Наемники Судьбы

– Ну правильно, – подхватил Хельги, – давай маршировать по дороге! Из наших голов выйдут отличные украшения для деревенского забора.

Эльф застонал.

– Не будем о грустном! – рявкнула Меридит.

Спригган вдруг резко остановился, будто налетел на невидимую преграду.

– Ты чего? – удивилась диса.

– Чувствую, – значительно ответил он.

– Чего чувствуешь?

– Чувствую какую-то дрянь. Что-то опасное.

– Ты имеешь в виду магическую опасность? – уточнила Меридит. Именно такого рода опасность удавалось иногда предчувствовать сприггану.

– Вот именно. Её.

– Ерунда! – Энка ничего не чувствовала, кроме впившихся в ноги колючек. – Откуда в центре Старых Земель возьмется магическая опасность? Да еще днем!

Но эльф тоже насторожился. Рука его потянулась к луку, отобранному у квартального стража, – дрянное, по эльфийским меркам, оружие, но выбирать не приходилось.

Осторожно, стараясь не трещать ветками и не выстраиваться по одной линии, продвигались они вперед.

– Ладно! – сдался Хельги. От напряжения у него дрожали кончики ушей. – Пойдемте на дорогу. Там врага можно издали заметить, а здесь, чует мое сердце, во что-то вляпаемся.

– Поздно, – вздохнула Меридит. – Уже вляпались!

Тонкая, едва заметная глазу сеть серебрилась между деревьями в лучах заходящего солнца. Впереди. Справа, слева, сзади. Она была бы неотличима от обычной паутины, если бы не рубиновые капельки, нанизанные на нее подобно росе.

– Силы Стихий! – воскликнула Энка. – Кровавая паутина! Откуда здесь эта мерзость? Говорила, пошли по дороге!

Аолен рассматривал паутину не столь испуганно, сколь заинтересованно. Он читал о существовании этой напасти, но в чем проявляются ее вредные свойства, толком не знал. Леса Староземья были заселены эльфийскими кланами. Их светлая магия давно уничтожила всякую нечисть, и та отошла в разряд преданий.

– Как она действует? – Ему не хотелось демонстрировать неосведомленность, но любопытство взяло верх.

– Просто и эффективно, – ответила диса. – Облепляет, парализует и высасывает. Сначала прицепится одна ниточка, потом – другая. За ночь нарастает кокон. Наутро паутина уползает, а от жертвы остается сухая оболочка.

– Бр-р! – вздрогнула Энка. От первой встречи с кровавой паутиной у нее остались неизгладимые впечатления и шрам на левой руке. Тогда, в Южных Землях, их спас грифон. Сейчас шансов было меньше. – Что будем делать?

– Окапываться, – вздохнул Хельги. – Под землю она не проникает. Успеем до темноты зарыться достаточно глубоко – тогда все в порядке.

– А палкой ее отодвинуть нельзя? – поинтересовался Аолен.

– Нет, – отвечала наученная горьким опытом сильфида, – по ней она и нападет. Она не дура.

Рыть было нечем, пришлось ковырять землю ножами, палками, руками, обдирая кожу и ногти. Торопились, но дело шло медленно. Повезло в одном: под дерном, почвой и полуметровой прослойкой щебнистого суглинка залегал песок, так что вскоре копать стало легче. К тому моменту, когда они смогли заползти, тесно утрамбовавшись, в свежевырытую нору, сумерки совсем сгустились, а паутина сжала кольцо до размера трех шагов. Спустя еще полчаса вход был полностью затянут серебристо-кровавым пологом.

Энка лежала между Аоленом и Меридит и противно хихикала.

– Ты чего? – строго спросила диса.

– Спи! Ничего. Только думаю, как мы обойдемся, если кому приспичит?

– Спи, дура! Накаркаешь!

Проснулись на рассвете, продрогшие, окоченевшие, с песком на зубах. Паутина исчезла, как и следовало ожидать. До заката ее можно было не опасаться, но оставаться в лесу никому не хотелось. Зато отчаянно хотелось есть. И немудрено. Они голодали уже пятые сутки.

– Зря мы вчера так быстро ушли из села, – сетовала Энка, – надо было поискать еду в домах.

Эльфа передернуло.

Но сожалеть им долго не пришлось, как это ни печально. К полудню они наткнулись на следующее село. Картина была очень похожей, с той только разницей, что среди населения нашлись уцелевшие – несколько перепуганных баб и подростков. Во время ночной резни они укрылись в выгребных ямах, эльфам не пришло в голову искать их там.

Неожиданное появление четверых вооруженных нелюдей привело их в ужас, граничащий с безумием. Несчастные сгрудились у колодца, готовясь встретить погибель.

Некоторое время стороны взирали друг на друга молча.

– За что?! – не выдержала, заголосила одна из женщин. – Великие Силы, за что такое горе? За что такая кара?!

У эльфа ком подступил к горлу, но спригган зло усмехнулся:

– Вот только не говорите, что эльфы напали первыми. Все равно не поверю! Где тут у вас заборчик с головами?

Хельги спрашивал наугад, но слова его попали в цель.

– Тамочки, за амбаром, – махнула рукой одна из девочек. У нее было плоское лицо и наивные коровьи глаза деревенской дурочки.

Энка присвистнула:

– Это что, мода теперь такая? На головы?

– Ну и зачем вы это сделали? – только и спросила диса.

– А так велел Багора, – деловито объяснила дурочка. – Багора, да.

На нее зашикали, но она лишь глупо моргала и продолжала рассказывать:

– Багора пришел и сказал: «Один амулет против Инферна – забор с эльфовыми головами. Только в нем спасение. А иначе придут с востока страшные твари и погубят наши села и города – и падет мрак и ужас на землю»…

Дурочка умолкла. Односельчане взирали на нее с суеверным ужасом.

– Кто такой Багора? – подскочил к девчонке Хельги. – Откуда пришел? Куда пошел? Как выглядел? Отвечай, зараза!

Он тряхнул бедняжку за плечи, повернулся к остальным:

– Да говорите же, или всех перебью!

Но люди молчали. Дрожали, плакали, но молчали. Даже дурочка утратила вдруг прорезавшееся красноречие и теперь лишь мычала и бормотала невразумительно, явно не в состоянии выразить свои мысли. И только когда Хельги силой отобрал у одной из баб младенца и сделал вид, что хочет утопить его в колодце, та проговорилась, что Багора ушел на север.

– Ну и что вы об этом думаете? – осведомилась сильфида.

Они выходили из села, нагруженные провизией, – со злости взяли больше, чем собирались. Эльфа трясло – он впервые в жизни участвовал в грабеже.

– А то я и думаю, что не судьба нам в ближайшее время поесть рыбы, ибо намерен я найти этого самого Багору, и поскорее! Сдается мне, он и есть причина всех безобразий, – мрачно ответил спригган.

– Что тебе за дело до него? – возразила Энка.

– Да вот собираюсь его убить.

Девица понимающе кивнула, а Аолен непроизвольно ускорил шаг. Ему тоже не терпелось найти человека, который рекомендует делать пугала из эльфийских голов.

– И где мы будем искать вашего Багору? – Энка остановилась вытряхнуть камень из сапога.

– Дорога здесь одна, – ответила диса, – по ней и пойдем, как шли. Глядишь, и наткнемся.

– Спасибочки, просветила! А я-то, глупая, собралась прочесывать лес! Даже если мы и наткнемся на Багору, как его опознаем? Вряд ли на нем висит табличка с именем.

– Спросим, зануда!

– А он не скажет!

– Не знаю, висит ли где табличка, но кое-что тут висит, – меланхолично заметил Хельги.

– Ох, Силы Стихий! – завопила сильфида, отпрянув.

Рядом с дорогой рос вековой дуб. На том дубе как раз и висело. Мертвое тело в очень плохом состоянии. Ноги его почти касались дороги, а вокруг были аккуратно разложены странные и неприятные предметы: куриный череп, огарок сальной свечи, окровавленный нож, старая змеиная кожа, связанная узлом, отрубленный палец, указующий на висельника, и еще несколько ни на что не похожих объектов. Красивое лицо эльфа исказилось.

– Я чувствую, – прошептал он, – средоточие чьей-то злой воли, ее флюиды взывают к запретным силам ночи!

Хельги согласился:

– Да, флюиды те еще! За сто шагов разит некромантией. А мы-то гадали, откуда в этих краях кровавая паутина! Счастье, что сейчас день.

– Ты знаешь, что это такое? – заинтересовалась Энка.