Страница 173 из 199
В массовом сознании, а также среди политиков и исследователей довольно распространено мнение о Сталине как о каком-то злобном маньяке, исключительно по своей патологической подозрительности и мнительности уничтожившем лучших большевиков-ленинцев (это частенько сквозит, например, в высказываниях Хрущёва). Это — другая крайность в оценке личности Сталина, ничего общего не имеющая с действительностью. Никаким маньяком и параноиком Сталин не был. Он был трезвым, расчётливым и прагматичным политиком. Все его действия (а уж глобальные акции — тем более) — это тщательно продуманные и спланированные операции, преследующие вполне конкретные политические цели. И уничтожение «ленинской гвардии» — тоже часть общего стратегического замысла вождя.
Чего же достигал Сталин в результате этой акции? Этим выстрелом он убивал, как минимум, трёх зайцев. Во-первых, эта генерация деятелей исторически себя исчерпала. На новом этапе — этапе строительства социализма «в отдельно взятой стране» путём колоссальнейшего напряжения сил нужны были исполнительные чиновники типа Молотова. Время пламенных ораторов и говорунов, тем более не привыкших к повседневной рутинной работе, прошло. Они просто были не нужны, а со своими амбициями ещё и мешали.
Во-вторых, все они психологически не могли воспринимать Сталина как «гениального вождя», «продолжателя дела Ленина» и т. п., как бы они перед ним ни лебезили, потом, когда почувствовали приставленный к виску пистолет. Для них он был лишь Коба, один из соратников по партии. Уж они-то хорошо знали, что никаким другом и соратником Ленина, вторым вождём революции Сталин не был. Поэтому Сталин, вознамерившийся переписать историю, избавлялся от ненужных свидетелей.
И, в-третьих, этой акцией Сталин апробировал своё основное оружие укрепления безраздельной личной власти — политический террор. Потом он его будет применять постоянно.
Начавшаяся война приостановила череду политических процессов. Нельзя, конечно, сказать, что ведомство товарища Берии бездействовало. Нет, тюрьмы и лагеря были заполнены до отказа. Не дремал СМЕРШ, вовсю трудились военные трибуналы. Понемногу сажали и расстреливали и рядовых, и офицеров, иногда даже генералов и маршалов. Но прежнего размаха не было. Крупномасштабных, показательных процессов не проводилось. Было не до того. Да и необходимости не ощущалось. Народ и так был идеологически сплочён и выкладывался на пределе сил как на фронте, так и в тылу.
Первой послевоенной ласточкой явилось так называемое «Ленинградское дело», когда была расстреляна группа высокопоставленных партийных и государственных деятелей во главе с Вознесенским и Кузнецовым, молодыми, способными руководителями, выдвинувшимися в годы войны. Сценарий процесса классический: обвинение в измене Родине и прочих фантастических преступлениях, судебное разбирательство, на котором обвиняемые дружно признаются во всех смертных грехах и каются, смертный приговор, который приводится в исполнение немедленно. Одновременно — массированный разгром всего ленинградского партийно-государственного руководства.
На первый взгляд, не совсем ясно, почему Сталин начал с молодых деятелей, которые, казалось бы, должны быть его союзниками в борьбе со старой гвардией. Высказывалось мнение, что они поплатились за излишнюю самостоятельность, чего Сталин у своих подчинённых не выносил и лишь во время войны кое-как терпел. Возможно, сыграло роль и это. Но главное, думается, в другом. Этой акцией Сталин, во-первых, напоминал всем своим подчинённым, под кем они ходят, о чём они за годы войны несколько подзабыли. Во-вторых, и народ снова нужно было приучать к мысли, что враги повсюду, в том числе и в самых высших эшелонах. За годы войны народ об этом тоже как-то подзабыл и привык абсолютно доверять и беспрекословно подчиняться любому начальству. Поэтому начинать со старых, заслуженных соратников, к которым народ относился с большим пиететом, было как-то неудобно. Таким образом, этот процесс являлся скорее всего лишь пристрелкой, разминкой перед какими-то более глобальными акциями, в частности, и идеологической подготовкой к ним народа.
Однако наибольший интерес для нашего расследования представляет целая серия последовательных акций, которые условно можно назвать антиеврейскими. Первой из них явился разгром Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Этот комитет был создан в начале войны с целью мобилизации усилий и оказания всяческой помощи (материальной, благотворительной и пр.) в борьбе с фашизмом со стороны евреев стран антигитлеровской коалиции. В его состав входил ряд известных советских деятелей культуры еврейской национальности. Задачу свою комитет выполнил и свой посильный вклад в победу над фашизмом внёс. Однако после войны надобность в нём отпала. Связи с мировым еврейством стали не нужны, а с наступлением холодной войны — и вовсе нежелательны. Для начала убрали лидера ЕАК, известного режиссёра и актёра Михоэлса, имевшего обширные связи и большой авторитет за рубежом: была организована автокатастрофа. Однако окончательное решение вопроса с Комитетом пришлось отложить в связи с появлением на политической карте мира государства Израиль, в отношении которого у Сталина были определённые виды (в связи с чем Советский Союз и проголосовал в ООН за создание этого государства). Однако Израиль ответил чёрной неблагодарностью, предпочтя в качестве стратегического союзника Соединённые Штаты. Надобность в ЕАК окончательно отпала и за него взялись более основательно. Все его члены — активные и не очень — были арестованы, соответствующими методами из них выбили нужные показания и одних расстреляли, а других направили в места не столь отдалённые. В орбиту следствия было вовлечено немало лиц, никакого касательства к деятельности ЕАК не имевших. Находились среди арестованных и личности, в отношении которых у Сталина были особые соображения, в частности, жена Молотова Жемчужина, а также уцелевшие от репрессий родственники покойной жены Сталина Надежды Аллилуевой, с которыми вождь давно собирался свести счёты, да всё как-то руки не доходили.
Параллельно с разгромом ЕАК в стране была развёрнута шумная кампания по борьбе с «безродными космополитами», за которыми без труда угадывались евреи. Они обвинялись в «низкопоклонстве перед западом», тайном и явном восхвалении «буржуазного образа жизни» и прочих подобных грехах. По всей стране «космополитов» дружно клеймили и устно и письменно.
Но и это ещё не всё. События продолжали развиваться по нарастающей. Следующей акцией, явившейся апофеозом сталинского сценария, было так называемое «дело врачей». Группа кремлёвских врачей, в основном евреев, была обвинена в умышленном неправильном лечении советских руководителей с целью их умерщвления, естественно, по заданию империалистических спецслужб. Массовый психоз достиг своего апогея. Пресса захлёбывалась в изобличении подлых отравителей, «убийц в белых халатах», «презренных наймитов» и т. п. Негодованию «простых советских людей» не было границ. Коварство и изуверство врага, проникшего в святая святых — в Кремль, не поддавалось описанию. Но… Пути Господни неисповедимы. В самый разгар кампании (случайно ли? — нам предстоит выяснить) вождь покидает этот бренный мир. Кампания мгновенно стихает, как оратор, споткнувшийся на полуслове. ‹Кстати, интересная деталь. Как известно, «дело врачей» возникло по письму некоей Лидии Тимашук, за что она некоторое время походила в героинях и даже была награждена орденом (которого потом, когда врачи были реабилитированы, её лишили). Так вот, видный деятель советской разведки и выдающийся специалист по тайным операциям Павел Судоплатов, человек весьма осведомлённый, пишет в своих воспоминаниях, что первоначальная реакция Сталина на это письмо была крайне пренебрежительной. Письмо пошло в архив, откуда было извлечено на свет божий лишь через три года. Это ещё одно свидетельство того, что «дело» было не спонтанной реакцией на «сигнал» и тем более не следствием благородного возмущения злодеяниями врачей, а продуманной акцией, проведённой так и тогда, как и когда требовалось по сценарию. Да и по своему содержанию письмо, как пишет Судоплатов, было не политическим доносом, а содержало чисто медицинские претензии склочного характера к своим коллегам.›