Отрицание Оккама

Уже через год мне предложили роль, в которой я должна была демонстрировать свою голую грудь. Я не смущалась, решила быстро сделать карьеру. Еще через год я снялась уже в четырех фильмах, и везде в основном использовали мою внешность. У меня появились поклонники, друзья, рядом всегда было много мужчин. В двадцать три года я вышла замуж. Красивый молодой человек из хорошей семьи. Он был старше меня на три года, и его отец был известным режисером. Все было хорошо. У нас была отдельная трехкомнатная квартира, машина, у мужа престижная работа в известной зарубежной фирме. Но мне было с ним так скучно! Он был такой правильный и надежный. Всегда спокойный, словно ничто его не волновало. Он даже в постели вел себя как примерный отличник, извините за такую подробность.

Я иногда возвращалась домой поздно, начала курить, выпивать. Но никогда не позволяла себе никаких глупостей, считала себя замужней женщиной. А он даже не спрашивал, где я бываю. Иногда хотелось схватить его за плечи и растрясти, такой он был правильный и спокойный. Через полтора года мы с ним развелись. Без скандалов и ссор. Просто решили жить отдельно. Он сделал мне двухкомнатную квартиру и просто исчез из моей жизни. Сейчас я думаю, что у нас были несовместимые группы крови. Он мне казался таким надежным и устойчивым человеком именно потому, что у меня была несколько бурная молодость и я хотела получить какой-нибудь «надежный якорь». Оказалось, что держать меня на якоре просто невозможно.

Она тяжело вздохнула.

– Потом я снялась сразу в нескольких сериалах. Меня заметили, стали приглашать на более характерные роли. Примерно три года назад среди моих постоянных поклонников появился Анвар Махметов. Такой солидный и богатый «дяденька». Мне завидовали все подруги. К тому времени он был уже разведен. Дело в том, что его первая супруга умерла еще восемь лет назад. Потом он женился на польке, с которой развелся уже через год. Я видела ее фотографию. Между прочим, полька была блондинкой. Наверное, его тянет к светлым женщинам. Он начал за мной бешено ухаживать. Дарил бриллианты, машины, дорогие наряды. Что мне оставалось делать? Через год он сделал мне предложение. И я согласилась. Сейчас понимаю, что поступила достаточно глупо. Я его никогда особенно не любила. Но относилась к нему с уважением до тех пор, пока я не… в общем, я сказала ему, что жду ребенка.

Она снова погладила пуделя и неожиданно спросила:

– У вас есть сигареты?

– Я не курю.

– Я тоже не курю. Но когда рядом курят, это меня успокаивает. Я бросила курить несколько лет назад. И сейчас специально не держу дома сигарет. Я тогда так радовалась этому ребенку, думала, что у нас все будет в порядке. Но когда он узнал, что я в положении, он повел себя странно. Сухо сказал мне, что ему уже за сорок. И неизвестно, с какими генетическими отклонениями может родиться наш ребенок. И вообще он не хочет больше иметь наследников. У него есть дочь и сын от первой жены, уже взрослые. И ему вполне достаточно двух наследников. Он настоял, чтобы я сделала аборт. Вот тогда все у нас и сломалось. Я поняла, что он меня никогда особенно не любил. Я для него всего лишь дорогая и красивая игрушка, которая нужна на приемах и официальных встречах. Аборт мне сделали неудачно. И врачи сказали, что у меня больше никогда не будет детей.

Пудель поднял голову и взглянул на хозяйку. Возможно, собачка чувствовала состояние Милы или уловила изменение тембра ее голоса.

– В общем, я поняла, что мы разные люди. И с тех пор мы жили как бы сами по себе. Я хочу, чтобы вы знали: до Егора у меня тоже были друзья, с которыми я встречалась. Но Егор… Когда я его увидела, то влюбилась сразу. Мне было уже двадцать девять, а ему только двадцать семь. Вы не можете себе даже представить, как комплексует женщина, когда она старше своего молодого возлюбленного. В тот вечер мы договорились встретиться с ним на вечеринке у его отца. Приглашения были присланы нам домой, но Анвар Ахметович, как всегда, отказался, заявив, что уедет ночевать на дачу. Я поехала на прием и увидела там Егора. Он был в таком веселом настроении, беспрерывно шутил, смеялся. Я даже начала его немного ревновать. Он нравился всем женщинам. Мы уехали вместе. Поехали к нему домой. Мужу я сказала, что еду сюда и рано лягу спать.

Мы приехали к Егору и сначала приняли душ. У него в квартире две большие ванные, но мы принимали душ вместе. Уже тогда я заметила, как он несколько раз схватился за живот. Потом он вышел, а я осталась в ванной, чтобы посушить волосы феном. Когда я вернулась в комнату, он уже стонал на кровати. Я дала ему болеутоляющее, пенталгин. Потом таблетку аспирина. Но он уже почти кричал. И я решила вызвать «Скорую помощь». Они приехали и сразу решили его госпитализировать. Но я не могла его отпустить. Просто не могла разрешить его увезти. Я позвонила Наталье. Она знала, что мы встречаемся с ее младшим братом. И я повезла Егора в больницу. Наталья сразу примчалась к нам, буквально минут через десять. Вскоре приехал и Николай Данилович. Потом отец Егора. Они все были в таком состоянии… Но Егору становилось все хуже и хуже. Никто не мог поверить, что исход будет таким страшным. Ведь мы все видели его вечером здоровым и улыбающимся. Рано утром я уехала домой – знала, что приедет муж, и не могла оставаться в больнице. Я весь день была сама не своя. А потом позвонила Наталья и начала громко плакать. И я сразу все поняла…

Она осторожно переложила пуделя на диван, словно опасаясь причинить собаке боль неосторожным движением руки.

– Вот так все и закончилось. Говорят, что у рыжих свое счастье. Значит, я его лишилась, когда в девятнадцать лет сама остригла свои волосы.

Она взглянула на Дронго.

– Жаль, что вы не курите, – добавила Мила.

– И вы считаете, что ваш супруг не узнал подробностей той ночи? – уточнил Дронго.

– Узнал, – сказала она чуть дрогнувшим голосом, – конечно, он все узнал.

Глава 4

Она поднялась с дивана и, коротко извинившись, куда-то вышла. Дронго остался наедине с белым пуделем. Собака смотрела на него, словно спрашивая, почему он так мучает ее хозяйку. Дронго вздохнул.

– Мне нужно выяснить, кто его убил, – попытался объяснить он собаке. Но пудель соскочил с дивана и побежал за хозяйкой. Через минуту они появились вместе. Мила принесла несколько газет и снова уселась на диване. Пудель прыгнул к ней, но улегся рядом, на диване.

– Вот эти газеты, – показала она, – и в каждой из них открытым текстом написано, что молодой наследник империи «Сибметалл» скончался в результате внезапного обострения язвы. Намекали, что он перепил на этой вечеринке, а он сам сидел за рулем, и мы вместе приехали домой. Все газеты написали, что в больницу его привезла неизвестная дама, в которой узнали актрису и жену видного политика, заседающего в Совете Федерации. После этого вычислить, кто эта женщина, было совсем нетрудно.

– Зачем вы держите эти газеты? – спросил Дронго.

– Как напоминание о собственной глупости, – зло ответила она. – Мне нельзя было появляться в больнице, но я была в таком состоянии. Не думала ни о чем. Ему было так плохо, а я испугалась. И меня, конечно, все узнали. Это как проклятие нашей профессии. Меня трудно с кем-то спутать. Высокий рост, эти рыжие волосы, моя вызывающая внешность. Уже через два дня Анвару Ахметовичу звонила его дочь, которая меня всегда ненавидела. Она требовала, чтобы он развелся с этой дрянью, как она меня назвала. Потом позвонили его родственники, друзья. Он устроил мне скандал. Мы с ним никогда так не ругались… Он даже… он даже ударил меня. Я пыталась оправдаться, но было понятно, что я виновата. В общем, ничего исправить уже невозможно. Именно поэтому я согласилась принять вас в этой квартире. Она все равно мне уже не принадлежит. Анвар Ахметович подал на развод. Я думаю, что так будет лучше. И для него, и для меня. Мы с ним уже давно были чужими людьми.

– Сколько ему лет?