Страница 4 из 15
Оказалось, что Глаша сама во всем виновата, нечего было носить бабкины вязаные душегрейки. Раздеть ее взглядом не сможет даже сексуальный маньяк, а ее самое вызывающее белье может соперничать в сексуальности разве что с байковой пижамой советских времен. Выяснилось, что он, Славик, тоже человек и он не хочет из-за ее дурацких комплексов лишаться визуального аспекта своей и без того нелегкой сексуальной жизни. Продолжая выкрикивать гадости, Славик яростно захлопнул дверцу, едва не прищемив ей нос. Глаша была раздавлена, однако, вместо того чтобы спасаться бегством с места своего позора, она нагнулась к машине и постучала в стекло костяшками пальцев.
– Верни мне ключи, пожалуйста, – тихо, но твердо попросила она.
Он приоткрыл окно, взгляд его потемнел. Какое-то время он сидел, тупо глядя на нее. Потом, точно вспомнив что-то, сунул руку в карман просторного плаща, достал ключи, демонстративно отстегнул брелок и швырнул связку под ноги Глаше в грязную жижу. Взревел мотор, и машина, обдав Глашу напоследок брызгами, с визгом покрышек по асфальту рванула с места.
Девушка сгорбилась, низко опустила голову и некоторое время стояла, глядя на мутную воду и не решаясь достать из лужи ключи. Затем медленно, как бы через силу, нагнулась, опустила руку в грязь – при этом лицо ее жалко сморщилось – и выудила кольцо, на котором, позвякивая, болтались два ключа: один простой, а другой – длинный с затейливой бородкой. С ключей капала грязная вода. Глаша, неловко держа ключи двумя пальцами, свободной рукой расстегнула сумочку и долго шарила в ней в поисках носового платка. Он обнаружился в боковом кармашке и вид имел не очень свежий. Правда, после того, как она обтерла им ключи, его вообще осталось лишь выбросить. Что Глаша и сделала, как только ей на пути попалась урна.
Уже совсем стемнело, а ей еще предстояло минут двадцать ковылять до остановки троллейбуса. В легких туфлях на шпильках, под дождем по сплошной грязи это путешествие представлялось настоящей пыткой, но отступать было некуда.
Глаша поправила на плече сумочку, вздохнула и сделала первый шаг в новую жизнь.
Глава 3
Улица была почти пуста. Редкие прохожие обходили Глашу стороной. Она была похожа на пьяную: без зонта, мокрая, жалкая в осенней куртке и летних туфлях. Тонкие каблуки то и дело попадали в скрытые водой выбоины, и Глафиру пошатывало.
Асфальтовая дорожка, по которой шагала девушка, тянулась вдоль трассы с довольно оживленным в этот час автомобильным движением. Глаша, погруженная в свои мысли, не обращала на него внимания. Она не сразу увидела, что рядом с ней едет машина, но когда раздался резкий гудок, она, вздрогнув, остановилась.
Пьяный голос из автомобиля окликнул ее:
– Эй, телка, ты свободна?
Из открытых окошек «Нексии» на нее скалились четверо парней самого похабного вида. Голова того, что сидел рядом с водителем, напоминала шерсть бродячего пса в колтунах и репейнике. Глаша знала, что эта прическа называется «дреды». Вдобавок к живописной шевелюре парень имел в ухе сразу три серьги и пирсинг под нижней губой. Все вместе выглядело угрожающе.
Глаша содрогнулась от отвращения, когда тип в дредах высунул в открытое окошко руку и попытался ухватить девушку за рукав. Она шарахнулась в сторону, а тип под гогот своих товарищей вновь спросил:
– Прокатимся, детка?
– Отвяжись!
Глаша развернулась и ускорила шаг. Машина последовала за ней, вкатившись на тротуар и чуть не наезжая на пятки.
– Ты куда? – летело ей вдогонку. – Как насчет свидания? Нас всего четверо, и мы ребята что надо!
– Да ну ее, – раздался другой голос, более тонкий и сиплый. – Она вся какая-то облезлая и мокрая, загваздает нам салон.
– А мы ее обсушим, – загоготал кто-то третий. – Мы ребята горячие!
Глаша почти бежала. Машина не отставала, а парни в машине уже икали от смеха.
Глаша поняла, что ей не убежать. Еще немного покуражатся и затащат ее в салон, завезут в какую-нибудь подворотню и будут глумиться, пока не устанут. Хорошо, если убьют. А если оставят в живых?
Девушка судорожно всхлипнула, озираясь на бегу, как загнанное животное, ничего не видящими от слез глазами. Машина лениво преследовала ее, сигналя и слепя фарами.
– Оставьте меня в покое! – закричала она.
– Ох, какие мы недружелюбные, – придурок с дредами погрозил ей пальцем. – Мы к тебе по-хорошему, а ты…
В машине опять загоготали.
– Отвалите, уроды! – взвизгнула она.
– Глянь, телка заводится, – заметил водитель, мерзко ухмыляясь.
Вильнув рулем, он попытался прижать ее к стене дома. Глаша увернулась в последнюю секунду. Она чувствовала, как у нее бешено колотится сердце. Ухмыляющиеся морды расплывались перед ее глазами. Она задыхалась.
Отморозок в дредах по-прежнему тянул к ней руки. Водитель стал теснить ее к стене, чтобы тот мог ее схватить.
– Нет! – уворачиваясь от него, вопила Глаша сквозь слезы.
Из заднего открытого окна в нее швырнули тлеющий окурок. Он попал ей в карман.
– Гол!!! – завопили в машине с экстазом.
Ткань куртки задымилась. Глаша сунула руку в карман, обожгла пальцы и, совершенно обезумев от ужаса, стала стаскивать с себя куртку.
– Стриптиз! О-о-о! Давай, детка!
Она услышала, как захлопали дверцы, завизжала, швырнула в них куртку и бросилась бежать. Топот и улюлюканье следовали за ней по пятам.
«Звери! Тупые животные!» – рыдала она.
Глаше показалось, что она налетела на столб. От удара у нее зазвенело в голове. Она отшатнулась. Столб оказался человеком. Огромный, как гора, он стоял и с недоумением взирал на нее сверху.
Сначала она подумала, что это один из преследователей, который забежал вперед. Но этот тип не делал попытки схватить ее, просто стоял и смотрел, не говоря ни слова.
Преследователи почему-то остановились. Глаша боялась повернуть голову, чтобы посмотреть, что происходит у нее за спиной.
– Эй, детка, отцепись от дяди и топай сюда, – с ласковой угрозой позвал ее парень в дредах. – Это наша девка! – пояснил он мужчине, давая понять, что добычей делиться не станет.
Глаша всхлипнула, замотала головой и попятилась.
– А ну, двигай сюда, живо! – проревел еще один.
Шагнув вперед, он попытался схватить ее за руку. Глаша дико завизжала. Она не соображала, что делает, но делала все быстро. Она повисла на шее у мужчины, вцепившись ногтями в его кожаную куртку.
– Это кто тут у нас? – пророкотал у нее над ухом очень низкий, слегка гортанный голос.
– Г-Глаша, – прошелестела она.
Метнув вверх затравленный взгляд, она, к своему ужасу и позору, обнаружила, что вопрос был обращен вовсе не к ней. Мужчина пристально, но спокойно смотрел на сбившихся в кучу Глашиных преследователей.
Вообще-то парни настроились хорошенько повеселиться с насмерть перепуганной девушкой. Она так славно удирала, что в них проснулся азарт. Мужик, на шее которого грушей повисла их законная добыча, заметно портил пейзаж.
Их первой реакцией было одно – попытаться дать в «бубен» мужику, тем более что он был один, а их – четверо. Но вдруг их что-то остановило. Возможно, ледяной взгляд этого типа. Он их не боялся, и они это чувствовали. Кроме того, Баклану – парню с дредами – тип показался знакомым. Когда его утонувшие в пиве мозги не без усилий всплыли на поверхность и он смог сообразить, кто перед ним, его спине стало жарко и веселиться как-то сразу расхотелось.
– Святой? – неуверенно пробормотал он, все еще надеясь, что обознался.
Глаша с удивлением уловила в его голосе страх.
Мужчина не ответил. Он продолжал стоять, засунув руки в карманы куртки и как будто не замечая Глаши, болтавшейся на его шее.
– Святой, ты каким ветром здесь? – Баклан попытался скрыть позорную дрожь в голосе за фамильярностью. – Твоя, что ли, девка?
Глаша знала ответ и в испуге вцепилась в кожаного изо всех сил. Но он не сказал «нет», зато тихо и зло прошипел ей в ухо: