая, что же это такое. Но лицо ее спутника было по-прежнему непроницаемо. – Что ж, пойдем. Я голодна.

Майлоу привел ее в испанский ресторан, который находился неподалеку. Хозяин встретил его как завсегдатая.

– Ваш столик, мистер Кейн, как всегда? – И добавил: – Рад вас видеть снова, мисс Чендес.

С этими словами он провел их к столику на двоих в нише у окна.

Подошел официант, принял заказ и через несколько минут принес напитки.

– Знаешь, – Пейдж посмотрела на Майлоу, – ты не сказал мне одну вещь. Очень важную вещь.

Лицо Майлоу оставалось бесстрастным, но Пейдж заметила, как он сжал бокал.

– Какую же?

Он, наверное, думает, что я спрошу его, занимались ли мы любовью, улыбнулась про себя Пейдж. Выждав минуту, она сказала:

– Ты сообщил бабушке, что нашел меня. А моя мать об этом знает?

Пальцы Майлоу, сжимавшие бокал, сразу обмякли.

– Нет. С тех пор как ты стала жить у бабушки, ты отдалилась от матери. У бабушки старомодные взгляды на жизнь, и она не простила твоей матери ее развод и новый брак.

– Не хочешь ли ты сказать, что бабушка намеренно отдалила нас друг от друга?

– Не знаю. Ты никогда не упоминала о своей матери.

– Ты говорил, она все еще живет в Аргентине, да?

– Да. Когда ты исчезла, я подумал, что, возможно, ты уехала к ней. Но, оказалось, я ошибся.

– Так, значит, она знает о моем исчезновении? Ты написал ей или говорил с ней по телефону?

Майлоу секунду колебался, потом ответил:

– Нет. Я говорил с ней самой. Я летал в Аргентину.

Пейдж изумленно уставилась на него.

– Ты летал в Аргентину, надеясь разыскать меня?

– Да. Я не был уверен, что твоя мать говорит правду. Я думал, может быть, она… защищает тебя.

– Защищает? От кого? От тебя?

– Конечно, нет, – твердо ответил Майлоу.

– Значит, от бабушки?

– Возможно, – признался Майлоу.

– Но если меня нужно было защищать от нее, почему же я не пришла к тебе? – спросила Пейдж, пристально глядя в глаза Майлоу.

Но он смотрел куда-то вниз, вертя бокал в длинных пальцах.

– Может быть, наша помолвка не радовала тебя.

– Почему ты так думаешь?

– Последние недели перед тем, как исчезнуть, ты была как натянутая струна.

– Я тебе говорила, почему?

Он с сожалением покачал головой.

– Нет. Я спрашивал тебя несколько раз, но ты молчала.

– Насколько я понимаю, мы были не так уж близки.

– Мы… только начинали узнавать друг друга. Ты нервничала. К тому же ты была так молода!

– Ты хочешь сказать, что я передумала выходить за тебя замуж?

– Возможно.

– А если бы так было на самом деле, ты отпустил бы меня?

– Я… сделал бы все, чтобы удержать тебя, – сказал Майлоу взволнованно, с неожиданной силой.

Пейдж удивленно взглянула на него, но спросила насмешливо:

– Почему же? Потому что это не входило в твои планы? Ты ведь привык получать все, что захочешь!

Майлоу крепко сжал зубы.