Золотой город

Она взглянула на Слоан, но девушка, похоже, пропустила ее слова мимо ушей.

— Если прогноз благоприятный, мы завершим приготовления и безотлагательно отправимся в путь, — продолжала Нора. — Арон, после того как вы спуститесь, вам придется заняться входом в потайную пещеру. Вы его раскопали, вы и придадите ему прежний вид. В лагере осталось несколько мешков с грузом, которые мы не будем брать с собой. Слоан, вы со Смитбэком поднимете их наверх, в Квивиру. После того как Арон сообщит прогноз погоды, я проверю, хорошо ли мы законсервировали объект.

Она обвела глазами сидевших у костра.

— Всем все ясно? Через два часа мы должны оставить долину.

Все, кроме дочери профессора, молча закивали. Слоан даже не шевельнулась, будто слова начальницы экспедиции не имели к ней ни малейшего отношения. Как поступить, если девушка в последнюю минуту откажется покинуть Квивиру? Блейк упрямиться не станет. Нора неоднократно убеждалась — прославленный ученый не принадлежит к числу смельчаков. Но дочь профессора Годдара — совсем другое дело. Ладно, будем переживать неприятности по мере их поступления.

Яркое пятно, возникшее у выхода из каньона-щели, заставило ее подскочить. Сердце тревожно сжалось. В стремительной походке Свайра угадывалось нечто из ряда вон выходящее. Только бы лошади уцелели, мысленно взмолилась она.

— Кто-то изувечил тело Холройда, — выдохнул ковбой, едва приблизившись к костру.

— Изувечил? — вскинул голову Арагон. — Может, его обгрызли животные?

— Если только животные способны снять с трупа скальп, отрезать пальцы рук и ног и высверлить дыру в черепе. Я обнаружил тело в ручье, неподалеку от того места, где мы его оставили.

Участники экспедиции в ужасе переглядывались. Нора посмотрела на Смитбэка. Судя по выражению лица, ему тоже пришел на память рассказ Бейудзина.

— Питер… — одними губами прошептала Нора и тут же решительно встряхнулась. — С лошадьми все в порядке?

— В порядке, — кивнул Свайр.

— Они готовы к длительному переходу?

— Да.

— Тогда не будем терять времени. — Она поднялась. — Как только Арон сообщит прогноз погоды, я понесу через каньон-щель первую партию груза и заодно посмотрю, что там с телом Питера. Нам придется взять его с собой и погрузить на лошадь. Мне понадобится помощник.

Смитбэк молча поднял руку. Нора благодарно кивнула.

— Я тоже пойду с вами, — заявил Арагон. — Необходимо осмотреть тело.

— Но у вас много других дел… — Она осеклась, встретив многозначительный взгляд антрополога. — Хорошо, третья пара рук не помешает. И послушайте, что я вам скажу: не разбредайтесь поодиночке. Никто не должен оставаться один даже на короткое время. Слоан, будет лучше, если вы подниметесь наверх вместе с Ароном.

Все по-прежнему сидели у костра. События последних дней раз за разом натягивали ее нервы подобно струнам. Известие о надругательстве над телом Питера оказалось слишком сильным ударом, лишившим Нору способности держать чувства в узде.

— Черт побери, вас всех что, паралич разбил? — заорала она, сверкая глазами. — Чего вы ждете? Поднимайте наконец свои задницы!

45

Арон Блейк понуро брел к веревочной лестнице следом за Слоан. Всю ночь они проспорили, так ничего и не решив. Впрочем, он уже догадывался — в последнюю минуту дочь Годдара откажется уходить. Однако при каждой попытке выведать ее намерения она отделывалась насмешками и резкостями. Душу самого Блейка раздирали противоречия. Желание совершить грандиозное научное открытие боролось в нем со страхом. Слоан в своей боязни он бы нипочем не признался, однако его пугала беспощадная болезнь, погубившая Холройда, страшили неведомые маньяки, прикончившие лошадей и расколотившие оборудование. И теперь, когда кто-то изувечил труп, страх одержал окончательную победу над научными амбициями.

Слоан, не оборачиваясь, двинулась вверх по лестнице. Блейк почувствовал себя уязвленным. Она даже не сочла нужным проверить, как профессор надел снаряжение. Укрепив веревку, он застегнул один ремень вокруг талии, просунул между ног второй и, проверив лестницу на прочность, неспешно начал подъем. Хлипкую болтающуюся дорожку он ненавидел всеми фибрами души, а страховочное приспособление не внушало ему особой уверенности. Перспектива зависнуть над пропастью, доверив жизнь тонкому нейлоновому шнуру, казалась ему до крайности непривлекательной.

Однако по мере того, как Блейк поднимался все выше и выше, страх его постепенно отступал. В голове упорно вертелась фраза, подобная забытой строчке из старинной баллады. Впервые она шевельнулась в дальнем уголке его сознания, когда профессор увидел перед собой киву солнца. Теперь он припомнил целый отрывок. Сначала повторив про себя, он стал бормотать его вслух: «Расширив отверстие, я поднес к нему свечу и заглянул внутрь. Когда глаза мои привыкли к темноте, я стал различать очертания бесчисленных статуй, наполнявших комнату. То были изображения людей и животных, сделанные из чистого золота. Блеск золота, воистину волшебный, заставил меня сомкнуть веки».

«Блеск золота, воистину волшебный, заставил меня сомкнуть веки». Блейк вновь и вновь проговаривал одни и те же слова, словно пытаясь разучить магическое заклинание.

В двенадцать лет он прочел книгу Говарда Картера, открывшего гробницу Тутанхамона. Именно тогда Арон и решил стать археологом. Этот момент профессор помнил так же хорошо, как и строчки из произведения, тихонько слетавшие с его губ. Спору нет, годы, проведенные в университете, поумерили его пыл, и желание отыскать нечто, сопоставимое по значению с усыпальницей древнего египетского монарха, так и осталось детской мечтой. Тем не менее он нашел достойное применение своим способностям и добился немалых успехов, упорно роясь в древнем мусоре. Карьера складывалась прекрасно, и оснований для недовольства ею Блейк не видел ни малейших.

Однако здесь, в заброшенном городе, все изменилось. Арон осторожно переставлял руки и ноги, время от времени останавливаясь и проверяя надежность страховки. Мусор, спору нет, замечательный объект для исследований, но все же он не идет ни в какое сравнение с золотом. На память ему пришли произведения древнего искусства, переплавленные Кортесом в слитки и отосланные в Испанию. Сколько дивных артефактов навсегда потеряно для мира из-за людской алчности! И сокровища, скрытые в киве солнца, скорее всего, постигнет та же печальная участь.

Давняя детская мечта ожила в нем с новой силой, и его душу опять наполнили противоречия. Да, конечно, остаться здесь — означало подвергнуть себя смертельной опасности. Но неужели он с такой легкостью покинет долину, хотя бы одним глазком не взглянув на сокровища, спрятанные в киве солнца?

— Слоан, давай поговорим, — окликнул Блейк. — Ты что, смирилась с тем, что мы просто уйдем отсюда?

Ответа не последовало.

Обливаясь потом и сердито ворча, он продолжил подъем. Слоан добралась до самого трудного, финального участка лестницы. Ей оставалось преодолеть кромку уступа под площадкой, где располагалось оборудование. Песчаник, не успевший просохнуть после дождя, побагровел и казался залитым кровью.

— Слоан, не молчи, прошу тебя, — взмолился Блейк.

— Мне нечего сказать, — долетело сверху.

— Твой отец совершил непростительную ошибку, поручив ей возглавить экспедицию. Будь на ее месте ты, мы все вошли бы в историю.

Она снова не сочла нужным ответить. Девушка молча исчезла за краем скалы, и Блейк, стиснув зубы, удвоил усилия. Вскоре он перевалился через кромку и плашмя рухнул на шершавую поверхность — измученный, раздосадованный, упавший духом. Профессор с трудом переводил дух, и прохладный ветер шевелил его влажные от пота волосы.

— Зачем было так мучиться? — Приняв сидячее положение, Блейк принялся расстегивать страховку. — Зачем рисковать? Все-таки это чистой воды безумие — повернуть вспять на пороге величайшего открытия.

Слоан упорно хранила молчание. Арон спиной ощущал ее, стоявшую совсем рядом. Суровую и неприступную. «Блеск золота, воистину волшебный…» Странно, почему она замерла как вкопанная, а не занимается этим проклятым приемником. Чертыхнувшись себе под нос, он отшвырнул прочь надоевшие ремни и поднялся.