Страница 2 из 32
Он откидывается в кресле, и перед ним пробегают хлопотливые, наполненные тревогой дни.
2
После того как Эвелина[1] сообщила результаты голосования, у Эдвардса, надо прямо сказать, здорово прибавилось хлопот. Хорошо было Карбышеву открывать вместе с другими участниками Восьмой экспедиции разумные существа на Венере. Да и люди, проголосовавшие за открытие на Венере постоянной научной станции и за весь этот план контакта с жителями Венеры, не задумывались особенно над тем, как это практически осуществить. Они просто сообщили свое мнение Эвелине при помощи обыкновенных блок-универсалов, которыми в наши дни пользуются даже дети, и через два часа с удовольствием услышали, что их мысли совпадают с соображениями подавляющего большинства населения нашей планеты.
А главные заботы свалились на плечи Эдвардса. Правда, если бы они миновали его, он, вероятно, чувствовал бы себя не лучше, но это совсем другой вопрос.
В общем для Эдвардса наступили горячие денечки. Прежде всего никто толком не знал, сколько людей должно работать на станции. Когда Эдвардс попытался выяснить имеющиеся на этот счет мнения, со всех сторон посыпались самые разнообразные предложения: от трех человек до семи тысяч. Одни считали, что на первых порах достаточно небольшого наблюдательного поста, своеобразной миссии Земли на Венере, другие предлагали создать обширнейший научно-исследовательский институт с полным штатом и необходимым оборудованием. Сторонники наиболее решительных мер настаивали на постройке целого города с множеством воспитательных учреждений, в которых обитатели Венеры, не знающие сейчас даже одежды, должны были проходить ускоренный курс развития. Такого рода обучением авторы проекта предполагали охватить все население Венеры. Но кто знает, сколько его? Восьмая экспедиция столкнулась только с одним племенем, которое отнеслось к землянам настороженно, чтобы не сказать враждебно. С прочими племенами надо было еще встретиться, и пока не известно, каким способом можно получить их согласие на обучение.
Карбышев насчитал около двухсот пятидесяти профессий, необходимых для начала работ. Эдвардс, ознакомившись со списком Карбышева, вычеркнул двадцать профессий как совершенно, по его убеждению, излишних, зато вписал тридцать таких, о которых можно прочесть лишь в энциклопедиях.
— Вы думаете, что когда у вас испортится на Венере какой-нибудь прибор, вам тут же пришлют новый? Вы привыкли, что где бы ни находились — на дне океана или в кратере действующего вулкана, — достаточно сказать вслух, чего не хватает, и вам тотчас же доставят это и еще термос с горячим кофе в придачу. Разумеется, я постараюсь набить склады вашей станции двойным комплектом всего, что может износиться или выйти из строя, но все равно вам потребуются люди, которые могут лудить, паять, чинить и даже готовить еду из местных продуктов. Ведь жить придется без всякого сообщения с Землей три с половиной года. Раньше мы не сможем послать ракеты, что бы у вас ни случилось. Даже радиосвязь, как вы знаете, будет действовать с перерывами. Следовательно, исключена даже консультация в экстренных случаях. Мы должны все продумать заранее. Пока ведь никто еще не жил на Венере больше трех недель. Ваша знаменитая Восьмая пробыла там всего три дня. Через полгода вы хватитесь, что вам недостает дюжины специалистов в самых неожиданных областях.
Карбышев знал все это не хуже Эдвардса. Однако и он понимал кое-что в космических экспедициях. Поэтому поспорил немного, а потом они представили свои соображения в Плановое бюро. Там привлекли к этому полк консультантов и, выслушав абсолютно все мнения, все учтя и все взвесив, объявили, что на Венеру в первую смену должны отправиться 37 человек, не больше и не меньше.
Астрономы назвали свои цифры раньше. Конечно, астрономия — весьма возвышенная наука, как по крайней мере утверждают сами астрономы, и общение с нею способствует философски спокойному отношению к жизни, но попробуйте не волноваться, когда вам сообщают, что если вы упустите ближайший удобный период для полета на Венеру, следующего придется ждать три с половиной года. Причем оба эти периода — и первый и второй — очень короткие. А длинный период, самый подходящий, наступит через четырнадцать лет.
Эдвардс сразу понял, что станцию придется забрасывать одним махом. Гонять одни и те же ракеты подобно тому, как снуют грузовозы по трансконтинентальным шоссе, к сожалению, не придется. Сколько же потребуется ракет?
— Мы должны создать нашим ученым условия, не отличающиеся от земных, — сказал председатель Планового бюро академик Вильямс, решительно сдвинув свои короткие, похожие на двух ежей, брови. И далее разъяснил, что он под этим подразумевал: — Спорт, включая беговые дорожки, плавание, футбол. Вы понимаете, что это — не роскошь, а гигиена умственного труда. Людям придется работать гораздо напряженнее, чем дома, на Земле. Затрачивая огромные средства на экспедицию, мы заинтересованы в том, чтобы ни одна минута каждого из 37 не пропадала даром. По этой же причине быт не должен отвлекать их внимание. И научная работа, само собой разумеется, должна облегчаться современной техникой.
Эдвардсу пришлось основательно подумать над многими вещами. Когда-то исследователь, отправляясь в дебри неведомой Африки, шел пешком, а его багаж несли двадцать-тридцать носильщиков. Сейчас на каждого члена экспедиции потребуется, вероятно, двадцать, а может быть, тридцать грузовых ракет. На далекой планете, сияющей на небе голубоватой звездочкой, нужно организовывать все с самого начала. Склады питания на три с половиной года, аварийные запасы, транспортные средства и все прочее. Не говоря уже о зданиях самой станции в разобранном виде и ее оборудовании.
Ясно было одно: надо конструировать специальные ракеты. Ни одна из существующих систем для этой цели не годилась.
Во всяком случае цифра «37» была первой реальной величиной, которая из сферы фантазии и не всегда обдуманных проектов ставила вопрос на деловую почву. Эта цифра явилась как бы ключом, приведшим в действие огромный механизм. Ракетный институт по предложению Эдвардса приступил к предварительному проектированию грузовых ракет в разных вариантах. Австралийский космодром, самый крупный, начали расширять: ведь отсюда будет стартовать почти одновременно множество ракет, а раньше взлетали одна-две в год. Африканский космодром, считавшийся вспомогательным, решили оборудовать заново. По рекомендации Эдвардса Плановое бюро объявило конкурс на проект станции на Венере. Тысяча больших и малых дел обрушилась на Эдвардса как лавина.
Пожалуй, только создание моста на Луну могло сравниться по размаху с задуманной операцией. Тогда это действительно было грандиозное предприятие — достойное завершение большого пути, пройденного человечеством с сентября 1959 года, когда первая ракета коснулась поверхности спутника Земли. Но с тех пор минуло немало лет. Ныне ракеты ходят по освоенной трассе, на манер пригородного сообщения прошлого века, заправляясь то на лунном, то на земном космодроме. В задуманной же операции предстояло впервые выпустить залп ракет на дальнюю дистанцию без промаха и потери хотя бы одной из них.
Эдвардс-то уж хорошо знал, что значит промазать по планете. Во время второй экспедиции на Марс, когда ее участникам пришлось пробыть там восемь месяцев, горючее для обратного рейса забрасывали грузовыми ракетами. Из-за какой-то ошибки самонаводящего механизма одна проскочила мимо и превратилась в спутника Марса. Вторая врезалась в рыхлый грунт планеты где-то около полюса. И хотя впоследствии, восемь лет спустя, удалось установить, что все баллоны с горючим уцелели, несчастным «марсианам» было от этого не легче. Их спасла третья ракета, упавшая в трехстах километрах от лагеря, баллоны доставили на вездеходе. Хорошо, что Эдвардс заготовил тогда три ракеты — он всегда отличался запасливостью! Конечно, теперешние астронавигаторы работают гораздо точнее. Но ведь и точность для задуманной операции требуется совсем другая!
1
Название электронно-счетной машины. — Прим. ред.