Страница 33 из 37
Вхожу во Дворец. В центре первого зала колесо и рычаг — величайшие изобретения человечества. «Подхлестнуть их эволюцию», — говорил Ким. «Помочь им», — думал я. Ася спросила, обращаясь и к нам, и к себе: «А если их эволюция пошла бы совсем иным путем и мы просто навязываем свою волю?» Влад молчал. Никто не знал, о чем он думал.
Я прохожу по залам, где хранятся замурованные в стены блоки с записями о гениальных открытиях землян. Щедрость, на которую способны только высшие существа. Разумная щедрость: каждый блок имеет специфическую, трудно вскрываемую оболочку и свой шифр. Только достигнув высокой ступени цивилизации, они смогут вскрыть блок с записями о расщеплении атома. Они поймут: в этом — забота о них. «Несмышленышей» нельзя подпускать к бочке с порохом.
Все продумано. Но беспокойство держит меня в напряжении. Мы что-то забыли… Что именно?
Выхожу из Дворца. Они ожидают меня.
Медовый воздух становится темнее, гуще, летящие облака приобретают фиолетовый отблеск. Пахнет свежестью, как после грозы. Словно подвешенное на тонких оранжевых нитях лучей, покачивается светило, приближаясь к горизонту. Спускаюсь к ракете, осторожно ступая по скользким камням. Оглядываюсь.
Держа на весу раковины, они ковыляют за мной, спешат и… отстают все больше и больше. Один спотыкается. Жидкость проливается на камни. Он падает ничком. Через отростки жадно впитывает то, что не успело уйти в почву.
Внезапно понимаю! Ступени! Мы забыли облегчить им дорогу, сделать доступным подъем к Дворцу. Мы думали лишь о том, что оставляем в блоках, и забыли о пути к нему. Мы все ошиблись. И в своей заботе, и в мудрой осторожности. И Влад — тоже. А это может стоить жизни многим из них…
Выхватываю из кармана сигнализатор. Выстукиваю на нем команду-программу. Тотчас из контейнера ракеты вываливается несколько киберов. Окутавшись выхлопами из небольших дюз, они спешат к дороге.
Ожидаю, пока последнее из существ спустится в долину, и передаю команду.
Киберы выполняют программу. Ослепительные сполохи вспыхивают на дороге. Громыхают взрывы. Скрежещут мощные электродолота и сверла.
Дорога становится похожей на каменную реку. Вся она состоит из волн-ступеней. Киберы гуськом возвращаются к ракете.
В это время открывается второй люк. Из него на выдвижном эскалаторе спускаются Влад и Ася. Они подходят ко мне, смотрят на дорогу. Ася привычно-ласково опирается на мое плечо, говорит:
— Несмышленыши запомнят…
Так она называет этих существ.
Влад молчит. Он поворачивается в профиль ко мне, выпячивает нижнюю губу. Не могу удержаться от легкого смешка, так он похож в эту минуту на надменного горбоносого верблюда.
Но смешок тут же обрывается. Почему Ася так смотрит на него, не мигая, расширяя свои темные спокойные глаза? На меня она смотрит по-другому: чуть покровительственно, привычно-любовно. А меня бы больше устроило «любовно» без «привычно».
Почему Влад достает сигнализатор? Что отстукивает на нем?
Из люка по его команде стремительно вылетают несколько киберов. Грохот. Сотрясается почва. Со стоном рушатся скалы, ступени. Взлетают камни. Ася испуганно отпускает мое плечо.
Едва успеваю опомниться, а дороги нет. Она завалена обломками, разъедена трещинами и пропастями. Она стала еще труднее и опаснее для этих существ, чем раньше. Что он сделал? Зачем?
От гнева кружится голова. Пошатываясь, делаю два шага к нему. Один удар кулака — и этот хлипкий человечек, мой командир, покатится по камням.
Он молчит. Грустно смотрит на меня снизу вверх.
— Пора в ракету. Там объясню.
— Даже сейчас его слова — слова резолюции. Мои пальцы, сжатые в кулак, вздрагивают от ярости…
Он поворачивается ко мне сутулой спиной, направляется к ракете. Ася следует за ним. И мне не остается ничего другого… Утешаю себя воспоминаниями о грустных глазах командира. Может быть, он бывает более несчастным, чем кто-либо из нас, именно потому, что видит дальше других и не имеет права на ошибки? Может быть, ему очень хочется научиться ошибаться?
Эскалатор медленно поднимает нас к отверстию люка, затянутому тонкой пленкой. Тоскливо смотрю на место, еще недавно бывшее дорогой на гору. Вдали темнеют неподвижные фигурки «несмышленышей».
Представляю, как они придут сюда, как удивленно будут ощупывать неодолимый для них подъем. Попытаются пробраться к Дворцу, но раковины с жидкостью, которые нельзя выпускать из щупалец, сделают это невозможным.
Ненавижу Влада. Еще никогда ни к кому я не испытывал такой ненависти. «Несмышленыши»… Почему он это сделал? Чтобы унизить меня? Из презрения к ним?
Они уйдут в свои мрачные недра, унося в душах страх, удивление и… неутолимое любопытство, жажду познания. И это погонит их снова и снова к горам, где расположено нечто Великолепное и Загадочное. Но жизненосная жидкость в раковинах, которая делает их такими жадными и недоверчивыми, заставит всякий раз остановиться внизу.
А потом… Что же будет дальше?
И вдруг очень ясно представляю… Нет, вижу, что будет!
Однажды любопытство окажется сильнее всего. Самые смелые или самые пытливые из них решатся. Они станут трудиться: сплетут канаты и мосты, перебросят их через трещины. А у подножия горы оставят свои раковины, впервые доверив их другим, чтобы потом с помощью канатов поднять их наверх. И никто из оставшихся внизу не обманет их доверия, потому что иначе он не узнает о Великолепном и Загадочном.
Спиральные облака, бешено вращаясь, летят мимо меня. А я держу палец на кнопке эскалатора и смотрю на бывшую дорогу. Что-то зреет во мне, проявляется, как на фотопленке.
Здесь по этим разрушенным ступеням «несмышленыши» взойдут, должны будут взойти на очень большую ступень…
Рей Брэдбери
ЗДЕСЬ ВОДЯТСЯ ТИГРЫ
— С планетами церемониться нечего, их нужно брать за глотку, — сказал Чэттертон. — Врывайся на них и переворачивай все вверх дном: уничтожай змей, трави животных, перегораживай реки плотинами, засевай поля, очищай воздух, изрой ее шахтами. Наведи там порядок и беги прочь, как только добьешься своего. Иначе она тебе покажет. Планетам нельзя доверять. Все они разные и всегда враждебные и чужие, вечно норовят тебя перехитрить, особенной такой дали, невесть где. А потому нападай первым. Сдирай с нее шкуру, ясно? Бери с нее все, что можешь, и удирай оттуда, пока этот проклятый мир не взорвался у тебя перед носом. Иначе с ним и не сладишь.
Космолет снижался над планетой 7 звездной системы 84. Позади остались миллионы миллионов миль; Земля была далеко, так далеко, что Солнечной системы словно бы и не существовало! Все ее планеты и другие ближайшие системы тщательно изучили, заселили и прибрали к рукам. И тогда корабли этих крошечных людей ринулись к дальним мирам. Нужны были всего лишь месяцы, в крайнем случае годы, чтобы добраться до любого уголка вселенной, ибо ракеты их неслись со скоростью, которая и господу не снилась. И вот в десятитысячный раз один из таких кораблей, бороздивших космос, садился на чужую планету.
— Нет, — ответил капитан Форестер. — Я слишком уважаю другие миры, чтобы обращаться с ними так, как предлагаете вы, Чэттертон. Во всяком случае, не мое это дело грабить да разрушать, и слава богу. Я рад, что я всего лишь звездолетчик. Вы геолог, так идите ройте, скребите, кромсайте. Я же буду просто наблюдать, буду бродить повсюду да глядеть во все глаза на новый мир. Люблю смотреть. Все звездолетчики любят смотреть, иначе какие же они звездолетчики? До чего же хорошо подышать иным воздухом, полюбоваться невиданными красками, поглядеть на новых людей (когда есть на кого), повидать новые океаны и земли.