Страница 99 из 106
— Зачем все-таки вы их разводите? — с недоумением спросил инспектор. — Вам не хватает продуктов?
— Просто я очень люблю кроликов и с детства мечтал заняться их разведением. Но на Земле у меня не было такой возможности, и тогда я подыскал удобную зеленую планетку, далеко-далеко от Земли, где не было ни одного животного… Я рад, что вы меня поняли.
Эк нахмурился:
— Часть кроликов я эвакуирую немедленно. Дальнейшее их пребывание здесь может привести к гибели планеты.
— А по-моему, наоборот! Они не нарушают природного равновесия. Кролики — это то, чего планета не смогла произвести, а между тем — ждала миллионы лет. Сейчас Шока-Блук смотрится куда приятнее, чем прежде! И вообще, инспектор, вам надо оторваться от вашей бумажной работы. Возьмите отпуск, прилетайте сюда — будьте поближе к природе…
Глянув в иллюминатор, за которым продолжали сгущаться сумерки, старик вдруг хлопнул себя по бедрам и закричал:
— Смотрите, смотрите — медвяги возвращаются с пастбищ!
Через распахнутый люк в рубку корабля донесся мерный топот тысяч мягких лапок…
— А-а-а-а! — прорычал Эк, почувствовав, что реле и цепи вот-вот откажут ему, и бросился к приборной панели…
Когда инспектор очнулся, звездолет, повинуясь автопилоту, уже мчался обратно к Земле. Профессора не было. Около иллюминатора сидел толстый кролик. Эк задумался. Что-то в его голове оборвалось, ему казалось, что он забыл какую-то очень важную деталь. Какую? Шока-Блук, профессор, кролики… Но ведь было же что-то еще! О чем говорил старик?
Эк глянул на кролика и вспомнил. Вспомнил!
— А все-таки, как хорошо, — подумал экологический киберинспектор, — как хорошо, как прекрасно, что медвяги, наконец-то, вернулись с пастбищ!..
Игорь Халымбаджа
«…метил в русские Жюль Верны»
Впервые об этом человеке я прочитал в середине 60-х годов, в свердловских газетах, в заметках, посвященных открытию первого в городе Клуба Любителей Фантастики. В этих крохотных заметочках среди мероприятий будущего Клуба упоминалось и сообщение «об уральском Жюль Верне — Де-ля-Роке». Правда, сообщения этого за полтора года функционирования того, первого, КЛФ так и не последовало. Только в 1969 году мне удалось совершенно случайно у одного из московских букинистов приобрести книгу И. Де-Рока «Гроза мира», и я понял, что это и есть сочинение «уральского Жюля Верна». Долго и тщетно я пытался расшифровать этот псевдоним — и Словарь псевдонимов И. Ф. Масанова, и картотека псевдонимов краеведческого отдела библиотеки им. В. Г. Белинского молчали о И. Де-Роке… И, наконец, мне попала на глаза заметка уральского краеведа Л. Хандросса в «Вечернем Свердловске» — «Материалы о „русском Жюль Берне“», из которой я узнал, что подлинная фамилия писателя была Ряпасов.
«Я… метил в русские Жюль Верны, — писал незадолго до своей смерти Иван Григорьевич Ряпасов брату Павлу, — однако судьба распорядилась иначе». Да, судьба никогда не была благосклонной к этому талантливому самородку из уральской рабочей семьи. Об этом поведали мне материалы, найденные в архивах.
Родился Иван Григорьевич Ряпасов 5 июня 1885 года (по старому стилю) в поселке стекольного завода, неподалеку от Красноуфимска. Отец его, Григорий Алексеевич, был мастером стекловарения. В семье росло шестеро детей, из которых Иван был самым младшим. Григорий Алексеевич, большой выдумщик, много лет изобретал вечный двигатель, «перпетуум мобиле». И маленький Ваня, мальчик наблюдательный и сообразительный, отыскав в чулане отцовские модели, крутил их, пытаясь запустить. Уже в пять лет он выучился у сестры Оли читать. По семейному преданию, на это ушло времени немного — пока закипал самовар. Чтение Иван полюбил невероятно, оно ему заменило все — детские игры, катание на коньках и лыжах, купание в речке. Ершовский «Конек-Горбунок», «Родное слово» К. Ушинского, «Дон Кихот», романы Жюля Верна…
В начальную школу Ваню приняли сразу во второй класс. Ходить пришлось далеко, за четыре километра, в деревню Савиновку. Еще три года Иван учился в трехклассном училище с педагогическим уклоном на миссионерском хуторе в Манчажском уезде.
В 1901 году шестнадцатилетний Иван Ряпасов стал работать в конторе стекольного завода. Проработал два года. Раздражал хозяин, самодурство которого породило немало анекдотов. И в августе 1903 года И. Ряпасов перешел на другой завод помощником машиниста. Проработал всего несколько месяцев. Он жаждал знаний, хотел учиться. Решил поступить в Екатеринбургское горное училище. «Зубрил катехизис между управлением и смазкой машин, учил грамматику, твердил походы Александра Македонского, подвиги Геракла…» (автобиографический рассказ «Пора», 1911 г.). В мае 1904 года Иван уволился с завода и успешно сдал экзамены в училище, но не получил стипендии и вернулся домой, к родителям. Здесь подготовился к экзаменам на учителя начальной школы и осенью сдал их в Екатеринбургской мужской гимназии.
Однако работы по новой специальности найти не удалось. Помог знакомый журналист Соловьев (вскоре убитый черносотенцами во время погрома). В 1905 году при его содействии И. Ряпасова приняли в редакцию газеты «Урал» репортером. «Молодой и наивный, случайно попал в редакцию, — писал впоследствии Ряпасов. — Живая, волнующая жизнь репортера захватила». Платили негусто — всего по копейке за строчку (для сравнения, в «Уральской жизни» репортеры получали по две копейки за строчку). Работы было много — Ряпасов писал о митингах в революционные дни 1905–06 годов, о добыче меди, об изумрудных копях, о проекте соединения каналом Камы и Печоры, об орских золотых приисках, о погромах… Но примечательно, что первой публикацией И. Ряпасова была статья «Памяти Жюля Верна» («Урал», весна 1905). «Вечная беготня дала возможность столкнуться с неприглядной изнанкой жизни… Существовал впроголодь, при грошовом заработке» («Пора»).
В Екатеринбурге И. Ряпасов сдружился с литератором Иваном Флавиановичем Колотовкиным. Колотовкин служил в конторе компании Зингер, писал «между делом», за что и критиковал его И. Ряпасов. И еще — Ряпасову не нравились приземленные, сугубо бытовые темы рассказов И. Колотовкина. «Вы берете жизнь бедноты во всем ее неприглядном, голом виде… ну кому это интересно?», «Надо брать такие темы и сюжеты, в которых рассказывалось бы что-то новое, интересное, даже таинственное! — утверждал Ряпасов. — Это заинтересует всякого, даже полуграмотного!» И этому своему кредо Иван Григорьевич старался следовать всю жизнь. Доводы же И. Колотовкина были сугубо прагматичны: «Левин (издатель) не стал бы мне платить по две копейки за строчку, если бы мои рассказы не были интересны».
В 1906 году подошло время призыва Ряпасова в армию. Иван приезжает на стекольный завод на велосипеде попрощаться с родителями. Но медицинское освидетельствование признало его негодным к строевой службе по причине слабого здоровья.
В 1907 году И. Ряпасов женился. Но свадьба опустошила и без того тощий кошелек молодого репортера, а тут еще один «удар судьбы» — в 1908 году закрывается газета «Урал». Ряпасов поступил репортером в «Уральскую жизнь», проработал там с мая по декабрь 1908 года, но печатали его очень редко. Молодая семья практически осталась без средств к существованию. Иван Григорьевич посылал корреспонденции куда мог — в «Слово», «Торгово-промышленную газету», «Сибирскую жизнь»… И искал работу. Наконец, в декабре 1908 года ему удалось поступить секретарем в газету «Пермские губернские ведомости». С этой газетой он был связан вплоть до 1917 года, хотя с марта 1912-го не являлся ее штатным сотрудником.
В Перми жена Ряпасова родила мальчика. Но вскоре у нее обнаружился туберкулез. И, несмотря на все хлопоты Ивана Григорьевича, в 1909 году она умерла. Погиб и трехмесячный сын, отправленный с бабушкой на стекольный завод. Ряпасов очень тяжело переживал смерть жены и сына. «Чуть не рехнулся с горя… Не нашел ничего лучшего, как уйти с головой в любимую работу» (рассказ «Пора», 1911).