Дело принципа

Яннис не привык к тому, чтобы его оскорбляли.

– Я могу подождать. В конце концов, я всегда получаю то, что хочу.

– Но я никогда не буду с вами снова, – произнесла Мэдди торжественно, как клятву. – А теперь я вернусь к работе.

Несколько минут она смотрела в пространство, стараясь унять внутреннюю дрожь.

Яннис никогда не оставит меня в покое…

Если будет знать, где меня найти.

Мэдди лихорадочно соображала: в Лондоне у нее никого нет, и это очень дорогое место для жизни. Если она сейчас съедет, то сможет начать все сначала. У нее были сбережения на черный день – тысяча пятьсот фунтов, которые ей оставила бабушка.

На переезд хватит.

«И вы бы чувствовали то же самое, если бы я была беременна?»

Что хотела женщина от мужчины в каменном веке? – спросил себя Яннис. В каменном веке женщина предполагала, что ее мужчина обеспечит ей защиту, пишу и кров. Похоже, Мэдди хочет, чтобы ее партнер заботился о ней при любых обстоятельствах.

Так вот почему она закинула петлю насчет беременности…

Мэдди задала простой вопрос, чтобы определить уровень его заинтересованности в ней. «Что, если?..» И он, циничный, осторожный и хитрый, перехитрил самого себя. Она ждала честного ответа, но Яннис не мог вспомнить, отвечал ли он когда-нибудь на этот самый важный женский вопрос честно и откровенно. Он вообще избегал разговоров об отношениях – как и женщин, склонных заводить такие разговоры. Но Мэдди была другой. К сожалению, она не дала Яннису достаточно времени, чтобы он понял – только полная искренность могла бы помочь ему выиграть это дело.

– Мистер Петракос? – окликнул его один из компаньонов, поскольку пауза затягивалась и все начали нервничать.

– Не мешайте. Я думаю. Что за игру она затеяла?

Где она взяла силы заявить ему, что он не честный, не благородный и не заслуживает уважения? Ей следовало бы иметь достаточно здравого смысла, чтобы уважать человека с таким количеством денег и связей. Если он никогда и не испытывал желания завести наследников, это еще ничего не значит. В конце концов, однажды он мог бы завести ребенка с Кристой.

Неожиданно Яннису явился образ капризной и надменной маленькой девочки со скучающим и недовольным выражением лица. И сразу за ним – столь же неприятный образ безразличного сына с таким же отсутствующим взглядом, какой появлялся у Кристы, когда разговор касался не интересующих ее предметов.

Если ее гены победят, что случится с родом Петракосов в следующем поколении?

Яннис был не в силах сдержать дрожь. Он решил, что не женится на Кристе. Теперь он уже не мог понять, зачем вообще собирался это сделать.

Сорок восемь часов спустя Яннис вылетел в Париж, чтобы отменить помолвку. Криста жила там в его загородном доме. Он решил не предупреждать о своем прибытии, и, когда вошел в зал, его невеста вскрикнула от удивления.

– Яннис… – величественным жестом Криста отпустила девушку из обслуги, стоявшую с выступившими на глазах слезами, и повернулась, чтобы как ни в чем не бывало поприветствовать жениха.

– Проблемы? – поинтересовался Яннис.

– Ты так редко посещаешь свой дом, что прислуга совсем распустилась, – невеста улыбнулась ему торжествующей улыбкой, открывшей великолепные зубы.

Яннис с сомнением покачал головой. Семейству Спириду однажды пришлось откупаться от горничной, обвинившей Кристу в жестоком обращении.

Но он ничего не сказал на эту тему, поскольку торопился закончить дело, ради которого и приехал. Не теряя времени, он прямо сказал Кристе, что раздумал жениться на ней.

– Нет, этого не может быть… Просто свадебные приготовления расстроили тебя!

– Я не готов к столь серьезному шагу.

– Но это не такая уж большая разница – быть одному или быть женатым на мне! – заметила Криста. – Яннис… Я знаю, как ты ценишь свою свободу. Ты мужчина из рода Петракосов. Интерес к женщинам у вас в крови.

– Прости меня. Но наша помолвка разорвана.

Яннис был готов к любым протестам. Как скала во время шторма, он перенес упреки, гневные слезы и крики. Больше всего Кристу заботило, что она будет глупо выглядеть, поэтому она отвергла его предложение немедленно сообщить о расторжении помолвки в прессе. Усталым жестом он выразил согласие, чтобы она сама выбрала время для этого объявления и придумала содержание.

Помимо этого, чтобы загладить свою вину, Яннис подарил ей ювелирный гарнитур. Он купил его ей в качестве свадебного подарка.

– Пожалуйста, прими эти украшения как знак моего уважения и высокой оценки твоих достоинств.

Криста была отзывчива на волшебный блеск крупных камней, как змея на дудку факира. Великолепный гарнитур из бриллиантов и сапфиров, принадлежавший некогда одной из ныне низложенных королевских семей Европы, вырвал восклицание экстатического восторга из ее губ. Она снова заулыбалась.

Яннис уже стоял на пороге, когда она весело сказала:

– Я подожду, пока ты избавишься от своей обузы.

Он посмотрел на нее строгим взглядом.

– Обуза здесь ни при чем.

Криста взбила волосы, так что они рассыпались, как бледная сахарная пена, вокруг ее прелестного лица.

– Я идеально подхожу тебе. Все так говорят. Мы снова будем вместе, как Ромео и Джульетта.

– Нет, Криста, – Яннис с трудом удержался от желания напомнить ей, чем закончилась история Ромео и Джульетты. Как он мог сделать ей предложение?.. С его стороны это была серьезнейшая ошибка. Ему следовало бы получше прислушиваться к своим инстинктам. Мэдди поднесла к моему лицу зеркало, и мне не понравилось отражение, которое я там увидел.

Тридцать шесть часов спустя после деловых переговоров в Дубай Яннис вылетел обратно в Лондон. Он страстно хотел увидеть Мэдди и потому направился прямо к ее квартире, рассчитывая удивить ее.

Но удивиться пришлось ему самому, потому что ему никто не ответил. На следующий день Немос доложил, что она съехала с квартиры, не оставив нового адреса. Яннис не мог поверить, что Мэдди исчезла.

Почему? Яннис совершенно не мог понять, в чем дело. Ни одна женщина прежде так с ним не поступала.

Почему?

То она целует меня так, словно не может без меня жить, то…

Ужасное чувство утраты пронзило Янниса. Сколько времени у него уйдет на то, чтобы отыскать ее?

А вдруг я никогда ее не найду?

Журнал, валявшийся на столе в приемной, был потрепан и истерт чуть ли не до дыр, однако Мэдди разглядела на его обложке фотографию Янниса с Кристой. Одним движением она встала со своего места и сдернула журнал со стола. Зигзагообразная линия делила фото на две части. Подпись внизу гласила: «Раскол?» Слишком взволнованная, чтобы снова сесть, она стоя начала листать страницы в поисках статьи. На то, чтоб найти ее, ушло несколько минут, потому что заметка была всего в несколько строк и не слишком информативна.

Пожелавший остаться неизвестным сообщал, что свадьба года отменяется. Никаких причин не указывалось. И Яннис, и Криста отказались от комментариев и просили уважать их частную жизнь. Мэдди глубоко вздохнула и захлопнула журнал.

– Мисс Конвей? Это ваш первый визит к нам? – доктор средних лет вздохнул, глядя на показатели ее давления. – Вы по крайней мере на пятом месяце беременности.

– На четвертом, – сказала Мэдди. – В Саутенде я посетила гинеколога. Тогда все было в порядке.

Доктор ничего не ответил. Либо она ошибается в датах, подумал он, либо у нас проблема. Пациентка выглядела изможденной и усталой. Осмотрев Мэдди, доктор посоветовал ей пройти более полное обследование.

– И еще, я уверен, вам не стоит работать, – добавил он.

– Я не могу позволить себе бросить работу.

– Вы хотите ребенка?

Побледнев еще больше, Мэдди беспомощно кивнула.

– Тогда вам следует отдыхать и не волноваться.

Мэдди стало страшно. Единственная вещь, которая удерживала ее от безумия в течение долгих одиноких недель с тех пор, как она покинула Лондон, – это благополучие ребенка. Она жила в съемной квартире, где в стоимость жилья входил завтрак, и работала кассиршей со скользящим графиком в ресторане, открытом все двадцать четыре часа.