Лунные маршалы (сборник)

Савин обернулся и встретил взгляды обоих инспекторов – профессионально ухватистые, настороженные. Нет, что-то неладное было с этим самоубийством…

– Он всегда держал окно открытым? – спросил Стайн Гралева, на секунду опередив Савина.

– Да, – сказал Гралев. – Старая привычка.

– Это запутывает дело… – невольно подумал Савин вслух, и снова на нем скрестились взгляды инспекторов. И ему показалось, что в глазах Пента мелькнуло что-то похожее на понимание. Он же сам живет в городке, – подумал Савин, – не мог совсем ни о чем не слышать…

– Предположим, что запутывает, – сказал Стайн. – Если дело можно запутать еще больше. Очень уж много загадок за последнее время свалилось на тихий захолустный уголок. Гибнут при загадочных обстоятельствах полисмены, стреляются физики, метры Глобовидения играют в частных детективов, священники выступают с направленными против нечистой силы темпераментными проповедями.

«Он не англичанин, – подумал Савин, – он превосходно владеет английским, но все же проскальзывает акцент, и отнюдь не шотландский и не валлийский. Если они представляют ту контору, о которой я сейчас подумал, дело несколько облегчается – но самую чуточку…»

Инспекторы занялись Гралевым, расспрашивали его о том же, что и Савин сегодня утром, – сколько раз и когда тот встречался с Кетсби, их взаимоотношения, душевное состояние покойного в последние дни. О Савине словно бы забыли, но он чувствовал, что это не так.

– Ну что ж, – сказал Стайн, – у меня больше нет к вам вопросов. Простите за беспокойство, не смею задерживать далее. Думаю, что нет необходимости напоминать – узнавать в городке инспектора Пента не следует.

Они шли к двери, и Савин ощущал устремленные в спину хмурые взгляды. Ему было немного стыдно, но особой вины он не чувствовал – они все равно не поверили бы…

– Почему вы ничего им не сказали? – спросил Гралев в машине.

– Потому что они не поверили бы ни единому моему слову. – Савин не включал мотор. – Вот что, Гралев. Вам необходимо срочно исчезнуть. Я вас отвезу в соседний город, откуда ходит прямой монор на Глазго.

– Шутите?

– Какие там, к черту, шутки? Денег вы с собой не взяли? Вот, возьмите на дорогу. Вещи бросьте к чертовой матери, вряд ли там у вас есть что-нибудь особо ценное. Я сейчас черкну записку ребятам в Глазго, чтобы устроили вас понадежнее и не выпускали на улицу два-три дня.

– Но…

– Молчите! – Савин с треском выдрал листок из блокнота. – Я не верю, что это самоубийство. И полиция, судя по всему, тоже, что-то у них есть – иначе не держали бы они отель под наблюдением, к тому же у меня сильные подозрения, что это не полиция, а более серьезная контора… А что касается вас – вы наверняка станете следующей мишенью, как только «те» сообразят, что вы начали кое-что понимать. Если вы вслед за Кетсби «покончите самоубийством», этому особенно и не удивятся, учитывая ваше состояние и это бегство к серому скучному морю… И ничего нельзя будет доказать. Поэтому не вступайте в дискуссии, а отправляйтесь немедленно в Глазго.

– А вам не кажется, что это – бегство?

– Глупости, – сказал Савин. – Чем вы поможете мне, оставшись здесь? То-то… У вас другие задачи и другой окоп. Вы уже убедились, что находитесь на верном пути, и ваша сверхзадача – беречь вашу голову.

– А вы?

– Обо мне не беспокойтесь, – сказал Савин. – Я – человек приметный, знаете ли. В то, что я покончил самоубийством, не поверит ни один из тех, кто меня знает, а устраивать мне «несчастный случай» – тоже в итоге чревато. Я все обдумал и просчитал. Ну, Гралев? Я не смогу работать, если не будет уверенности, что вы в безопасности. Могу я на вас полагаться?

– Можете, – сказал Гралев.

– Вот и отлично, – сказал Савин. – Я верю, что очень многое – впереди… А вот позади, к сожалению, пристроилась явная сволочь. Только не оглядывайтесь, Гралев. Это что-то новенькое, они еще не эскортировали меня по улице…

Он тронул машину, искоса поглядывая в зеркальце на серый «белчер».

– Они, – сказал Гралев.

– Вот то-то и оно.

– Обратитесь к первому полицейскому, – сказал Гралев. – Или задержите их сами.

– А за что? – спросил Савин. – За то, что они меня преследуют? Это еще нужно доказать… Ладно, поскольку я уверен, что это не полиция, можно пойти на небольшую грубость, отвечу-ка я им за ту пальбу в тихом переулочке любезностью того же толка…

Он увеличил скорость – не превышая предписываемой правилами, но создавая впечатление, что пытается оторваться от преследователя. Свернул вправо, резко притормозив так, что машину качнуло – с визгом тормозов, в классическом стиле детективных фильмов. Он ехал к окраине города, с удовлетворением отмечая, что машин и пешеходов на улицах становится все меньше.

Свернул на абсолютно безлюдную улочку, резко затормозил, не выключая мотора, едва не вмазавшись лбом в стекло. Он задумал сначала стрелять по шинам. Но это было бы скверное кино, не безопасное для жизни тех, кто сидел в «белчере», – а ведь никаких доказательств, что они принадлежат к шайке Геспера, не имелось. Стрелять по живым людям в этом тихом городке? Хватит с этих мест выстрелов, право…

Савин выпрыгнул из машины, встал посреди улочки, безмолвной, как лунная поверхность, широко размахнулся. Ало-синий параллелепипед закувыркался в воздухе – двухпинтовый пластиковый пакет фруктового молока летел навстречу мчащемуся «белчеру», мягкий хлопок – и ветровое стекло автомобиля закрыла разлапистая белая клякса. Нехитрый прием из арсенала знаменитого Ника Кабалло, героя тридцати серий «Опасного путешествия». Оказывается, и детективные фильмы способны научить чему-то полезному…

«Белчер» рыскнул вправо-влево и под душераздирающий визг тормозов врезался в высокую витрину табачной лавочки, наполовину ушел внутрь, где и замер, живописно усыпанный битым стеклом. Из двери бомбой вылетел пожилой хозяин, крайне темпераментно выкрикивая что-то, но рассматривать дальнейшее течение событий, имея к ним самое прямое отношение, было бы несколько неэтично, и «гарольд» помчался прочь.

– Господи, действительно как в стерео, – сказал Савин. – Ну, надеюсь, у них хватит денег расплатиться за витрину.

Диана выслушала его бесстрастно, опустив глаза.

– Вот такие дела, – закончил Савин. – Как видишь, не так уж безобидны и безопасны твои тропки к сияющим в ночи городам. Что они возят сюда, эти неразговорчивые морячки?

– Не знаю, – сказала Диана. – И никогда не интересовалась. Насколько я могу судить, это абсолютно безобидные дела. Что ты к ним прицепился, в конце концов? Здесь просто-напросто перевалочный пункт меж двумя мирами, на которые не распространяется земная юрисдикция. К чему же вмешиваться?

– У меня глубокая уверенность, что кто-то уже вмешался, вернее, подключился.

– В любом случае это безобидно и не затрагивает земных дел. Над тобой могли и подшутить, в проблемах Т-лабораторий ты разбираешься не более меня, нет доказательств, что того человека убили. Все верно?

– Вообще-то, да, – сказал Савин. – А интуицию вы в расчет не принимаете, леди?

Она молчала. Сидела, откинувшись на вогнутую спинку мягкого кресла, рассеянно теребила высокий воротник свитера, красивая и отчужденная.

– Что с тобой такое? – спросил он. – Вчера еще была обыкновенная и веселая, а сегодня…

– Ты меня раздражаешь.

– Своим присутствием?

– Нет, что ты. Мне с тобой интересно – пока ты не пытаешься вторгнуться в заповедные миры помимо их желания, просто потому, что они существуют.

– Но ведь такова жизнь, – сказал Савин. – Рано или поздно мы сами откроем эти тропинки…

– И столкнетесь со множеством сложных проблем.

– Естественно.

– А не лучше ли ждать, когда вас пригласят?

– По-моему, никак не лучше. Я не верю в то, что эти дела с перевозками настолько уж безобидны. Предчувствия. У вас разве не бывает предчувствий, милая ведьма?

– Господи, какая ведьма, – сказала Диана уста-ло. – Вот что, я могу и сегодня взять тебя – туда. Хочешь?