Голос крови

Олаф Бьорн Локнит

Голос крови

СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ СЛОВО К РУКОПИСЯМ

Предлагая благосклонному вниманию читателей четвертую, заключительную часть книги мемуаров, охватывающих события весны и начала лета 1294 года по основанию Аквилонии и посвященных так называемой «Войне Алого Камня», авторы вынуждены принести свои глубочайшие извинения, ибо при составлении этого тома они отступили от данного обещания: следовать исторической правде, какой бы нелицеприятной она не казалась.

К сожалению, завершая свой труд, мы вынуждены опираться только на собственные впечатления, во многом пристрастные и не соответствующие истине, а также полагаться на устные воспоминания очевидцев тех недавних событий. Кроме того, обстоятельства, приведшие к странно быстрой перемене властителей Немедийского Трона Дракона, затрагивают интересы слишком многого числа влиятельных особ, не желающих, дабы их нынешняя жизнь была омрачена скорбными либо нелицеприятными напоминаниями о минувших днях.

Примем также во внимание, что среди заинтересованных лиц, выступавших на той или иной стороне, находились маги различных степеней посвящения, чьи цели, устремления и образ действий могут показаться обычным людям весьма непонятными или же предосудительными.

Подымая сведения для составления последнего фолианта меморий, авторы вынужденно изменили своим первоначальным убеждениям, прибегнув к намеренному искажению описания ряда поступков, свершенных героями тех загадочных и тревожных времен, умолчанию относительно истинной подоплеки тех или иных происшествий, а также дерзнув прибегнуть к подсказкам собственного воображения, дабы с его помощью отчасти восстановить приблизительное расположение причудливых звеньев цепи, выкованной общими усилиями вольных и невольных участников охоты за Алым Талисманом.

В особенности сии искажения коснулись части истории, посвященной судьбе наследницы Мораддина Эрде и ее спутника, выведенного нами под именем «Мага из Рабиров», ибо до сих пор не существует общепринятого мнения касательно его личности и подлинной сущности. Знающие истину предпочитают молчать, не ведающим же предоставляется огромное поле для построения невероятных предположений…

Совершенно правы окажутся те из наших будущих читателей, которые, завершив изучение четвертой книги мемуаров, с недоумением воскликнут: «Какая же это историческая хроника? Скорее, волшебная сказка, куда для правдоподобности вкраплено несколько известных имен да притянутые за уши оправдания необходимостью из-за неких политических обстоятельств скрывать истину за засовами тайны! Мы ожидали иного!»

Авторам не остается другого выхода, кроме признания справедливости брошенных обвинений, оправдываясь лишь одним: кто из живущих сможет с уверенностью отделить в повестях о минувших годах реальность от вымысла и провести границу между истиной и легендой? Любое мало-мальски важное событие с течением времен обрастает небылицами, как песчинка – слоями перламутра, становясь драгоценной жемчужиной.

Пусть же все остается как есть. Мы утешимся сознанием того, что приложили усилия для воссоздания картин прошлого, раскрыли парочку-другую секретов, предоставили интересующимся возможность познакомиться с незаурядными личностями, современниками и знакомыми коих мы имели честь быть, и отчасти приподняли завесу над происхождением артефакта, ныне справедливо полагаемого величайшей ценностью короны Аквилонии…

Аквилония, Тарантия. Подписано на Праздник Осенней луны 1296 года собственной рукой Халька Юсдаля из Гандерланда, а с ним и удостоверяется росчерком Хэлкарса, барона Целлига из Бельверуса.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Взгляд со стороны – I

«Осколки минувшего»

Бельверус, Немедия.

Весна 1294 года по основанию Аквилонии.

В солнечном луче кружатся сверкающие пылинки. Луч косо падает из узкого окна, расположенного на высоте добрых шести локтей. Стрельчатый проем перечеркнут толстой железной решеткой. Через окно проникает не только свет, но и мерный рокочущий шум, производимый находящейся неподалеку огромной толпой. Он становится то громче, то тише, позволяя расслышать отдельные фразы, произносимые уверенным, далеко разносящимся голосом герольда:

– …В согласии с решением дворянского Собрания Немедии, одобренного Его величеством Тараском Эльсдорфом… Как убежденных врагов короны, злоумышлявших на основы государства и добровольно последовавших за самозванцем… Отчуждение привилегий благородного сословия и лишение прав на владение земельными наделами… К казни через отсечение головы и повешение…

Мельчайшие частицы пыли блестят, подобно граням драгоценных камней, и опускаются все ниже и ниже. Туда, на каменный пол – три шага в длину, четыре в ширину.

В углу, тускло освещенном солнечными квадратами, брошен тюфяк из серой холстины, набитый соломой. Рядом – треснувший с одного края глиняный кувшин и пустая миска. На тюфяке, крепко обхватив колени руками, сидит женщина. Вернее, девушка-подросток. Невысокая, тощенькая, одетая в мешковатое платье убогого вида, с небрежно заплетенными в куцые косички темными волосами. Тонкое лицо в разводах желтоватых и лиловых синяков, полученных за минувшие полтора десятка дней. Угол рта разбит, и девушка постоянно слизывает выступающие капли крови. Зеленоватые глаза смотрят чуть отстраненно, словно девица не понимает, где находится.

Так и есть: после сокрушительного поражения армии мятежников возле замка Демсварт их предводительница, герцогиня Долиана Эрде, в какой-то мере потеряла способность к здравому соображению. Ее мысли беспорядочно мечутся, память отказывается сохранять виденное, а душа похожа на заброшенный пустырь, над которым гуляет холодный ветер.

Дана Эрде знает свою дальнейшую судьбу. Она провела в этой камере пять дней, и сегодня выйдет отсюда в последний раз. Выйдет, чтобы одолеть не больше тысячи шагов и попасть на площадь подле стен замка короны в Бельверусе. Там ее короткий путь закончится. Интересно, ей придется идти самой или ее провезут согласно традициям – на шаткой повозке, обитой черной тканью?

Девушка прислушивается к звукам в тюремном коридоре. Когда раздастся приближающийся гулкий топот четырех или пяти человек, она встанет на ноги и встретит их, как подобает. Она признала свою вину и готова ответить за совершенное.

Но сейчас она пытается заставить себя заново прожить дни, сломавшие жизнь не только ей, но и тем, кто поверил ее словам. Извлечь из прохудившегося мешка с воспоминаниями каждое слово, каждый поступок, каждый жест.

Вьются, оседая, залетевшие снаружи пылинки. Долиана, герцогиня Эрде-младшая, осужденная и приговоренная к смерти мятежница, участница неудавшегося Рокода, бережно перебирает обрывки своего недавнего прошлого.

Осколок Первый: Переговоры.

Замок Демсварт, Немедия.

25 день Второй весенней луны.

Отправляясь на встречу в замке Демсварт, Дана не питала никаких радужных надежд. Разумеется, ехала она не одна. Надежная, сплоченная группа единомышленников – Эдмар Крейн, Ньоро Висмарт, Ретта Дюшрек, Герен дие Итери, Эскен Клеве – наследники семейств Полуночной Немедии, ставшие за время мятежа ближайшими и вернейшими соратниками Ольтена Эльсдорфа и Долианы Эрде. Кавалькада держалась маленьким, плотно сбитым отрядом, и Дана краем уха слышала их разговоры. Молодежь, вопреки доводам разума, верила, что сегодня будет неопровержимо доказана истина и вскоре трон Немедии перейдет к Ольтену. Острый на язык Ньоро дразнил приятелей, щедрой рукой распределяя должности в будущем Королевском Совете и предрекая друзьям великие судьбы.