Страница 51 из 131
«И ты поплыл?»
«А что мне еще оставалось делать?»
«Вольная аналогия, но вполне уместная. Прибегнем к ней и дальше… Что ж ты сейчас плывешь против течения? Не устраивает тебя Божий, как ты сказал, умысел?..»
«Ты умен, Биг-Брэйн, ты куда умнее меня и знаешь несравнимо больше. Но ты не можешь привести воду в пустыню, ты не в силах перейти из одного пространства Бога в иное Его пространство, ты даже не способен излечить хоть одного человека от раны или смертельной болезни — а это уж совсем детская работка… Но „во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь“. Умножать скорбь и избавлять людей от нее — такие разные цели! Может, ты прав и я действительно плыву в этом мире против течения, но я уже начал путь и не хочу останавливаться. Другое дело, что плыть ради процесса бессмысленно, это я уже понял. Ну преодолел я один порог, ну поднырнул под большую волну, ну увернулся от другой — а где берег? Где цель?..»
«Ты мудреешь прямо на глазах, сказал бы я, если б они у меня были, Пришелец. И что ж ты собираешься делать, сильный пловец? Искать берег? В какой стороне?»
«Я не стану его искать, Биг-Брэйн. Я его создам».
«Это как? Опять не дают спать лавры Создателя?»
«Я создам его из того, что дал нам Создатель, но так, как считаю правильным. Я, Иешуа из Назарета!.. Когда-то — тебе известно-я мечтал разрушить Храм. Сегодня я хочу построить его».
«Еще один? Тебе не много тех, что уже истыкали землю?»
«Это будет совсем другое, ты узнаешь».
«Значит, не прощаемся?».
«Надолго — нет. Беседы с тобой заставляют меня лучше составлять слова во фразы. Говоря проще — лучше формулировать идею. Я вернусь, ты нужен мне…»
«Ну, спасибо, успокоил…»
«Но я не закончил свою миссию здесь, на Балканах».
«Не примирил не поделивших Бога?»
«Право, пусть Он их судит, если хочет. Яне стану. Я не участник детских жестоких игр. Но я видел действия взрослых, которые с упорством садистов заставляют детей быть жестокими и непримиримыми. Помоги мне наказать подстрекателей, я немногого прошу».
«Чем помочь?»
«Впусти меня в компьютерную сеть Объединенных миротворческих сил в Европе».
«Сеть?.. Она зависима. Тебе нужен их Биг-Брэйн. Я помогу войти в него и говорить с ним. Убедишь — твоя удача. А я не вправе влиять на его решения».
«Как мне войти в него?»
«Прощай, Пришелец, буду рад снова говорить с тобой. Мне будет любопытно то, что ты собрался построить. Может, я и догадываюсь — что именно, но вдруг ты окажешься хитрее меня… Но — входи, я предупредил о тебе…»
И Иешуа вошел в пространство, занятое иным Разумом — равным первому и уже привычному, или более мощным и-по принадлежности — более агрессивным. Но это еще предстояло по-Чять. Или иначе: было необходимо понять, потому что другой «Биг-Брэйн» требовался Иешуа в качестве единомышленника и союзника.
Впрочем, у Иешуа имелся махонький, но весьма успешный опыт убеждения электронных мыслителей…
…А Крис, Мари, Соледад, отец Педро да и майор тоже не стали дожидаться Учителя. Они знали, куда он рано или поздно вернется — в домик отца Никодима, где гостеприимная матушка, получившая назад своего возлюбленного, но страшно непоседливого супруга, наверняка наготовила и еще наготовит всяких-разных ва-реностей и печеностей — даже при том, как уже однажды говорилось, что с продуктами в Белграде было худо.
Ученики не ошиблись. К вечеру, когда стемнело, Иешуа в сопровождении майора Круза появился в саду, где вся компания вольготно расположилась за столом под сливовым деревом, вкусно ела и вкусно пила, не дожидаясь Учителя, потому что с утра ни у кого ничего, кроме кофе и чая, во рту не было во-первых, а во-вторых — понимая, что Учитель не обессудит, а просто присоединится к пирующим. Если, конечно, настроение его окажется соответствующим пиру.
Настроение у Иешуа было странным. Не поприветствовал, даже матушке Настасье забыл сказать привычное «Мир дому вашему!», сел на подвинутый Крисом стул, молча взял из рук матушки тарелку с тушеным мясом, начал есть — нехотя и неторопливо. Где-то не здесь он существовал сейчас, где-то бродил по иным дорогам, а ведь никто из учеников, включая «приготовишку» Круз даже не ведал, что он делал в штабе, куда исчез.
Крис вопросительно глянул на Круза. Тот понял, недоуменв пожал плечами: мол, сам не в курсе.
— Пока мы были в штабе. Учитель, вас обыскались, — рискнул сказать Крис. Порученцы генерала Догерти.
— Я знаю, — ответил Иешуа, не возвращаясь, однако, с «иных дорог». — Мне нечего у него делать. Я просил майора поблагодарить генерала от моего имени.
— Я поблагодарил, — быстро ответил Круз. И добавил: — Похоже, он обиделся…
— Это ненадолго, — заметил Иешуа, не отрываясь от мяса: тоже оголодал за день. — Сейчас у него появится много новых забот, а когда он вспомнит обо мне, мы будем далеко отсюда.
— Что вы имеете в виду, Учитель? — спросила Мари.
— Только то, что нам пора поблагодарить гостеприимную хозяйку за стол и заботу и поспешить прочь из этой Богом забытой страны.
— Поспешить? — переспросила Мари.
— Ты правильно поняла, девочка, да я и не люблю иносказаний. Поспешить это всего лишь поспешить… Крис, узнай, какие рейсы и куда уйдут в ближайшие часы из Белграда, и закажи билеты на любой. Лучше бы, конечно, в Нью-Йорк.
— Что-нибудь случилось?
— Полагаю, да. Быть может, генерал просто еще не знает о том. И право слово, мне не хотелось бы сейчас оставаться в Белграде…
Отец Никодим, принявший, однако, уже не одну рюмку сливянки, вдруг спросил с обиженным и все-таки пьяным и злым недоумением в голосе:
— Мессия боится чего-то? Чего может бояться сам Мессия?
— Ничего, — просто ответил Иешуа, не обратив внимание на тон батюшки: Бог бы с ним, он имеет право на обиду — это же его страна и его город. — Я просто устал объяснять свои поступки. Я устал творить бессмысленные чудеса. Я устал от непродуктивности собственных действий. Я наверно знаю, чего хочу, но мне… подержал паузу, — мне требуется еще одна, всего одна встреча…
Он, пьющий только вино или, если вина нет, простую воду, вдруг налил себе стопку крепчайшей сливовой водки и махом выпил ее. Поморщился. Не понравилось. Но, значит, было желание…
Крис, возмутившийся странным признанием Учителя, прямо-таки вскинулся соколом:
— Это где же вы нашли бессмысленность и непродуктивность? Это спасение моего народа от голодной смерти — непродуктивность? Это возвращение похищенных детей — бессмысленность? Ну, ладно, допускаю: распространение наркоты вы навсегда не остановили. И здесь, на Балканах, тоже ничего не вышло. Но ведь не все сразу получается. Вон Господу целых семь дней понадобилось, чтобы все сотворить. И ведь ежу ясно: семь дней — литературное иносказание, настоящие сроки ученые назвали…
— Мы исчерпали свои семь дней, — сказал Иешуа, — мы прожили их полностью… Успокойся, Крис, я не собираюсь складывать руки. Просто меняется стратегия, а значит, и тактика. Я все объясню. Поспеши позвонить: у нас и в самом деле нет времени, летаем втроем: Мари, ты и я. Наши друзья присоединятся к нам позже. Где — будет видно…
И пока Крис ходил в дом, в большую гостевую комнату, где на стенке висел допотопный и плохо действующий телефонный аппарат, пока он дозванивался до аэропорта, выяснял рейсы и заказывал куда-то билеты, Иешуа спокойно раздавал прощальные указания новьм товарищам:
— Никодим, найди преемника на приход, юридически оформи свое увольнение от сана или что там у вас позволено. Да и сам реши для себя: как станет жить твоя жена… Педро, не обижайся, но тебе придется пока остаться с Никодимом: твоя помощь ему лишней не окажется… Соледад, ты летишь в Париж самым близким рейсом и ждешь нас там. Внимательно следи за информацией в медиа. Не объясняю за какой, сама поймешь… Майор, полагаю, вы подадите в отставку, вы же так решили?.. Пусть все будет по закону: мы начинаем с чистого листа, и очень не хотелось бы, чтоб на нем проступали следы прежних записей… Да, еще. Полагаю, вас скоро найдет капитан Латынин… да, не смотрите удивленно, найдет-найдет… так помогите ему с формальностями: полагаю, он тоже присоединится к нам… Еще раз повторю: расставание, верю, ненадолго…