Шрам

Фенек не угрожал ей. Его лицо и тон были строгими, но не агрессивными. Он действительно обращался к ней с просьбой, не пытаясь запугать, заткнуть рот. Он разговаривал с ней как с партнером, с человеком, которому доверяют.

Потрясенная и обескураженная его волнением, Беллис поняла, что будет держать язык за зубами.

Фенек понял по ее лицу, какое решение она приняла, и, благодарно кивнув, пошел прочь.

Вернувшись в свою каюту, Беллис попыталась составить план дальнейших действий. Задерживаться в Устье Вара надолго для нее было небезопасно. Нужно было как можно скорее сесть на какой—нибудь корабль. Она всей душой надеялась, что ей удастся добраться до Нова—Эспериума, но теперь ее одолевало тяжелое предчувствие, что в ее положении выбора больше нет.

Она не испытала потрясения — просто медленно, логическим путем пришла к выводу, что ей придется бежать, куда получится. Задержка недопустима.

Одна в своей каюте, в стороне от злости и смятения, охвативших всех, Беллис почувствовала, как все ее надежды тают. Она ощущала себя высохшим листом бумаги: сейчас ее подхватит и унесет ветер, гуляющий по палубе.

Ее ничуть не утешала причастность к тайнам капитана. Она никогда еще не чувствовала себя такой неприкаянной.

Беллис сломала печать на своем письме, вздохнула и принялась дописывать последнюю страницу.

«Суккота, 6–го Арора, 1779 года. Вечер, — написала она. — Кто же мог такое предвидеть, мой дорогой? Вот и появилась возможность добавить еще немного».

Это утешило ее. Хотя взятый в письме игривый тон и был напускным, Беллис нашла в нем успокоение и не прекратила писать, когда вернулась сестра Мериопа и улеглась в постель. Она продолжила сочинять письмо при тусклом свете масляной лампы, рассуждая о заговоре и тайнах, а в металлический борт «Терпсихории» монотонно бились волны Вздувшегося океана.

В семь утра Беллис разбудили удивленные крики. Она выскочила из каюты в незашнурованных ботинках и столкнулась с другими сонными пассажирами, устремившимися наверх, как и она. Беллис зажмурилась от яркого света.

Матросы, обмениваясь жестами и крича, стояли у фальшборта. Беллис окинула взглядом пространство до самого горизонта, но в конце концов поняла, что они смотрят вверх.

В небесах, в двух сотнях футов над морем, неподвижно висел человек.

У Беллис, как у слабоумной, отвисла челюсть.

Человек сучил ногами, как ребенок, и смотрел на корабль внизу. Он словно стоял в воздухе и весь был опутан ремнями, прикрепленными к тугому воздушному шару над ним.

Он отстегнул что—то от своего ремня, и оно — видимо, балласт, — крутясь, неторопливо полетело в воду. Человек дернулся и поднялся футов на сорок. Раздался слабый шум вращающегося винта, и человек поплыл в воздухе, описывая неторопливую кривую. Медленно, зигзагами, он начал облетать «Терпсихорию».

— Все по местам, черт вас дери!

Команда поспешно разбежалась при звуках капитанского голоса. Мизович вышел на главную палубу и принялся разглядывать неторопливо двигающуюся фигуру в подзорную трубу. Человек парил недалеко от верхушек мачт, слегка напоминая хищника, высматривающего добычу.

Капитан закричал в мегафон, обращаясь к летуну:

— Эй, вы… — Голос его разносился далеко; даже море, услышав его, казалось, угомонилось. — Говорит капитан «Терпсихории» Мизович, мой пароход принадлежит к торговому флоту Нью—Кробюзона. Прошу вас сесть на палубу и представиться. Если вы не подчинитесь, ваши действия будут рассматриваться как враждебные. Вам дается одна минута на спуск, если вы не подчинитесь, мы начнем защищаться.

— О Джаббер! — прошептала Беллис. — Я не видела ничего подобного. Он не мог прилететь с земли — берег слишком далеко. Он, наверное, разведчик с другого корабля. Тот притаился где—то за горизонтом.

Человек продолжал свой облет корабля. Несколько секунд был слышен только звук его работающего двигателя.

Наконец Беллис спросила шепотом:

— Пираты?

— Возможно, — пожал плечами Иоганнес — Но морским разбойникам не захватить корабль такого размера, к тому же вооруженный. Они охотятся за купцами помельче — на деревянных судах. А если это каперы… — Он сложил губы трубочкой. — Если у них патент от Фай—Вадисо или кого другого, то у них, возможно, достаточно огневой мощи для схватки с нами, но рисковать войной с Нью—Кробюзоном будет для них чистым безумием. Пиратские войны давно закончились, Джаббер их побери.

— Последнее предупреждение! — прокричал капитан. У борта расположились четыре матроса с мушкетами и прицелились в летуна.

Звук мотора мгновенно переменился. Человек дернулся и зигзагообразными движениями стал удаляться от корабля.

— Огонь, будь он проклят! — закричал капитан. Раздались звуки выстрелов, но человек уже был вне пределов досягаемости. Еще долго было видно, как он медленно удаляется от корабля. В том направлении, куда он улетел, не заметно было ничего.

— Его корабль милях в двадцати отсюда, а то и больше — сказал Иоганнес — Будет добираться не меньше часа.

Капитан выкрикивал команды. Он разделил экипаж на боевые единицы, вооружил их, расставил по постам. Моряки нервно теребили выданное им оружие, глядя в медленно плещущее море.

К пассажирам, сбившимся в группу, подбежал Камбершам и приказал — резко и грубо — отправляться по каютам или в столовую.

— «Терпсихория» может дать отпор любому пирату, и разведчик наверняка убедился в этом, — сказал он. — Но пока мы не минуем Плавники, капитан требует, чтобы вы не мешали действиям команды. Прошу вас.

Беллис долго сидела в полупустой столовой с письмом в кармане, курила, пила воду и чай. Поначалу в воздухе висела напряженность, но прошел час, и страх рассеялся. Беллис начала читать.

Послышались приглушенные крики и стук бегущих ног. Беллис расплескала остатки чая и вместе с другими пассажирами бросилась к иллюминатору.

К «Терпсихории» мчались какие—то темные предметы.

Небольшие, кургузые бронированные разведкатера.

— Они с ума сошли, — прошептал доктор Моллификат. — Сколько их там — пятеро? Что они могут против нас?

На палубе «Терпсихории» раздался громкий звук выстрела, и море взорвалось столбом воды и брызг в нескольких ярдах от носа передового разведкатера.

— Предупредительный выстрел, — заметил кто—то. — Но они не сворачивают.

Суденышко, пролетев через поднятый выстрелом столб воды, самоубийственным ходом приближалось к большому металлическому кораблю. Наверху снова послышался топот бегущих ног, снова прозвучали команды.

— Ну, сейчас начнется, — скривился Моллификат, и в это мгновение «Терпсихория» резко дернулась. Раздался скрежет металла о металл.

В трюме Флорина Сака швырнуло на соседа. Раздался всеобщий вопль ужаса. Переделанные ударялись друг о дружку, покрытая струпьями кожа разрывалась, обнажая зараженную плоть. Слышались крики боли.

Заточенным в темноте пленникам показалось, что корабль внезапно выбросило из воды.

— Что случилось? — кричали они, обращаясь к задраенным люкам. — Что там такое? Помогите!

Падая, пинаясь, отталкивая и царапая соседей до крови, они бросились к решетке, придавливая друг друга к прутьям. Крики звучали все громче, паника нарастала.

Флорин Сак кричал вместе со своими товарищами.

Никто не пришел к ним.

Корабль крутануло, словно от удара. Беллис прижало к иллюминатору. Пассажиров разметало по столовой, и теперь они с воплями и криками поднимались на ноги, отшвыривая в сторону разбросанные на их пути стулья. В их глазах застыл ужас.

— Что это было, Джаббер нас защити? — прокричал Иоганнес.

Кто—то рядом с ним молился.

Беллис, спотыкаясь, выбралась на палубу вместе с другими. Маленькие бронированные суда продолжали мчаться к «Терпсихории» с левого борта, но с правого, где никто ее не видел, словно из ниоткуда, вынырнула и подошла вплотную к кораблю массивная черная подлодка.