Ярость

— На этот раз — сказал он, — Сэм Рид откусил больше, чем сможет проглотить.

— Как вульгарно, — пробормотала Кедра, сверкнув улыбкой. Улыбка ее сверкнула буквально, поскольку Кедра верно следовала моде. Ее тяжелые черные локоны были раззолочены, каждый волосок покрыт тонким слоем золота и уложен в большую корону, которая подобно шлему, возвышалась над ее узким египетским лицом. Даже брови ее представляли тонкие нити золота, и капелька золота свисала с каждой реснички.

— Вы выглядите отвратительно, — заверил ее Захария, мигая.

— Конечно, отвратительно. Но я должна была проверить, как далеко смогу зайти. Каждая женщина…

— Смотрите! — Захария неожиданно выпрямился в кресле, глядя на экран. Кедра обернулась, придерживая карты, расстеленные на низком столике. Они сидели неподвижно, глядя на стену. Картина на экране казалась нереальной.

Корабль поворачивал к причалу за длинной дугой волнореза, белой линией выдававшегося в бледное море. На корабле было десять пассажиров, десять молодых мужчин и женщин, стремившихся к обещанному бессмертию. Они быстрыми нервными движениями поворачивали головы, рассматривая странный верхний мир, который для жителей башен всегда означал опасность и романтику. Подобно юношам и девушкам, приносимым в жертву Минотавру, они с возбужденным восхищением смотрели на могучую стену джунглей, подходившую все ближе и ближе, и на низкие полированные белые стены колонии Илимут, окружавшие первый намеченный к покорению остров.

Из воды перед ними поднялся Минотавр, но на этот раз он должен был быть принесен в жертву. В морях жило множество чудовищных ящеров. Немногие из них имели названия, а тот, что поднялся из молочной воды перед кораблем, не был знаком ни одному зрителю. С огромной скоростью из воды на 20 футов взметнулась темная блестящая шея, вода, как рваный шелк, скатывалась с боков грандиозной арки. Чудовище раскрыло пасть, способную вместить человека, и засвистело. Пасть была усажена рядами клыков, они торчали по краям, сверху и с боков пасти.

Над водой поднялся хор криков и воплей, корабль накренился, а испуганные пассажиры кинулись к дальнему борту. Голова чудовища устремилась к ним, шея двигалась за ней, как толстая веревка. Длинное гибкое тело было невероятно грандиозно. Животное, по-видимому, выбрало в качестве первой жертвы девушку, стоявшую у борта. У девушки желтые волосы, платье ее, красно-розовое, ярким пятном выделялось на фоне бледного моря.

На мгновение на маленьком корабле воцарился настоящий ад. Тогда рулевой, с небрежной и презрительной точностью, наклонился и нашел кнопку. С обоих бортов лодки поднялся прозрачный империумный купол, его половинки сошлись наверху со звоном, надежно защитив пассажиров и экипаж.

Ныряющая голова тяжело ударилась о купол. Корабль наклонился, глубоко погрузив империумную защиту в воду, люди покатились по палубе, сцепившись в клубок. Острый киль сверкнул в дневном свете, и длинная темная шея чудовища ударилась о него.

Пронзительный рев пронесся над водой. Усаженная клыками пасть ящера обернулась к низким облакам. Его изогнутая шея резко распрямилась, и из горла хлынул фонтан ярко-красной крови, такой же по цвету, как и платье девушки.

Крик повторился, еще более резкий; кровь продолжала бить из разинутой пасти. Темная шея дважды ударилась о поверхность воды и погрузилась. На месте ее погружения остался круг прекрасной алой воды.

Корабль выпрямился и двинулся к пирсу.

Кедра рассмеялась, расправляя карты.

— Этот пилот! — сказала она. — Как это все ему наскучило! Я не удивилась бы, узнав, что Сэм Рид нарочно пригнал этого зверя сюда, чтобы поразить своих новых добровольцев. У них теперь будет о чем рассказывать!

— Не следует недооценивать Сэма Рида, моя дорогая, — сказал Захария, снова поднося к носу кадильницу. — Он так и сделает, если увидит в этом выгоду. Он очень опасен, Кедра… и не из-за своей изобретательности, а из-за безответственности.

Кедра кивнула сверкающим позолоченным шлемом.

— Вы правы, конечно. В сущности нам не до смеха. Кто бы мог подумать, что он зайдет так далеко? Я думаю, что если что-нибудь помешает ему и он не найдет законного выхода, то пойдет на любое беззаконие. Перед нами сложная проблема, Захария.

— Значит, ваше отношение к нему изменилось, моя дорогая?

Она не подняла головы, услышав его вопрос. Напротив, она смешала карты и отыскала в них повешенного Человека. Эта карта, как и все остальные, была прекрасно сделана. Повешенный Человек свисал с Т-образного дерева на фоне расшитого золотом занавеса. Золотой нимб окружал его голову с рыжими волосами и строгим лицом. Кедра подняла карту и задумчиво посмотрела на рисунок.

— Не спрашивайте меня об этом, Захария, — сказала она.

— Нам придется отыскать ответ, моя дорогая. Сейчас это уже не просто мимолетный каприз. Этот человек бессмертный.

— Я знаю.

— Вы знаете, кто он?

Она быстро подняла голову.

— А вы?

Захария кивнул, вдохнул дым и развеял облако перед лицом. Потом сказал:

— Он Харкер, Кедра. Вы знаете историю Блейза?

— Теперь да. Вероятно, все знают. Сэм оставил немного места для воображения, когда решил уничтожить престиж Харкеров. А он сам знает, Захария?

Бессмертный негромко рассмеялся.

— Прекрасный парадокс. Нет, он не знает. Он вкладывает огромную энергию, стремясь дискредитировать нас так, чтобы никто больше не верил Харкерам. Когда он поймет, что его собственное имя будет уничтожено, мне приятно будет взглянуть ему в лицо.

— Уничтожено — правильно ли так сказать?

— О, это не непоправимый вред. Мы можем снова завоевать авторитет. У нас могут быть ошибки — я начинаю думать, что такой ошибкой было сопротивление колонизации, например, — но наши долговременные мотивы всегда остаются надежными, и я думаю, все сознают это. Сэм все еще мыслит в масштабах короткоживущих. Когда нам понадобится повернуть общественное мнение в свою пользу, мы сделаем это. Пока я склонен просто смотреть и ждать. Сейчас колонии будут иметь успех. Хотя мне и не нравится эта мысль, нам придется действовать вместе с Ридом.

Кедра начала укладывать карту на место, затем остановилась, глядя на нее со слабой улыбкой. По-прежнему глядя на рисунок, она сказала:

— На некоторое время да. Он плохой человек, Захария. Но пока он не достиг вершины, он будет идти своим путем. До тех пор он сделает свое дело лучше, чем кто-либо из нас. Руководствуясь самыми худшими мотивами, он совершит героические поступки, чтоб основать под собой прочную пирамиду: что-то такое, что он смог бы использовать, как базу для своей власти. Он создаст основание для хорошо действующей социальной системы. Но только основание. Дальше он идти не может. У него нет созидательной концепции. Нам придется остановить его.

— Я знаю. Как это сделать?

— Боюсь, придется использовать его методы. Воспользоваться его слабостью, обратив его сильные стороны против него. Искушать его чем-то раздражающим и затем… — Она улыбнулась и щелкнула по карте изящным пальцем.

Захария ждал.

— У меня еще нет плана, — сказала Кедра, — но мне кажется, он начинает складываться. Мне нужно еще немного подумать. Возможно, существует оружие, против которого он беззащитен.

— Оружие?

Она подняла позолоченную бровь. Посмотрела на него сквозь тяжелую золотую завесу, слегка улыбнулась слабой египетской улыбкой, больше похожей на гримасу боли. Золотые брови придавали ее лицу внешность маски, она снова щелкнула пальцем по карте. Как ни знал ее Захария, он не мог догадаться, какие картины мелькают перед ее полузакрытыми глазами. Он никогда не видел такого выражения.

Молча он потянулся, чтобы взглянуть на карту. Это была десятка мечей. На ней был изображен серый аморфный морской берег, темное закатное небо, на фоне которого четко вырисовывались рукояти десяти мечей. Их лезвие пронзали тело мертвого человека.

Наступил день, когда колония Плимут получила впервые полный набор добровольцев. Сэм ждал этого дня с нетерпением. Он всегда предпочитал сразу браться за решение задачи — возможно потому, что в прошлом многие его враги оказывались раздражающе уклончивыми. Ему придется произнести речь, и он должен сказать именно то, чего ждут тысячи искателей бессмертия.