Хозяйка Империи

Мара не дала воли гневу; во что бы то ни стало она должна отмести обвинение - пусть даже высказанное в виде намека - в том, что ею движут те же побуждения, которыми руководствовались ее былые враги, жаждавшие власти.

- Ты сказал "кровопролитие", маг? Во имя чего? Уже не существует мантии Имперского Стратега, ради которой стоило бы воевать. Высший Совет упразднен!

При этом многие властители встрепенулись; в их душах назревал протест, но Мара опять опередила их:

- Надо покончить с нашим пристрастием к маленьким смертоубийственным сражениям. Игра Совета больше не будет оправданием войны и убийства. Наше понятие чести должно обрести новый смысл, а от тех наших традиций, которые поощряют жестокость, необходимо отказаться. Мы будем народом, живущим в согласии с законами! За любое преступление - от самого незначительного до самого тяжелого - каждый мужчина и каждая женщина должны отвечать перед имперским правосудием. В этом новом кодексе не будет исключений - даже для поступков нашего Света Небес.

Мотеха рубанул кулаком воздух:

- Но мы не подчиняемся закону!

Мара спустилась со ступеней пирамиды и остановилась лишь тогда, когда между ней и тесными рядами Всемогущих осталось только ограждение, в дни прошений отделяющее просителей от тронного возвышения. Она взглянула прямо в глаза Мотехе, а потом обвела взглядом его собратьев в черных хлами-дах, столпившихся по обе стороны от своего предводителя.

- Каждый мужчина и каждая женщина, - твердо повторила она. - Ни один правящий властитель, виновный в убийстве, не будет удостаиваться рукоплесканий, даже если соблюдены все традиционные формы "приличия". За преступные действия не избегнет законного наказания ни нищий, ни раб, ни отпрыск благородной семьи. И в полной мере это относится к вам. Всемогущие из Ассамблеи. Вам больше не будет позволено ни утаивать отвратительные секреты, ни убивать маленьких девочек и взрослых женщин, у которых обнаружатся магические способности.

Поднялся ропот: на этот раз ее обвинение прозвучало достаточно громко, и его слышали все.

- Да! - воскликнула Мара, перекрывая окрепшим голосом нарастающий гомон. - Я говорю правду! За прошедшие годы Ассамблея совершила бессчетное количество убийств, и все по таким причинам, которые никогда не снискали бы одобрения богов!

Жрец Лашимы взмахнул жезлом; развевающиеся ленты и амулеты из раковин коркара пришли в движение, словно подчеркивая важность слов Мары.

- Слушайте, что говорит госпожа! - потребовал он. - Она не из тех, кто лжет, лишь бы выиграть свое дело. Прошлой осенью молодую женщину, которую мы собирались принять в послушницы и готовили к ритуальным испытаниям, забрали прямо с храмовой террасы. С того дня как за ней пришли Всемогущие, ее не видели ни наши жрецы, ни родичи этой женщины.

За бесстрастной цуранской маской Хокану чувствовалось отвращение. Фумита уставился взглядом в пол. Он не решался взглянуть на сына. Немалое количество придворных были потрясены известием, что их дочерей, призванных магами для служения в рядах Ассамблеи, давно уже нет в живых. Возмущенные взоры устремились в сторону Всемогущих, но Мара не хотела, чтобы сейчас нарастала волна злых чувств, и быстро заговорила о другом:

- Как обособленная община, вы должны совершенствовать искусство управлять жизнью: это обязанность властителей, возглавляющих каждую семью...- Властители испытали явное облегчение, услышав это подтверждение своих сословных прерогатив. - В пределах закона! - твердо заявила Мара. - Но члены Ассамблеи отныне не будут бесконтрольными собственниками своих привилегий! Владение колдовскими силами не останется для них средством навязывать свою волю. Любой, кто занимается магией, должен иметь лицензию на право свободно совершенствовать свое искусство. Маги Малого пути и женщины, проявившие дар волшебства, могут развивать свои способности под руководством Ассамблеи или самостоятельно, как им заблагорассудится. Те, кто предпочитает набираться познаний где-нибудь еще, могут поступать по своему желанию.

Маг из Чаккахи, стоявший ближе к Всемогущим, поднял переднюю конечность. Мягким тоном он предложил:

- Мы будем рады обучить любого, кто стремится к мудрому использованию своих талантов.

Хотя предложение и умиротворило некоторых магов, других оно встревожило. Но Мара сказала еще не все:

- В Туриле я испытала на собственной шкуре, что значит оказаться в положении пленницы; а находясь в свите Ичиндара, я принимала участие в подготовке решений государственной важности. Среди всего общества, собравшегося здесь, я одна могу со знанием дела утверждать, что защиты заслуживает каждый - будь то мужчина, женщина или ребенок. Только тогда, когда эта... - она нахмурилась, вспоминая точные слова, которые с таким воодушевлением упоминал ее возлюбленный Кевин, - Великая Свобода будет дарована нам всем, любой из нас сможет рассчитывать, что не окажется жертвой произвола. Игра Совета стала настолько опасной и кровавой, что мириться с этим уже невозможно, и я хотела бы дожить до ее конца. Подлинная честь не совместима с убийством, а подлинное могущество должно вставать на защиту слабого, которого мы в течение столетий бездумно растаптывали, если он попадался нам под ноги.

Мотеха подался вперед, привалившись грудью к ограждению, в яростной готовности к перепалке. Мара смерила его презрительным взглядом:

- Вы, Черные Ризы, не имеете права уничтожать все, что вам не по нутру. Великий дар богов - магический талант - вы получили не для того, чтобы по своему капризу отнимать человеческие жизни.

Верховный жрец Джурана ударил об пол своим полосатым ритуальным посохом:

- Благодетельная права.

Через ряды собратьев проталкивался к Мотехе еще один черноризец, только что прибывший с последним отрядом Всемогущих из Города Магов. Волосы Тапека были отброшены назад, щеки побагровели от негодования.

- Ты посягаешь на наши древние права!..

- Сила используется по усмотрению того, кто ею обладает, - бесстрастно возразила властительница, стоя на расстоянии вытянутой руки от него. - Ты должен бы понимать это лучше, чем все другие. Твои сотоварищи не сумели должным образом распорядиться своими талантами, самонадеянно присвоив право казнить и миловать, хотя решать людские судьбы властны только небеса. При том, что твою попытку казнить меня остановила... - нет, пресекла! - воля богов, сегодня я обладаю силой.

Другие маги обменялись тревожными взглядами, но никто не добавил ни слова. Их магия была посрамлена: они оказались бессильными против этой женщины, которая одержала над ними победу, а они, до сих пор не знавшие поражений, не были готовы к такому неожиданному исходу. У них не имелось в запасе ни правил, ни наставлений, которые позволили бы отступить с честью; не было никакого знамени, вокруг которого они могли бы собраться и переждать, дабы накопить силы.

Только Хочокена не сводил с Мары пронизывающего взгляда:

- Ты, кажется, упоминала о возможности выбора? Будь обстоятельства менее важными и если бы в Тронном зале не нависала столь гнетущая враждебность, Мара могла бы улыбнуться: тучный маг был отнюдь не прост.

- Да, Всемогущий, - громко подтвердила она. - В течение столетий ваша Ассамблея наслаждалась властью без ответственности. Вы, Черные Ризы, самоуправствовали "ради Блага Империи", не задумываясь о том, насколько вздорными, извращенными или разрушительными могут оказаться ваши решения. - Она не сказала вслух, что стояло за ее словами: воспоминание о двух маленьких детях, зарезанных самолично их отцом, властителем Минванаби, в результате опалы, которой подвергли его Всемогущие. Хотя Тасайо и был врагом, Мара все-таки считала убийство его наследников чудовищным и непростительным актом, который могла предотвратить сама Ассамблея, осудившая их отца. Она поспешила закончить речь: - Поскольку сообщество наших магов выказало склонность к самодисциплине, ныне приходит расплата. Так сделайте же так, как я потребовала, и займитесь собственными делами в вашем городе, населенном страшными, угрюмыми людьми, - и да помилуют вас боги, или выберите другой путь - единственный другой путь, который позволит предотвратить грозящую нам войну. Круглое лицо Хочокены сморщилось от отвращения.