Страница 54 из 60
Глава 52
Мы не перестарались, приняв такие меры предосторожности, и даже если сделать скидку на мое богатое и воспаленное воображение, все равно в зале прибытия Домодедова кружилась масса подозрительных рож. Маша выходила первой в большом от нас с Бэлом отрыве. Наше юное дарование мастерски вошла в роль и, шаркающей походкой пересекая зал, попутно собирала пустые бутылки и «стреляла» у курящих мужчин окурки. Бэл в отличие от нее держался более скованно: скрестив руки на груди и глядя под ноги, он быстро пронес свою фиолетовую лысину через зал к выходу на стоянку такси. Мы договорились, что он наймет тачку, отъедет на ней метров на триста от аэропорта, остановится на обочине, где будет дожидаться нас с Машей.
Я шел последним, с деланым любопытством рассматривая товар в киосках и попутно наблюдая через отражение, не крутится ли какой-нибудь подозрительный тип за моей спиной. Пачки долларов, рассованные по всей одежде, ужасно сковывали движения, и я не мог понять, как Маше удалось в самолете рассовать под одеждой весь миллион.
Сквозь стеклянную стену я видел, что у Бэла возникли некоторые трудности с наймом машины – наверное, водителей отпугивал его отвратительный вид. Но минут через пять какой-то смельчак все же раскрыл перед ним дверцу «жигуля».
Маша пробиралась к месту встречи окольными путями – по мусоркам и кустам, где тусовались бомжи, и к машине вышла с двумя полиэтиленовыми пакетами, наполненными пустыми пивными бутылками. С ненавистью швырнув их в кювет, Маша вышла из роли, сняла с головы платок и села на заднее сиденье. На ее лице было такое обозленное выражение, словно виноваты в этом маскараде были мы с Бэлом.
Когда мы расселись, озадаченный нашим видом и поведением водитель дважды уточнил, есть ли у нас деньги, и успокоился лишь после того, как Бэл пришлепнул к приборной панели стодолларовую купюру (меньше не было).
Ехали мы в плотном потоке машин, и шансы на то, что нас заметят и остановят какие-нибудь бандитские пикеты, были невелики. Высадились мы у метро «Кантемировская» и перед тем, как расстаться с Машей, постояли в толпе на автобусной остановке.
Маша подобрела и даже загрустила. Ее потянуло на комплименты, и она призналась, что с нами ей было очень весело, и она не прочь продолжить наше, так сказать, случайное знакомство. Ну, мы, конечно, все расцеловались, растрогались и на том расстались. Юная аферистка помахала нам ручкой и через мгновение смешалась с потоком людей и исчезла в дверях метро.
Мы с Бэлом остались вдвоем. Я почувствовал, как нахлынула грусть. Все, что нам довелось пережить с ним, осталось где-то далеко позади. Отсюда наши с ним дороги убегали в разные стороны.
– Чем теперь будешь заниматься? – спросил я.
– Открою частное сыскное агентство, – сразу ответил он, будто давно думал об этом и принял твердое решение. – Буду бороться с мошенниками и аферистами.
Я не мог понять, серьезно он говорит или шутит – густая рыжая бородка надежно скрывала губы.
– А ты? – спросил Бэл, обрывая затянувшуюся паузу.
– Займусь обустройством личной жизни, – неопределенно ответил я, сам не понимая, что этим хотел сказать.
– Понятно, – кивнул Бэл. – Ну ты это… В общем, нам придется еще пару раз встретиться. Дашь свидетельские показания в отношении Шаттуева, двух летчиков, Князева, Немовли, Гельмута и Тенгиза…
Бэл спокойным голосом перечислял погибших. Список оказался слишком длинным, и я подумал, что следствие по этому сложному и запутанному делу продлится не один год.
– А что касается Илоны, – произнес он, – то мы с твоей помощью возьмем ее в ближайшие дни.
– С моей помощью? – переспросил я, глядя на Бэла так, словно он сказал мне нечто неприличное. – Нет, дружище, в этом деле я вам не помощник. Хватит, пора заканчивать наше плодотворное сотрудничество.
– Из-за тебя, между прочим! – крикнул Бэл. – Из-за тебя мы упустили порошок, из-за тебя не смогли взять ее с поличным. И теперь ты упираешься, как молодой козленок, и хочешь, чтобы эта сука безнаказанно уехала в Германию. А она уже второй раз провозит альфа-сульфамистезал, уже второй раз кормит стимулятором боевиков, и те с окривевшими мозгами косят наших ребят в Чечне!! Ты видел Немовлю?! И тебя это не впечатлило?! Этих Немовлей в России уже как собак нерезаных. Ты хочешь, чтобы мы все превратились в Немовлей?! Хочешь? Чего молчишь?!
Он был искренен в своем гневе, и я не нашел, чем ему возразить.
– Я думал, что мы будем дружить, – произнес Бэл, поднимая воротник куртки. Я тоже раньше так думал. Мы оба ошиблись.
Глава 53
– Вы кого ищете, молодой человек?
За моей спиной, на скамейке, сидели две старушки. Одна мелкая, сухенькая, с хитрым сморщенным лицом, а вторая – толстая, нервная, усатая. Она положила обе руки на набалдашник палки, опираясь на него, смотрела куда-то вниз, беспрестанно постукивая носком резинового сапога.
– Ищете кого, интересуюсь? – повторила сухенькая.
– Женщину одну.
– Женщину! – баском передразнила меня толстая, не поднимая головы. – Тут женщин полон дом. И мы тоже женщины. Фамилия или имя должны быть…
– Лариса.
– А с якого этажа Лариса? – спросила сухенькая.
– С седьмого.
– Это что ж за Лариса с седьмого? – гавкнула толстая, обращаясь к подруге. – Эта, что ли, которая с нерусским спуталась?
– Ну а якая ж еще? Алексеева!
– Да она не то Алексеева, не то Сандус, бес ее поймет! Вы, молодой человек, сами не знаете, к кому пришли!
– Дома они, дома! – закивала маленькой головкой сухенькая. – Сама видела, как рано утром на машине подъезжали.
– Что значит – они дома? – не понял я. – Кто это они?
– Лариска с мужем, кто ж еще!
– С мужем?! – пробормотал я. – А разве…
Розы цветным фейерверком взлетели над кустами и упали на грязный старый снег.
Вот так, нежданно-негаданно, между нами с Лариской всплыл ее муж. Когда-то она говорила мне, что они уже много лет в неформальном разводе. Я считал, что об этом человеке, как о давно прошедшем эпизоде чужой жизни, я никогда больше не услышу. Ан нет, вот как дело повернулось!
Я с силой въехал кулаком по водосточной трубе старого дома, оставив в память о своей ревности глубокую вмятину. Ну, Лорка, думал я, дорого обойдется тебе эта измена.
Мэд, эта крепкотелая кошечка, была прирожденной слугой денег. Она безошибочно чувствовала бабки и начинала стелиться перед ними без всякой оглядки на гордость, честь и прочие понятия, которые считала химерой. Уверен, что не было такой нравственной жертвы, на которую бы не пошла Мэд ради денег. Даже со своей независимостью она была готова распрощаться по первому моему требованию.
– Тебе помочь? – спрашивала она, мучаясь от ожидания под дверью душевой. – Тебя совсем не слышно, с тобой все в порядке?
Я сидел на краю ванны и вытаскивал из одежды пачки долларов, складывая их на фарфоровом столике под зеркалом.
– Сгоняй вниз! – крикнул я ей, сматывая бубликом высокий шерстяной носок и вытаскивая прижатую к лодыжке пачку. – Там, в фойе, есть сувенирный киоск. Купи маленький кожаный рюкзак.
– Какой рюкзак, милый?
– Модный такой! Тинэйджеры повально его таскают!
– Хорошо, милый, я быстро.
– Да можешь особенно не торопиться.
Меня начало раздражать ее свежерожденное плебейство. Женщина, кем бы она ни была, должна сохранять хоть крохотную долю недоступности. Когда же она начинает ломиться в душу и тело мужчины, то он утрачивает природную потребность в борьбе за самку и вообще перестает видеть в ней объект противоположного пола. Но отправил я Мэд подальше от двери в ванную по другой причине. Я не хотел, чтобы она видела все пачки купюр, которые у меня были. Мэд было бы достаточно мгновения, чтобы оценить наверняка: здесь нет миллиона долларов. А в связи с этим у немки могли возникнуть нежелательные подозрения.