Женщина-сфинкс

Девчонка моргнула. Наваждение прошло. Арсений Полуэктович потряс головой и требовательно спросил:

– Что вам угодно, барышня? – Внезапно его озарило: – Мы с вами уже встречались?

Водился за ним такой грех – плохая память на лица. Девица вполне могла оказаться одной из его студенток, он вечно путал их имена.

Однако она не воспользовалась предоставленным шансом и отрицательно мотнула головой. Черные волосы порхнули над столом, и она нетерпеливо отбросила их за спину.

– Вы меня не знаете, – спокойно сказала девушка.

– Так в чем же дело?!

На мгновение профессору показалось, что она и сама не знает ответа на этот вопрос, но он отмел догадку как абсурдную. У нее обязательно должна быть цель, ведь она докучает ему – профессор покосился на часы – целых четверть часа!

Отчаявшись получить объяснения, профессор съел свой остывший обед в полном молчании. О том, чтобы продолжить работу в такой нервной обстановке, не могло быть и речи. Не заработать бы несварение.

Как раз в этот момент профессор поперхнулся.

– Да что же это такое?! – взмолился он, громко кашляя.

Даже спустя много часов после той странной встречи у профессора запершило в горле от воспоминания.

Все она наврала, эта ненормальная!

Он будто наяву увидел, как она, вдруг набравшись решимости, тряхнула гривой спутанных черных волос и резко ткнула пальцем в кожаный переплет его рабочего блокнота со словами:

– Здесь скрывается зло!

– Что за чепуха? – опешил профессор.

– Я не шучу. Расскажите мне об этом! – Тонкий палец с длинным ногтем вновь уткнулся в тетрадь.

Профессор разозлился не на шутку и ответил излишне резко:

– Я не обсуждаю результаты своих исследований частным образом.

Девица нахмурилась.

– Если хотите знать, то потрудитесь явиться на семинар на общих, так сказать, основаниях.

– Семинар? – Она явно не соображала, о чем речь. – Когда и где он состоится?

Немного помедлив, Арсений Полуэктович неохотно протянул ей глянцевый прямоугольник с координатами. В его душе теплилась надежда, что теперь-то девица отвяжется.

Не тут-то было. Она, не глядя, сунула визитку в карман и вдруг затрясла в воздухе рукой, будто обжегшись. Ее взгляд стал испуганным, потом мрачным. В конце концов она спросила Чебышева:

– Спорим, все про вас угадаю?

Пока он приходил в себя, она придвинулась ближе и без разрешения ухватила тонкими пальцами его ладонь. Кошачьи глаза уставились в извилистые линии. Тень от ресниц, как крылья черной бабочки, упала на алебастрово-белые щеки.

Девица заговорила, и он не поверил своим ушам. Откуда ей известны такие подробности? Спокойным и ровным голосом студентки-отличницы она буднично рассказывала о его тайных мыслях, надеждах и сожалениях, точно называя даты и имена действующих лиц из его прошлого. Ее способности привели его в восторг. Будучи впервые в этом городе, он полностью исключал возможность мошенничества. Девицу он никогда прежде не видел, в этом нет ни малейшего сомнения. Но она знала о нем все!

Профессор слушал, затаив дыхание. И вдруг она выпалила с потемневшим лицом:

– Не ходите сегодня в гостиницу!

– А где ж мне спать? – справедливо удивился он.

Девица поморщилась:

– Да где хотите. Только не в гостинице.

– А если я не послушаюсь?

Она посмотрела на него с сожалением и нехотя произнесла:

– Тогда вы умрете.

– Шарлатанка! – взвизгнул Чебышев. – Пошла вон! Быстро! Убирайся!

Щеки девушки заалели, словно он отвесил ей пощечину. Она пыталась еще что-то сказать, но старик вскочил со стула и затопал ногами, продолжая ругать ее.

Девчонка сдалась. Швырнув на столик смятую купюру, она опрометью бросилась к выходу. Взглянув в окно, профессор в последний раз увидел в толпе ее апельсиновый жакет и развевающиеся на ветру черные волосы. Потом она исчезла.

Поежившись, Арсений Полуэктович поднял воротник пальто. Легкий ветерок пробрал его до костей. Весна выдалась холодная. Днем уже пригревало солнце, но с наступлением темноты становилось промозгло и сыро.

Только сейчас Чебышев сообразил, что гадалка не просила у него денег. Но тогда для чего она затеяла это представление?

Рассчитывая согреться, профессор ускорил шаг, ему не терпелось поскорее добраться до гостиницы, к щедро оплаченному теплу и уюту. И плевать ему на все «предсказания».

Короткий порыв ветра толкнул его в спину. Скомканная обертка от «Сникерса» прошелестела мимо по замерзшей луже, ткнулась в ботинок профессора и сгинула под забором. Слова полоумной гадалки вдруг перестали казаться нелепыми. Ведь в остальном она ни разу не ошиблась. Привыкший доверять фактам, профессор испытывал смутную тревогу. А вдруг беда и в самом деле где-то рядом?

Арсений Полуэктович украдкой огляделся. Никого. Он задрал голову и глянул на небо, словно в поисках подсказки. Однако тяжесть, нависшая над ним, надежно пряталась за ярко сияющими в темноте звездами. Его знобило. Похоже, он заболевает. Как это некстати.

Стыдясь самого себя, Чебышев потрусил по улице, неловко вскидывая длинные худые ноги и стуча по мостовой обледенелыми подошвами. Впереди замигали огни отеля, и профессор немного расслабился. Но сбавил ход и перешел на шаг лишь в пределах прямой видимости.

Оставалось пройти метров сто.

Пятьдесят.

Тридцать.

Вдруг темноту взорвали две короткие вспышки, один за другим раздались резкие хлопки, на голову профессора посыпалась стеклянная крошка. Прикрывая голову обеими руками, профессор зигзагами понесся к центральному входу, взлетел по ступенькам, чудом не поскользнувшись, и юркнул за тяжелую дверь.

Арсений Полуэктович прогалопировал через вестибюль, мимо невозмутимого охранника, профессионально улыбчивого портье и разинувших рты постояльцев, свернул в коридор, ведущий к номерам люкс, и скрылся из глаз.

Неприметная женщина из командированных, сидящая в холле, отложила в сторону газету и посмотрела в окно. Она была единственной, кто увидел, как вдоль всей улицы друг за другом взорвались и погасли фонари, усыпав асфальт градом мелких осколков. В следующую секунду свет в холле гостиницы замигал, на мгновение вспыхнул ярче и погас во всем здании. Квартал погрузился во тьму.

Глава 2

Осторожный шорох донесся со стороны кухонного стола. Анна быстро оглянулась. И вовремя. Каспер – угольно-черный громадный персидский кот – только что окунул усатую башку в тарелку с остатками яичницы с колбасой.

– А ну, брысь! – прикрикнула Анна без энтузиазма.

Каспер, не теряя достоинства, слегка отодвинул усы от тарелки.

– Имей совесть, – укорила его хозяйка. – Ты же только что умял двойную порцию «Вискаса».

«Ну и что? – округлил глаза наглый кот. – Колбаса, да еще и жареная – это совсем, совсем другая песня!» Каспер знал по опыту, что спорить с хозяйкой – дело гиблое, и потому покорился судьбе. Однако его отступление скорее напоминало победный марш: подчеркнуто неторопливо он прошествовал по деревянной скамье вдоль стола и грузно обвалился на пол (когда хотел, он становился неповоротливым, как нефтяной танкер). Слегка мазнув хвостом по голым ногам хозяйки – ах, извините, не заметил, – он вышел вон, выразительно подергивая спиной. Обычно Анна реагировала на его намеки, но сегодня лишь весьма невежливо хмыкнула. Каспер обиделся всерьез и принялся яростно вылизываться.

Анна принялась было мыть посуду после завтрака, но услышала телефонный звонок.

– Привет, Анюта, я тебя не отвлекла? – пропела трубка.

Как только девушка узнала голос Нурии, своей лучшей подруги, сердце ее радостно подпрыгнуло.

– Привет, рада тебя слышать! – улыбнулась она.

Как обычно, Нурия что-то такое почувствовала, потому что констатировала:

– Ты занята. Я позвоню попозже. Не хочу отвлекать.

– Не болтай глупостей. Что может быть важнее, чем твой звонок? Что-то случилось?

– О, нет! Я просто давно не звонила и, зная, что ты вечно беспокоишься, решила отметиться. В общем, проверка связи.