Золотой город

— Вы считаете, они и в самом деле обрели сверхъестественную силу? — спросил Скип.

— В вашем голосе я слышу сомнение, — улыбнулся Бейудзин. — Корни неприкосновенных растений, которые жевали братья, наделили их невероятной силой и ловкостью, и это чистая правда. А еще они стали нечувствительны к боли, даже к боли от пулевых ранений. — Старый индеец пристально посмотрел на юношу. — Я знаю, белые люди считают рассказы о колдовстве пустыми сказками, не стоящими внимания. Но и среди них я встречал самых настоящих злых магов. Конечно, они не носят волчьих шкур, они ходят в обычных костюмах. И в руках у них — портфели, а не мешки с трупной пылью. Когда я был мальчишкой, они отправили меня в школу и били всякий раз, стоило мне заговорить на родном языке. Потом они приезжали сюда, в деревню, с контрактами на горные разработки и добычу нефти.

Старый индеец снова прервал рассказ. Совершив резкий поворот, всадники оказались в тополиной роще. Бейудзин остановил лошадь и знаком велел спутникам спешиться. Кони тут же принялись щипать густую сочную траву по берегам ручья. Тедди растянулся на большом плоском камне. В этой позе он чрезвычайно походил на льва, охраняющего прайд. Скип подошел к Норе и обнял ее за плечи.

— Волнуешься? — тихонько спросил он.

— Немного. А ты?

— Я тоже слегка нервничаю. Но, честно говоря, чертовски рад, что мы выбрались в эту поездку.

— Будь любезен, прекрати лапать мою девушку.

К ним подошел Смитбэк.

Вместе они наблюдали, как Бейудзин отвязал от седла мешочек из оленьей кожи, проверил его содержимое и указал на тропу, поднимавшуюся вверх по холму к небольшому круглому выступу. Наверху Нора разглядела вход в пещеру, где нашел последний приют ее отец.

— Как здесь красиво, — пробормотал Скип.

Бейудзин первым двинулся по тропе. У входа в пещеру Нора замешкалась, словно опасаясь заглянуть внутрь. Обернувшись, она окинула взглядом каньон. Недавно прошли дожди, и теперь землю покрывал роскошный ковер цветов — диких лилий, луговых тюльпанов, дурмана. Перед тем как отправиться сюда, они со Скипом немало спорили и в конце концов решили оставить тело отца там, где оно лежит. Пусть останки его покоятся в краю красных скал, в окружении дивной, не тронутой человеком природы. Имей Падриг Келли возможность выбирать место последнего упокоения, наверняка выбрал бы это.

Нора вновь ощутила на плече руку Скипа и решительно шагнула в пещеру.

В тусклом свете она различила седло и седельные сумки, аккуратно расставленные вдоль стены. Кожа их выцвела и потрескалась от времени. Рядом лежал череп горного льва с бирюзовыми инкрустациями, красивый и одновременно зловещий. Там, внизу, под слоем песка, покоилось тело. Он умер, глядя на прекрасную долину, расстилавшуюся перед ним, подумала Нора.

Долго, очень долго никто не произносил ни единого слова. Затем Нора медленно вытащила из кармана блокнот — папин дневник, похищенный оборотнем. Человеком, погибшим от ее пули. Блокнот недавно вернул ей Бейудзин. Она открыла его на странице, заложенной потрепанным конвертом с письмом, положившим начало всем ее приключениям.

Письмо отец адресовал матери. Он написал его перед тем, как войти в Квивиру. А в последней записи на страницах дневника Падриг Келли обратился к детям. Ее папа сделал это уже после визита в древний город. Эти строчки он писал здесь, в пещере, в ожидании смерти. И сейчас дочь ощутила неодолимое желание прочесть его последние слова.

Нора осторожно коснулась креста, сделанного из двух кедровых веток, перекрученных посередине кожаной тесьмой. Ладонь Смитбэка накрыла ее руку, и она благодарно ответила на пожатие. В страшные дни, проведенные в Квивире, Билл, раненый, изнемогающий от боли, ни на минуту не терял присутствия духа и ухитрялся служить ей опорой. Едва оправившись, он поехал вместе с Норой в Лос-Анджелес, на могилу Питера Холройда. Вернее, там установили лишь надгробие — найти тело так и не удалось. Нора положила на могильную плиту истрепанный томик «Стойкости» Ленсинга, книги, с которой Питер никогда не расставался. Потом они почтили память Энрике Арагона. Для этого им пришлось взять лодку и выбраться на середину озера Пауэлл. Туда, где под толщей воды скрывался Храм Музыки, столь любимый их погибшим другом.

Нора знала: настанет время, и они с Биллом вернутся в Квивиру. Команда тщательно подобранных специалистов, снабженных защитными костюмами и респираторами, снимет на видео все строения древнего города. Будет составлена тщательная опись ценнейшей слюдяной керамики, обнаруженной Слоан. Профессор Годдар получит подробный отчет, снабженный множеством фотографий. Возможно, Смитбэк даже напишет книгу об их экспедиции, хотя рассказ его не сможет отразить всей правды. О некоторых событиях ему придется умолчать, дабы уберечь профессора Годдара от лишней боли.

Нора глубоко вздохнула. Квивира ждет ее. Местонахождение древнего города никогда не станет достоянием гласности — залогом тому служит смертоносная пыль. Почти все, кто побывал в Квивире, мертвы. А выжившие сохранят тайну, в этом она совершенно не сомневалась.

Бейудзин бережно развязал мешочек из оленьей кожи. Посыпав песок у креста пыльцой и кукурузной мукой, он завел молитвенное песнопение, монотонное и завораживающее. Все остальные низко склонили головы.

Завершив молитву, Бейудзин пристально посмотрел на Нору. Глаза его сияли, на губах играла улыбка.

— Я благодарен вам, — произнес он. — Вместе мы сумели положить конец злу. Теперь оно не тяготеет надо мной и моим народом.

Скип, тихонько взяв у Норы конверт, повертел его в руках. Затем он опустился на колени и закопал письмо в песок, рядом с телом. На несколько мгновений юноша замер, потом медленно поднялся и встал рядом с сестрой.

Нора вдохнула полной грудью и открыла дневник.

Моим горячо любимым детям, Норе и Скипу.

Дорогие мои, когда вы прочтете эти строки, меня уже не будет в живых. Боюсь, что поразившая меня болезнь как-то связана с Квивирой, городом, который я открыл. Нет никаких гарантий того, что вы когда-нибудь получите мое письмо, но в глубине души я надеюсь на это. Прощальные мои слова непременно дойдут до вас.

Прошу вас, сделайте все от вас зависящее, чтобы сохранить руины Квивиры в неприкосновенности. Зло, некогда царившее в этом городе, пропитало его насквозь. Я успел убедиться в этом за время недолгого пребывания в его стенах. Этот город стал причиной моей смерти, хотя я не в состоянии понять, каким именно образом он убил меня. Возможно, некоторым тайнам лучше оставаться неразгаданными; пусть их поглотит земля, как она поглощает нас.

К каждому из вас у меня есть еще по одной просьбе. Скип, умоляю тебя, не пей. Пристрастие к спиртному передается по наследству, и, можешь мне поверить, побороть его чрезвычайно трудно. По крайней мере, я не сумел. Нора, прошу, не держи зла на свою мать. Знаю, сейчас, когда меня нет рядом, она не скупится на упреки и видит во мне причину всех бед. Но помни, она имеет право упрекать. И по-своему она очень любит тебя. Прости ее, иначе потом, когда ты вырастешь, будет поздно.

Дети мои, я умираю в красивейшем месте на земле. Ночное небо усыпано звездами. Внизу мелодично журчит ручей, до меня доносятся отдаленные завывания койотов. Я отправился на поиски Квивиры, надеясь стать богатым. Но пребывание в этом городе сделало меня другим человеком. Я не оставил там никаких следов и взял оттуда всего одну вещь. Она должна была доказать вам, что ваш отец действительно нашел легендарный город. Здесь, вдали от вас, я понял, что два главных достижения моей жизни — дочь и сын — остались дома, в Санта-Фе.

Знаю, я был не очень хорошим отцом и горячо сожалею об этом. Я многого для вас не сделал, и теперь уже упущенного не наверстать. Я могу лишь в последний раз сказать вам: я люблю вас обоих. И я буду любить вас всегда, ведь нам дарована вечность. Любовь моя горит ярче, чем звезды на небе, и она никогда не погаснет. Я умру, но моя любовь останется с вами.