Кутузов

Путешественники набросали на бумаге расположение кораблей, и по возвращении Нассау-Зиген предложил Екатерине свои услуги, чтобы избавить ее от этого флота. Императрица улыбнулась и щелчком сбросила бумажку на пол.

«Я смотрю на это как на предвестие скорой войны», – сказал себе де Линь. Его предсказание сбылось быстрее, чем он думал. Не прошло и трех месяцев, как этот самый турецкий флот в тех же водах Днепра напал на русский фрегат «Скорый»...

5

В полдень 7 июня 1787 года Екатерина II торжественно въехала в Полтаву.

Полтава! Священное для каждого русского место. Здесь 27 июня 1709 года Петр Великий сокрушил войско шведского короля Карла XII и тем решительно склонил в свою пользу долгую Северную войну. Эта славная виктория воспевалась и поэтами, и безвестными сказителями, и народными песнями.

Еще были видны остатки шести редутов, построенных перед Полтавской баталией по приказу Петра, а посреди равнины возвышался внушительный курган, прозванный в народе Шведской могилой. И русские и шведы погребены в нем были вместе. Курган, как рассказывали старики, был еще выше, но за прошедшие без малого шесть десятков лет уменьшился от нетления великого множества находившихся в нем тел. Четыре тропинки вели на вершину Шведской могилы, а маленький деревянный столб у основания кургана служил ему скромным памятником.

Отсюда Екатерина II со свитой наблюдала за маневрами, во время которых были воссозданы эпизоды знаменитой битвы.

Государыня могла воочию убедиться в благодетельности реформы Потемкина, который переменил неудобную одежду русских воинов. Светлейший князь велел отрезать косы, бросить пудру; одел солдат в куртку, удобные шаровары, дал легкую, красивую каску. По его приказу полки беспрестанно передвигались с одного места на другое, чтобы в мирное время не приучиться к неге.

Среди своих командиров Потемкин давно уже выделил Кутузова, по праву оценив разносторонность его знаний. Михаил Илларионович прошел к этой поре огромную школу: овладел в юности инженерной наукой и глубоко постиг искусство артиллериста, а затем, под начальствованием светлейшего князя, участвовал в создании новой для русской армии легкой конницы, командуя последовательно Луганским, Полтавским и Мариупольским пикинерными полками. Теперь, в звании командира Бугского егерского корпуса, Кутузов мог оценить возможности легкой пехоты. Его опыт лег в основу инструкции для егерей, которая положила начало новой тактике рассыпного строя в русской армии.

Екатерина II с неженской взыскательностью и пониманием дела следила за состоянием русской армии. Когда она пожелала ознакомиться с боевой подготовкой пехоты, князь Григорий Александрович указал ей на Бугский егерский корпус. Один из батальонов егерей под начальством самого Кутузова продемонстрировал перед императрицей и ее свитой ряд экзерциций, приближенных к обстановке подлинного сражения. Находившийся в свите царицы Франсиско Миранда, участник войны за независимость Соединенных Штатов Америки и борец за свободу Кубы и Венесуэлы, нашел, что лучше солдат не бывает, а генерал Кутузов необыкновенно сведущ в военном деле.

Затем высокие гости присутствовали на репетиции Полтавского сражения. Пока войска совершали перестроения, Екатерина II, превосходно знавшая русскую историю, напомнила де Линю и Кобенцлю некоторые подробности баталии, а также знаменитый приказ Петра: «Воины! се пришел час, который всего отечества судьбу положил на руках ваших, и вы должны помышлять, что сражаетесь не за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за нашу православную веру и церковь».

– В этой битве, – рассказывала императрица, – Петр Великий подвергал себя страшной опасности. Он все время находился в огне, среди пуль. Одна из них попала в седло его лошади. Другая прострелила шляпу. А третья угодила ему в самую грудь. Царя спас большой медный крест, который висел у него на шее... Это был великий государь! Вы знаете, господа, я всегда держу перед собой на письменном столике портрет Петра Первого. И когда задумываю что-либо, то спрашиваю, как бы он поступил на моем месте...

Между тем войска разделились, образовав две противоборствующие группы. С громовым «ура», в клубах порохового дыма и поднятой пыли, они надвинулись друг на друга. Закипел яростный штыковой бой, который с высоты Шведской могилы казался всамделишным. Впрочем, он и не был только бутафорским: несколько десятков солдат в пылу схватки получили колотые ранения.

Напор полков, изображавших русскую армию, все усиливался, и вот уже «шведы» показали тыл. Миг – и на поле появились легкоконные войска, которые под командованием Кутузова изображали преследование отступающей шведской армии. Пикинеры и гусары летели через ручьи и рвы, отрезая бегущую пехоту.

Лишь золотисто-гнедая лошадь командира с трудом повиновалась руке хозяина. Она вставала на дыбы, храпела, меняла галоп на аллюр, пытаясь сбросить всадника. Моментами стоявшим на кургане казалось, что вот-вот она появится из пороховой мглы одна, чтобы унестись прочь, в дикую степь.

Но вот Кутузов почувствовал, как дикое животное сдалось, подчиняясь его воле. Он дал шпоры и со вскинутой саблей понесся впереди лавы. Гул нескольких тысяч копыт зазвучал над полтавским полем.

После примерной баталии Михаил Илларионович был принят государыней.

– Благодарю вас, генерал! – сказала Екатерина. – Отсель вы у меня считаетесь между лучшими военачальниками и в числе отличнейших генералов. Но я запрещаю вам ездить на лошади, на которой я вас видела. Я вам не прощу, если вы будете ею ушиблены. Я сама подарю вам лошадь. – Она приблизилась к Кутузову и добавила тихо: – Лошадь эта, право, умнее иных моих придворных. – И снова повысила голос: – На сей лошади вы, генерал, совершите свои подвиги, в громкости которых не сомневаюсь!..

Глава втораяОЧАКОВСКАЯ ПУЛЯ

1

Отдельный корпус генерал-майора Голенищева-Кутузова переправлялся на паромах через Буг, медленно двигаясь к Очакову.

Всю осень и зиму корпус стоял на речных кордонах, следя за редкими летучими отрядами турок, которые появлялись в безлюдной очаковской степи, терявшейся в бескрайних просторах за Бугом.

Теперь уже вошло в свои права лето. Низкие заболоченные берега, обилие плавней, заросших камышом, степные просторы. Изредка плеснет в волне щука, и одиноко зависнет в бледно-голубом небе коршун. Обманчивая тишина.

В долгом стоянии у гавани Глубокой ранним июньским утром Михаил Илларионович слышал гулкие пушечные выстрелы между Очаковом и Кинбурном, где располагался отряд Суворова. Отсюда, от выступающего в днепровский лиман Семенова Рога, хорошо видны были и паруса гребной флотилии принца Нассау-Зигена, и эскадры храброго американского авантюриста на русской службе контр-адмирала Джонса; корабли и галеры запирали устье Буга и крепость Святого Станислава.

Прошел почти год с того дня, как Турция, подстрекаемая Англией, Францией и Пруссией, объявила войну Австрии и России. Оттоманская Порта рассчитывала на то, что охвативший многие русские губернии голод и мятежи, вспыхнувшие в Римской империи, помогут ей одержать быстрые военные успехи. Посол в Константинополе Булгаков был закован в цепи и брошен в Семибашенный замок.

Однако надежды султана Абдул-Гамида и великого визиря на легкие победы не оправдались. От перебежчиков-запорожцев Кутузов знал, с какой неохотой идут на войну с русскими турки, которые еще помнили грозные уроки первой кампании. Тогда все было по-другому, и турки были настолько воспалены будущими успехами, что даже старики при костылях и с одними пистолетами бежали воевать с неверными, чтобы поскорее прибрать их, как кур на гнезде. Иные запасались даже веревками, чтобы, перевязав русских заживо, привести их в качестве невольников. Не то теперь! Теперь даже янычары, которых переписывали для призыва в армию, наученные горьким опытом, тихонько покидали свои дома и семьи, чтобы только не идти в поход против русских...