Признание в любви

– Ты так думаешь?

– Не все ли вам равно, что я думаю? Я для вас никто.

– Наоборот. Ты для меня значишь невероятно много. – Голос Кейна потеплел.

– Как это может быть? – улыбнулась Анжелика. – Вы никогда прежде не видели меня.

– Так ты поэтому убежала? – продолжил Кейн. – Думала, что ты мне безразлична, что меня интересует только компания? Как ты ошибалась, Пейдж! Ты очень дорога мне.

Она медленно подняла на него глаза, потом насмешливо улыбнулась:

– Я всегда знала, что англичане холодны как рыбы, а теперь понимаю, почему.

Губы Майлоу крепко сжались. Помолчав, он с трудом выговорил:

– Мне кажется, придуманное тобой наказание слишком жестоко, тем более что преступление существует только в твоем воображении, Пейдж.

Тень набежала на лицо девушки.

– Не называйте меня так. Вы попусту тратите время. Сколько раз вам говорить? Вы ошиблись.

В комнату вошел Жан-Луи.

– Вы все еще выясняете отношения?

– Вы читаете по-английски, месье Лене? – спросил Кейн и протянул Жану-Луи ту же вырезку.

– Вы хотите сказать, что речь идет об Анжелике? – спросил Жан-Луи с удивлением, прочитав заметку.

– Я уверен в этом.

– Если он говорит правду, дорогая, то ты, должно быть, очень богата. Она ведь богата… эта… – Жан-Луи заглянул в газету, – эта Пейдж Чендес?

– Очень.

Жан-Луи помолчал, обдумывая прочитанное, потом спросил:

– Неужели это возможно, Анжелика? Неужели ты и есть та женщина?

– Нет, – твердо ответила Анжелика.

– Я расспрашивал ее о прошлом, но она, насколько я понял, мало что помнит. Сказала, что попала в аварию.

– Это правда, – тут же согласился Жан-Луи. – Она никогда не рассказывала мне о своем прошлом, о своей семье. Я незнаком ни с одним человеком, кто бы знал ее до нашей встречи. – Он подошел к Анжелике. – Если ты на самом деле Пейдж Чендес, дорогая, то, я думаю, будет только справедливо, если ты заявишь о своих правах на наследство.

Взгляд ее зеленых глаз стал холодным.

– Что ты такое говоришь?

Жан-Луи развел руками.

– Может быть, ты права. Может быть, он ошибается, но…

– Да, он ошибается, – резко прервала его Анжелика.

– Я хотел бы поговорить со своей невестой наедине, – обратился Жан-Луи к Кейну.

Минуту англичанин колебался, но потом кивнул:

– Ну что ж, хорошо.

Когда они остались одни, Жан-Луи сказал, взяв руку Анжелики в свою:

– Я согласился нарисовать портрет американки. Время не терпит. Завтра я отправляюсь с ней в Монпелье, где она будет гостить у друзей и позировать мне. Работа займет не менее трех недель. Я не могу взять тебя с собой.

– И что же?

– Послушай, Анжелика. Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом. Может быть, ты и вправду эта молодая англичанка? Кейн, кажется, уверен в этом. Но даже если это не так, зачем тебе отказываться от денег?

– Мне не нужны деньги. Я не хочу быть богатой. Я всего лишь хочу быть твоей женой и твоей моделью.

– Да, да. Все так и будет. Но лучше быть богатой, чем бедной. Только подумай, что мы могли бы сделать, имея эти деньги. Расплатились бы с галереей, и я мог бы свободно выставлять свои работы. Мог бы рисовать то, что хочу, а не выполнять чужие заказы. Мог бы…

Зеленые глаза Анжелики словно заледенели.

– Ты мог бы всегда носить костюмы от Армани, – язвительно прервала она его, – ходить на приемы, целыми днями пить шампанское. Мог бы иметь дом на Таити и квартиру в Нью-Йорке. Мог бы путешествовать и постоянно общаться с этой красивой богатой публикой, которой так восхищаешься.

– А что тут плохого? Большой талант нужно лелеять. Тебе должно быть приятно, что ты сможешь создать мне условия для свободного творчества.

– Приятно? – насмешливо переспросила она. – Приятно, что ты рисуешь других женщин? Что они вьются вокруг тебя?

– О, дорогая! Да ты ревнуешь! Тебе кажется, что, если мы будем богаты, я стану флиртовать с другими женщинами. Но ты ведь знаешь, что у меня никого не было с тех пор, как я встретил тебя. Я полюбил тебя с первого взгляда. Я твой раб. Я пыль под твоими прелестными ножками, – он стал целовать ее шею, губы, глаза. – Я боготворю тебя. Готов отдать за тебя жизнь. Я так ослеплен твоей красотой, что и смотреть не могу на других женщин. Я ненавижу эту американку за то, что из-за нее покидаю тебя. Но мне необходимо это сделать. И ты это знаешь. Вот если бы у нас были деньги, я всегда был бы с тобой.

Прикрыв глаза, Анжелика слушала, как лился этот поток комплиментов, а в ушах у нее звучали слова англичанина: «Ты очень дорога мне». Какие разные люди! Один – холодный, сдержанный, другой – пылкий, не стесняющийся проявлять свои чувства… И использовать свое обаяние, чтобы заставить ее сделать то, что он хочет…

– Чтобы быть великим художником, ты должен много работать, – сказала Анжелика, неожиданно отталкивая от себя Жана-Луи.

– Разве я мало работал последние десять лет? – с горячностью воскликнул он.

– Конечно, нет. Наконец-то ты стал знаменит. Без чьей-либо помощи. Тебе не понадобились чужие деньги. Если захочешь, ты достигнешь всего собственными силами. Разве такой путь не даст тебе гораздо больше удовлетворения?

Жан-Луи начал злиться.

– Мне понадобится, по крайней мере, пять лет, а то и больше, чтобы достичь той творческой свободы, к которой я стремлюсь. Но если бы ты могла получить деньги этой женщины, то я обрел бы свободу сейчас же. Неужели ты настолько эгоистична, что лишишь меня такой возможности, а мир – моего таланта?

– Я была счастлива с тобой, хотя у нас не было больших денег, – сказала она с горечью.

– Но с деньгами мы станем еще счастливее.

– Нет. Деньги приносят лишь несчастье. Я не хочу этого, Жан-Луи.

– Если ты меня любишь, – упорствовал Жан-Луи, – ты поедешь с Кейном и попытаешься заполучить для нас эти деньги.

В мечтах ему уже рисовались в розовых красках и желанная свобода, и его будущее.

– Что ты говоришь? Ты хочешь, чтобы я взяла эти деньги, даже если я не та женщина, за которую он меня принимает?

– А почему нет? Зачем отказываться, если тебе их предлагают?

Холодно глядя на него, Анжелика сказала:

– О, Жан-Луи! Я думала, ты другой, а ты такой же, как все. Я думала, ты честен по крайней мере по отношению к своему искусству, но даже в этом я ошиблась.

Он нетерпеливо махнул рукой.

– Ты глупышка, Анжелика. Мне нужны деньги, чтобы посвятить себя искусству. Не ужели ты этого не видишь?

Анжелика, не отвечая, пристально смотрела ему в глаза. Жан-Луи не выдержал и первым отвел взгляд. Потом открыл дверь и позвал:

– Кейн!

Англичанин вернулся в комнату.

– Итак?..

– Анжелика сказала мне, что не помнит, что было с ней до аварии. Вполне вероятно, что она именно та женщина, которую вы ищете.

– В таком случае мне необходимо вернуться с ней в Англию. – Кейн посмотрел на них обоих.

– Хорошо. Она поедет.

– Ты хочешь ехать? – спросил Кейн, глядя прямо в глаза Анжелике.

Мгновение поколебавшись, она кивнула. Лицо ее, казалось, застыло.

– Да.

– Вспомнив прежнюю жизнь, ты, возможно, захочешь вернуться к ней, – осторожно добавил Майлоу.

Глаза ее полыхнули огнем.

– Вы хотите сказать, снова оказаться помолвленной с вами?

Жан-Луи засмеялся.

– Как только вопрос будет решен, Анжелика вернется ко мне во Францию. – Он по-хозяйски обнял ее за плечи и наклонился поцеловать в шею. Анжелика не шелохнулась.

Кейн оставался спокоен.

– Хорошо, но, если она решит остаться, вы не будете чинить ей препятствий. Вы предоставите Пейдж свободу.

– Пейдж может делать все, что хочет, – сказал Жан-Луи с холодной улыбкой. – Но я уверен, что Анжелика поспешит ко мне.

Это был явный вызов, и Кейн спокойно принял его.

– Посмотрим. – Он повернулся к Анжелике. – Где ты живешь?

Она назвала адрес.

– Завтра в десять утра я заеду за тобой. Будь готова. – Кивнув, он вышел из комнаты.