Недоумок

— В какой степени Вы ощущаете себя евреем? — этот вопрос был задан высокому, тощему господину в пенсне, который всю дорогу провалялся на верхней полке, молчал, курил трубку, читал книжки по-французски и ни с кем не разговаривал.

Теперь он стоял на платформе, у его ног кожаный чемодан, на пальце золотое кольцо с печаткой. Мирочка ушки на макушке навострила, с любопытством на странного полуиностранца смотрит. Интересно, что он ответит?

— Ни в коей мере я не ощущаю себя евреем, я светлейший князь Г. и в Израиль не собираюсь, у меня есть родственники в Швейцарии… — Его мгновенно окружили ХИАСники, тут же появились иностранные журналисты, защелкали фотоаппараты, кинокамеры, очевидно, приезда этой «птицы» ждали.

Вот это да! Шикарный господин, видно, дело знает. В голове у Мирочки сразу все завертелось. Шестое чувство ей нашептало, что этот тощий интеллигент своего не упустит, может быть, он «сын лейтенанта Шмидта», но поступает правильно! Она потащила Шуру за руку в конец очереди и зашептала.

— Слушай, ты должен сказать, что не ощущаешь себя евреем. Этот ХИАС нас к себе возьмет под крылышко. Ты видел, как этого «князька» принимали?! А он не дурак, знает, как нужно выехать, что сказать и где причалить. Мы должны зацепиться в Вене всеми силами, а потом что-нибудь придумаем!

— А как же твоя семья? — удивился Шура.

— Не беспокойся, главное, о нас нужно думать, о твоей карьере, а к родне мы всегда успеем попасть…

Вопросы-ответы, весь народ разбился на две кучки, у многих вид растерянный, кто-то плачет, некоторые семьи разделились, молодежь в Израиль ехать не хочет, старикам все равно, они там обеспечены.

— Мы тоже не ощущаем себя евреями… У нас тоже дворянские корни, у моего мужа отец — знаменитый артист театра и кино, а бабушка из древнего рода, правда, она это забыла, но мы вспомнили.

Молодой чиновник внимательно посмотрел на Миру, ни один мускул на его лице не дрогнул, он сверил фамилии по списку, поставил галочку и на чисто русском языке сказал: «Проходите».

Через два часа все были опрошены. Одна группа через двадцать четыре часа отбывала в Израиль, другой предстояло пробыть неделю в Вене, а потом — «итальянское гетто» на много месяцев ожидания.

Всех рассадили по автобусам, группу, выбравшую «итальянское направление», повезли через весь город в домики пансионного типа, а те, кто «ощущал себя евреем», через несколько часов отлетали в направлении исторической родины. За окнами автобуса замелькали огни, непривычно чистые улицы, ухоженные парки, кафе, нарядно одетая толпа, спешившая по своим делам. Мира прилипла носом к стеклу и не могла оторваться, рассказы о «загнивающем» Западе были жалкой пародией на то, какой достаток она учуяла в воздухе этого города. Это надо же, живут же люди! Вот указатель, что до Венгрии рукой подать, от Москвы лету два часа, а все здесь как на другой планете. Потом был просторный, чистый пансионат, любезные чиновники провели инструктаж, сказали, что будут кормить три раза в день, дали карманные деньги, поселили в огромную комнату с телевизором, предупредили, что через неделю (а может, и раньше) отправка в Рим.

Вечером в большой столовой за одним столиком они оказались рядом с шустрым и веселым малым. Оказалось, что он окончил Институт Лесгафта, был мастером спорта, перед отъездом подрабатывал массажистом у друга в сауне.

Он был уверен, что нужно всеми силами зацепиться в Германии, его заветная мечта — покупка спортклуба для рядовых граждан. Дорога к успеху заранее обеспечена, он знает, как сгонять лишний вес, делать массажи, купит тренажеры, наймет хорошеньких девочек (свои дешевле), а через пару лет станет хозяином ресторана. Мира замерла, когда услышала это волшебное слово.

— Ты хочешь русский ресторан купить? Слушай, а ты знаешь, что это моя мечта, ведь Шурик — первоклассный певец, на гитаре играет, а посмотри, какое обаяние, внешность. Давай вместе к цели пойдем?!

Парень смерил Мирочку оценивающим взглядом, на Шуру взглянул мельком.

— Ну а бабки у тебя есть? Здесь одним талантом не проедешь, это тебе не Голливуд.

— Слушай, у меня все продумано, свою долю мы внесем, мне пришлют «капусту» родичи. — Мирочка не стала распространяться, как она со знакомыми грузинами переправила свои «брюлики» в Израиль. Ей обещали все реализовать в лучшем виде!

Парень был крепышом, роста невысокого, волосы курчавые, глаза со смешинкой, звали Юриком. Он сказал, что нужно «рвать отсюда когти», перейти австрийскую границу и оказаться в Мюнхене.

— Ну а за переход границы денежки вперед. Завтра, Шурка, выйдешь в город со своей балалайкой, лучше на центральную площадь, пой свои романсы да шапку подставляй. Проверим, как на тебя клюет Запад. Это будет для тебя боевым крещением. — Парень достал миниатюрную записную книжечку и что-то записал. — Друзья, выпьем за успех предприятия! — Он нагнулся и из-под стола ловким движением достал бутылку виски.

Из большого цветастого платка, длинной юбки и вышитой кофточки она соорудила себе русский костюмчик. Шура был «прикинут» лучше. Еще до отъезда в театральных мастерских Мюзик-холла они «одолжили» атласные косоворотки, красные сапоги, широкие бисерные пояса, семиструнная гитара расписана цветами, а в дополнение фольклора Мира била в бубен и приплясывала. Пара выглядела супертоварно. Недалеко от них трое местных студентов играли на скрипочках и флейтах Моцарта, конкуренция оказалась жесткой, под натиском бубна и цыганщины ребята не выдержали, пришлось искать другое место.

Шура с Мирой так старались, что через час вокруг них образовалось плотное кольцо зевак и туристов. Им хлопали, бросали монеты, кто-то просил исполнить «Подмосковные вечера», время летело незаметно, и к концу дня шапка-ушанка была полна иностранной валюты.

Усталые и довольные, они приплелись в пансионат. Юрик их ждал, вместе стали считать выручку, он деловито разделил сумму пополам.

— Шурка, ты молоток. Может, из тебя выйдет второй Алеша Дмитриевич?! Он до старости у себя в Париже пел, на него вся эмиграция молилась. Будешь меня слушать, выбьешься в люди. Времени у нас в обрез, я слышал, что через три дня погрузка в Рим, так что готовьтесь, скоро нас ждут великие подвиги. Кино про шпионов помните? Здесь границы не «на замке», и при малой хитрости мы этих «фрицев» одурачим. А теперь, братцы-кролики, на покой, завтра у вас трудовые будни, а я по делам побегу.

Жизнь в Юрике била ключом, невольно даже Мирочка подчинялась этой кипучей энергии, он послан им свыше, и они с ним горы свернут, она всегда верила в успех, гордилась своей проницательностью и знанием людей.

На следующий день они пришли на ту же площадь. Из-за воскресного дня народу собралось еще больше. Кто-то их фотографировал, просил автограф. Худощавый, спортивного вида мужчина подошел к Шурику совсем близко, щелкнул фотку.

— Здравствуйте, — на чистом русском языке обратился к ним иностранец. — Я журналист радио «Немецкая волна», сейчас в командировке, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

Шура перебирал гитарные струны, растерянно посмотрел на Миру.

— Отойдем в сторонку, — Мира взяла журналиста под руку. — Что вас интересует?

— Сейчас не так много выезжающих из СССР, можно надеяться, что через пару лет эмиграция будет массовой. Нас интересует, как вы выехали, куда путь держите и каковы ваши планы? — Мужчина достал из нагрудного кармана визитную карточку.

Вот она, слава! Она стучится в двери, она лезет изо всех щелей, стоило только выйти на улицу, и Шурика уже окружают журналисты. Она вдруг вспомнила тощего князя на платформе, как его встречала пресса, теперь их очередь, три дня прошло, а карьера уже на мази.

— К сожалению, сейчас мой муж не может с вами говорить, он поет, нам нужно заработать, мы нищие… — в голосе Миры звучали слезы по Станиславскому.

— Понимаю, не беспокойтесь, я заплачу вам за интервью. Приходите через пятнадцать минут в кафе напротив, я буду вас там ждать.