Песчаные небеса

Олаф Бьорн Локнит

Песчаные небеса

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СЛАВНЫЙ ГОРОД СУЛТАНАПУР

Посвящается Брайану Дугласу,

без которого не случилось бы

всего этого безобразия…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Восходящее солнце осветило невысокие предгорья Кезанкийских гор, к подножию которых застывшими желтыми волнами подступала пустыня. Словно сброшенные с вершин рукой неведомого исполина, бесформенные глыбы серого песчаника скатились и замерли, застигнутые врасплох багровым предутренним светом.

Лежащий на земле человек поднял голову, посмотрел на холодное еще светило и, поежившись, плотнее закутался в шкуру добытого им не так давно горного льва. Поворочавшись еще немного, он, поднялся, сбросил шкуру и сделал несколько резких, круговых движений руками, согреваясь и прогоняя остатки сна.

По виду это был, скорее всего, северянин. Его происхождение выдавало лицо – скуластое, с жесткими чертами, точно вырубленными из камня смелой рукой резчика. Прямой нос, синие глаза, тонкая, слегка изогнутая книзу линия губ и относительно светлая кожа говорили за то, что родом он был из варварских стран: Киммерии или Ванахейма. Его плотно сбитую, мускулистую фигуру облегала кожаная безрукавка; не стеснявшие движений штаны из легкой замши были заправлены в прочные, добротные сапоги из грубой кожи. На плечах и груди к безрукавке были приклепаны металлические пластины с незамысловатой чеканкой. Весь внешний вид его наводил на мысль о том, что северянин был связан с военным делом. Искушенный наблюдатель угадал бы в этом человеке опытного воина по тому, как легко он был вооружен, оказавшись в этих неспокойных местах – рядом с небрежно брошенной львиной шкурой в простых ножнах покоился меч, достаточно большой, чтобы использоваться как двуручный, и для рослого варвара не слишком тяжелый. Чуть поодаль лежал тощий дорожный мешок, и никакого другого оружия или экипировки не было.

Немного согревшись и размяв онемевшие от ночного холода мышцы, воин огляделся. Желтовато-коричневые скалы Кезанкии остались у него за спиной, и теперь стоило лишь спуститься с пологих предгорных холмов, чтобы под ногами оказался не камень, а мягкий сыпучий песок пустыни, тянувшейся до самого Султанапура. Вспомнив о том, как сильно нагреваются к полудню барханы, северянин поморщился – хорошо сапоги на ногах, а то не избежать бы ожогов на ступнях. А если б еще лошадь была! Но она осталась далеко позади, на месте схватки с горным львом, когда могучий хищник сумел подобраться к месту предыдущей ночевки, не разбудив спавшего чутким сном путника, и одним ударом огромной лапой сломал несчастной лошади хребет. Проснувшись от отчаянного ржания умирающего животного, северянин вскочил, выхватил меч и после короткой битвы с раззадоренным запахом крови и недовольным внезапной помехой львом, обзавелся новым плащом, освежевав тушу тут же, при ярком свете луны.

Внимательный взгляд воина скользнул по равнинам, без труда различая выбивающиеся из общего однообразия детали: чуть правее двигался караван, справа угадывалась пыльная зелень далекого оазиса; на самом горизонте едва виднелось белесое облачко – Султанапур, а еще дальше наливалась синью дымка над Внутренним Морем. Он рассчитывал сегодня, еще засветло, добраться до Султанапура, пусть до города и было не меньше трех-четырёх лиг. После долгого перехода по изрезанным ущельями и пропастями кряжам, короткий бросок по простершимся от подножий гор до моря Вилайет пескам не представлялся ему чрезмерно трудным или утомительным, хотя эти лиги и пролегали через песчаные барханы, где ходят одни полудикие кочевники да стада верблюдов.

Восточные склоны Кезанкийских гор, служившие границей империи Туран и Великих Пустынь, издавна считались местом недобрым. Туранцы старались избегать мертвых гор, преграждавших дорогу к Бритунии и Немедии. Обычно караваны из Султанапура должны были преодолеть вначале Хауран, затем Карпашские горы, чтобы доставить в немедийские города восхитительное оружие из Вендии и изделия мастеров Шангара и Хоарезма. Многие торговцы жаждали найти более короткий и безопасный путь, нежели тот, по которому всегда ходили в западные страны, и, нанимая добровольных разведчиков, отправляли их на поиски новых перевалов к западу от Султанапура. Не все добровольцы возвращались, а те, кому удавалось выжить в безводных и кишащих нечистью кручах Кезанкии, приходя назад, рассказывали всяческие ужасы об обитателях гор.

Человека нанял в немедийском городе Бельверус купец из Султанапура Маджид, желавший по примеру многочисленных своих собратьев по ремеслу рискнуть десятком-другим золотых монет (а заодно и жизнью незадачливого искателя приключений) в обмен на сулившую большие выгоды возможность открыть новый проход в разделяющих государства Востока и Запада горах. Известные перевалы были заброшены уже не один год, ибо проводники отказывались вести караваны, ссылаясь на слухи о расплодившихся там в последнее время нелюдях. А если вспомнить, что два обоза купца Иераха исчезли в Кезанкии бесследно, да еще добавить к тому россказни эмирских стражников, что охраняли медные рудники, о еженощно пропадающих в копях узниках, то становилось ясно – либо надо искать новые и безопасные пути либо терять многие недели (и, конечно, порядочно денег, уходящих на пограничные пошлины), огибая зловещие перевалы, пусть и дальней, но зато спокойной дорогой с юга.

Приняв предложение купца, северный варвар направился на восток и, собирая в предгорных деревушках Бритунии сведения о почти забытых тропах, все же нашел сравнительно удобную дорогу к крупнейшему из городов туранского севера. Теперь он был уверен, что байки о всяческих непотребных тварях и жутких чудищах, если уж не целиком выдуманы, то, по меньшей мере, преувеличены – из опасных врагов на пути встретился разве что горный лев… Назвать же клыкастую большую кошку невиданным монстром могли только трусливые стражники рудников, мужества и отваги которых хватало только на пьяные драки в грязных чайханах Нижнего Султанапура да на истязания беззащитных узников. Однако нанятого купцом разведчика насторожило кое-что увиденное. Не раз и не два по дороге встречались выбеленные солнцем человеческие скелеты, а в самом сердце гор он наткнулся на огромную груду людских и верблюжьих костей, окруженную разбитыми повозками. Скорее всего, это и был один из сгинувших караванов Иераха, о котором он наслушался еще в Немедии.

Как бы то ни было, но на взгляд северянина, разведанная им дорога не представляла особой опасности, и теперь он спешил в Султанапур, надеясь застать в городе своего нанимателя, чтобы получить причитающуюся по уговору вторую половину денег, а затем провести караван купца через заново открытый перевал.

Места эти были знакомы путнику. Несколько лет назад ему пришлось бежать из Турана, оставив в землях империи не слишком добрую память о себе. Будучи наемником в армии царя Илдиза, молодой и пылкий парень сумел рассориться с одним из высоких чинов туранского войска. Предметом раздора, как водится, была женщина, и юный наемник пускай и добился своего в делах сердечных, но, подняв руку на начальника, потерял возможность сделать военную карьеру, а заодно едва не распрощался с жизнью.

За годы, проведенные в странствиях по миру, он перепробовал множество занятий – от телохранителя хауранской аристократки до наемника в Боссонских топях. Ему так же довелось учиться воровскому ремеслу и прослыть в некоторых местах отъявленным грабителем и вором, место которому, самое меньшее, на виселице.

Предложение султанапурского купца он принял только потому, что дело показалось стоящим – помимо неплохого приработка, оно сулило жаждавшему новых приключений варвару несколько насыщенных событиями недель, а заодно давало достойный повод скрыться из Немедии, где достаточно много людей, и в их числе законники короля, весьма желали с ним повстречаться… Кроме того, злопамятный северянин немного надеялся встретить в Туране кое-кого из старых знакомых, повинных в том, что годы, минувшие со дня бегства из королевства, прошли не совсем так, как он надеялся, записываясь в войско властителя Турана.