Как помочь папе

Уилл прикусил нижнюю губу, обдумывая вопрос.

– Нет, – наконец ответил он, – не совсем. Здесь она улыбается, а обычно она редко улыбается.

– А, – пробормотала Джулия, не зная, что бы еще сказать, а потому решила промолчать. – Вернемся к твоей математике, Уилл, – предложила она.

– Она не моя, – возразил малыш, – и вообще математика – глупая.

– А ты, к счастью, нет.

Продолжая ныть, Уилл взобрался было на стул, но внезапно вскочил, увидев подъезжающего Калеба.

– Это папа!

– Да, – сказала Джулия, испытывая не меньшее удовольствие, чем Уилл, оттого, что Калеб вернулся.

Она одобрительно смотрела, как Калеб, переложив сумку с продуктами из правой руки в левую, нежно потрепал сына по шелковистым волосам.

– Догадайся, что я нашел. – Калеб улыбнулся Джулии, и эта улыбка запечатлелась в ее душе.

Она улыбнулась в ответ:

– И что же это такое?

– Апельсиновый сок с увеличенным содержанием кальция! – Он извлек из сумки яркий пакет и поставил его на стол, случайно рассыпав шашки Уилла.

Джулия бегло взглянула на них и решила, что это сейчас не важно.

– Говорят, – продолжал Калеб, – что стакан сока содержит столько же кальция, сколько стакан молока.

– Я люблю апельсиновый сок, – сообщил Уилл. – Он вытекает из апельсинов. Я думаю, нам нужно сделать перерыв в этих занятиях и чего-нибудь выпить, – Уилл хитро взглянул на Джулию. – Я много занимался, и у меня устали мозги.

Джулия засмеялась.

– Мозгам было бы легче, если бы ты не тратил столько времени на изобретение всяких выдуманных причин, чтобы не заниматься. Отнеси продукты в кухню, Уилл, и убери их. А потом у тебя будет пятнадцатиминутный перерыв.

– Я не уверен, что за это время мои мозги восстановятся, – начал препираться Уилл.

– Если короткий перерыв не поможет, тогда, может, вообще не стоит его устраивать? – вмешался Калеб.

– Я согласен, – быстро сдался Уилл, – но пятнадцать минут начнутся, когда я уберу продукты.

– Явный потомок судьи, – пробормотал Калеб, наблюдая, как сын побежал в дом.

– Я уже начинаю жалеть, что не знала судью, – насмешливо заметила Джулия.

– Он бы тебе понравился. И ты бы ему – тоже. Он всегда говорил, что учителя – основа любого свободного общества.

– Восприимчивый человек. Да, была почта. – Джулия протянула ему письма, которые принес Уилл.

Калеб бросил на них беглый взгляд и засунул в задний карман джинсов.

– А это что? – Он жестом указал на фото, которое Уилл оставил на столе.

– Уилл получил подарок от матери. – Джулия протянула Калебу портрет.

Она исподтишка наблюдала, как Калеб рассматривает его. По его лицу ничего нельзя было прочесть. Ничегошеньки. Словно перед ним чистый лист бумаги, а не фото великолепной женщины, на которой он некогда был женат. В чем причина такого безразличия? В том, что вид бывшей жены теперь так мало для него значит? Или в том, что он часто думает о ней и не отваживается проявить свои чувства?

Это тревожило Джулию, хотя она не могла объяснить, почему. Эмоции Калеба не имеют к ней никакого отношения. Хотя… его поцелуй все переменил. У нее не было особого опыта отношений с мужчинами, но он и не требовался, чтобы понять, что человек может поцеловать женщину или даже предаться с нею любви, не испытывая к ней глубоких чувств.

– Здесь большое сходство? – вопреки здравому смыслу поинтересовалась Джулия.

Калеб немного нахмурился, задумавшись, а потом сказал:

– Да, пожалуй.

– Она очень красива, одна из самых красивых женщин, которых мне доводилось видеть, – с трудом искренне признала Джулия.

– Да, но ее красота как смертоносный цветок, который привлекает насекомых, чтобы их отравить, – бесстрастно произнес он.

– Что?

– Может, это звучит резко, но это так. Наша культура приучила нас верить, что если человек красив, то он обладает и другими достоинствами. Эти твои сказки – тому яркий пример, – сказал он, глядя на скептическое выражение ее лица. – Героини всегда бывают красавицами. Золушка, Красная Шапочка, Белоснежка. Потому наши дети вырастают с уверенностью, что если человек внешне красив, то он красив и внутренне. – Он поморщился. – Я тоже был в этом уверен. Стоило мне только взглянуть на Мерну, как я тут же наделил ее всеми достоинствами, известными человечеству.

– Ну ты же был очень молод, – сказала Джулия, гадая, означают ли его слова, что он настроен против всех красивых женщин, или он теперь намерен сначала узнать, что таится за красивой наружностью женщины, прежде чем влюбляться в нее.

Она вздохнула. Чем ближе она узнавала Калеба, тем больше вопросов возникало. Но по крайней мере один важный факт она выяснила, попыталась успокоить себя Джулия. Калеб уже не любит свою жену.

Очень молод. Замечание Джулии болезненно отдалось в душе Калеба. Его неудавшийся брак продолжал сидеть в душе занозой, и похоже на то, что она всегда будет царапать ему душу. А тут еще слова Джулии о том, что это, мол, была ошибка молодости, а теперь он уже взрослый.

Может, она права? Может, он придает слишком большое значение этой ошибке и теперь, будучи уже зрелым человеком, способен принимать более продуманные решения, касающиеся женщин? Таких женщин, как…

– У меня есть еще одна минута! – Прибежавший Уилл прервал его мысли.

Джулия искренне обрадовалась мальчику. Надо быть рассудительнее. Она здесь для того, чтобы заниматься с Уиллом, а не болтать с его отцом.

– Я все сделал, – Уилл налил себе полный стакан сока. – Вам налить? – вежливо спросил он. – Я пью уже второй стакан.

– Пожалуй, попозже, – ответила Джулия. – А почему бы тебе не сесть, чтобы мы могли продолжить?

Уилл поморщился.

– Почему взрослые всегда говорят рит…

– Риторически, – подсказал Калеб.

– Да. А не просто?

– Как любила говорить моя бабушка, Господь никогда не обещал, что жизнь будет простой, он только обещал дать тебе сил справиться с ней, – сказала Джулия.

К ее удивлению, Калеб засмеялся.

– Что здесь смешного?

– Просто я подумал о родственниках, которыми нас награждает судьба. Твоя бабушка похожа на женский вариант моего судьи. Может, прежде такой стоицизм был нормой?

– Я не понимаю, – пробормотал Уилл. – Я даже не знаю, что значит это слово.

– Слово «стоицизм» означает, что следует делать то, что необходимо, не жалуясь на то, что приходится это делать. – Джулия многозначительно взглянула на шашки, лежащие на столе.

– Это ужасно трудно! – выкрикнул Уилл.

– Чему это ты его учишь? – поинтересовался Калеб.

– Я пытаюсь обучить его теории множеств.

– Теории множеств! В первом классе. Он слишком мал для этого.

– Нет, не мал, – заныл Уилл. – Просто мне неинтересно. И не надо мне говорить про этот самый сто… цизм.

– Может, нам подойти к математике с другой стороны? – предложил Калеб.

– Может, нам не стоит подходить к ней вообще? – высказал свое мнение Уилл.

– Что ты задумал? – спросила Калеба Джулия.

– Может, нам построить дом на дереве? – предложил Калеб.

– Дом на дереве! – повторил Уилл. – Как это? Ты хочешь сказать, что он будет из дерева, но на земле?

– На дереве, не на земле.

– Ура! – взвизгнул от восторга мальчик.

– Но мы с Джулией не собираемся делать всю работу, – предупредил его отец. – Я надеюсь, что ты поможешь нам с планом и строительством.

– Я помогу, – мальчик согласно кивнул.

– Что ты думаешь об этом, Джулия? – обратился к ней Калеб.

– Это замечательно!

– Уилл, пойди-ка в гараж и возьми там большую зеленую рулетку, она висит на стене рядом с молотками, – велел сыну Калеб. Уилл бросился бежать, а Калеб повернулся к Джулии. – Ты думаешь, это правильный ход? – спросил он.

– Да. С разных точек зрения. Это не только поможет Уиллу с математикой, но и даст ему некоторое представление о том, как ты зарабатываешь на жизнь.

К тому же, работая вместе, Калеб и Уилл смогут получше узнать друг друга, удовлетворенно думала она.