Убийство в Рабеншлюхт

— Вот, молодой человек! — ткнув пальцем в толстую книгу, гордо заявил библиотекарь. — Без сомнения, я нашел подтверждение вашей необычной истории.

И, раскрыв, старый фолиант принялся читать одну из многочисленных историй, собранных неизвестным автором.

Году в 1742-м от Р.Х. удалось мне найти в одном из испанских монастырей небольшой документ, собственноручно записанный на латыни жителем города Рима более тысячи лет назад. Документ был совсем ветхим и неполным, но, испросив соизволения у настоятеля, я перевел его и переписал, сделав копию. Этот древний текст и прилагаю к сему собранию документов давно ушедшей эпохи.

… Факел ослепил пещеру ярким светом, послышались голоса людей и карканье ворон. Я вцепился руками в каменный выступ, но кто-то уже волок меня из убежища. В страхе я хотел вырваться, но не смог. Видимо, люди в шлемах хотели убить меня, но тут один из них схватил мою руку и, подняв ее, что-то громко сказал на непонятном языке. Тон голосов изменился, они рассматривали мои шесть пальцев.

— Кхере! — отчаянно выкрикнул я, призывая на помощь Мать Ворону. Ее дети услышали, налетели стаей, стали бросаться на воинов, но слишком много было людей в шлемах. Накрывшись щитами, они повели меня в свой лагерь. Так я стал рабом Рима.

Дорога в Город была долгой, и среди пленных не было никого из моего народа… Один римский гражданин взял меня на повозку и стал учить языку. Мы миновали несколько больших городов, но даже по сравнению с ними Рим оказался огромен! Много раз, увидев ворону, я пытался с ней заговорить, но птицы не отзывались.

Господин, к которому попал я с невольничьего рынка, выставлял меня на потеху своим гостям, показывая руки с шестью пальцами. А в остальное время был груб и зол, часто терпел я побои от него. Потом он повез меня в Иудею, где я провел долгих десять лет и узнал Благую Весть. Когда мой господин вернулся обратно в Рим, я бежал, был пойман и страшно бит, отчего охромел, но страдания мои не пропали зря. Через год с господином моим произошла внезапная перемена. Он раздал все имущество бедным, а рабов отпустил на волю. Сам же скрылся из Рима, и больше о нем мне ничего неизвестно. Так я стал римским гражданином…

Судьба благоволила мне. Занявшись торговлей, я за несколько лет накопил себе состояние, приобрел дом и женился на свободной гречанке, что потом родила мне двенадцать сыновей. Стерг шестипалый, под этим именем знали меня и в Иберии, и в Иудее, и Египте, и в греческих городах, рассыпанных по побережью Пелопоннеса. В год сороковой с начала века, отправился я по торговым делам на север, туда, где лежала моя Родина. Я не искал ее, я даже не помнил уже мест, откуда меня когда-то забрал Рим, но Родина нашла меня сама. На одном из привалов нас атаковала стая ворон. Большая темная стая сорвалась с крон высоких деревьев и налетела, прогоняя из леса, на опушке которого мы остановились. Спасаясь, закрывая головы одеждой, поспешили мы убраться подальше из этого страшного места. Но вдруг что-то припомнилось мне, я остановился и выкрикнул, простирая руку к стае:

— Кхере!

Замерли вороны, зависли черными комками в воздухе, а затем обрушились на нас с еще большей яростью. А в голове моей словно просвистела стрела, и внезапно вспомнил я последние дни своего народа, и Мать Ворону, которой поклонялся, и понял, что уже не принадлежу к их вере. И ждет меня смерть, если я промедлю…

Библиотекарь дочитал последние слова и посмотрел на Иоганна. Тот сидел, разинув рот.

— Как вы это нашли?! — наконец, воскликнул юноша. — Это же точно он! Тот, чьим потомком был муж Анны… ну лесник, я вам рассказывал!

— Хороший библиотекарь, — важно ответил его собеседник, — может найти практически все, юноша.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник граф Еремин.

— Какие же они мерзавцы! — с порога заявил граф. — Самые настоящие мерзавцы. Обещали быть сегодня, как штык, и что? Присылают посыльного с извинениями! О, Ванька, и ты здесь!

— Добрый вечер, господин граф! — встав, отвесил вежливый поклон Иоганн. — Что-то случилось?

— И ты еще спрашиваешь?! У меня баня истоплена, стол накрыт, шампанское остывает, а они посыльного! Впрочем, у меня идея, — подойдя, Еремин обхватил за плечи одной рукой Иоганна, а другой библиотекаря. — Тебе, Ванька, пить еще рано, тебе, — он посмотрел на съежившегося от страха библиотекаря, — уже поздно, так что к черту шампанское! Но баня, друзья мои, баня! А ну айда!

Алебарда и меч

Спичка вспыхнула, пожигая толстую восковую свечу и по кузнице запрыгал огонек, выхватывая наковальню, горн, кусочки стен с висящими на них инструментами. В дневное время он сошел бы за солнечного зайчика, но на дворе стояла ночь, и это был зайчик-вор. Стараясь ничего не задеть, его хозяин осторожно двинулся в дальний угол, где под брезентовым пологом прятался широкий металлический стол. Зайчик запрыгал по брезенту, человек взялся за край полога, откинул его и осветил лежавший на столе меч. Дивный был меч! Старинный, арабский, такие мечи у коллекционеров стоят большие деньги. Старинный… это слово, пожалуй, было лишним. Только что выкован, не состарен еще рукодельниками-умельцами. Кстати, вряд ли это сам кузнец, подумал хозяин воровского зайчика, скорее у Еремина старением другие специалисты занимаются. Он капнул воском на стол, поставил свечу и взялся за рукоять меча. В этот момент дверь в кузницу резко отворилась и таинственного гостя ослепил яркий свет большой лампы. На пороге возвышался мощной фигурой кузнец.

— Я ж говорил, он здесь, — раздался из-за спины кузнеца чей-то хриплый простуженный голос. — Я его еще днем приметил, шлындал по дороге туда-сюда.

— Подержи, — мрачно ответил кузнец и протянул лампу своему спутнику. Затем шагнул к незваному гостю, тот испуганно завертелся, схватил меч и выставил перед собой.

— Не подходи! — взвизгнул он. Голос у незнакомца оказался тонким, высоким, как у бабы. Да и сам он был росточка небольшого, щуплый, худенький, словно спичка, что сгорела, поджигая фитиль свечи.

— Положи на место, — хмуро приказал кузнец, надвигаясь на перепуганного незнакомца.

Но тот не послушался, неуклюже взмахнул мечом и ринулся на хозяина. Воин из него оказался, однако, никудышний. Кузнец легко увернулся от меча и со всей силы въехал кулаком в узкий маленький лоб незваного гостя.

Когда тот очнулся, то лежал связанным у стены, на столе стояла лампа, а кузнец разговаривал с одноруким спутником.

— Чего делать-то? — мрачно спросил кузнец.

Однорукий зыркнул на связанного незнакомца и хрипло каркнул:

— В колодец Рэнгу его и все дела. Никто не найдет.

Кузнец недоуменно посмотрел на кровожадного спутника, но тут до него дошло.

— Твоя правда, Альфонс, — сказал он. — Но сначала расспросим. Ежели будет правду говорить, то может и не дойдет дело до колодца.

Обернулся к вжавшемуся в стену гостю и «удивленно» воскликнул:

— Смотри-ка, очухался.

— Я… — выдавил незнакомец.

— Ты на вопросы отвечай, — грубо произнес кузнец. — Кто послал следить?

— Я все расскажу! — тут же пообещал тот. — Всё-всё, только обещайте отпустить! Обещаете?

Кузнец в ответ только ухмыльнулся.

— Кто послал? — повторил он.

— Господин один, из Бремена, — затараторил незнакомец. — Он коллекционер, его тут с графом Ереминым свели, он и послал. Засомневался он в какой-то алебарде, просил разведать.

— Имя.

— Он не сказал имени, я с ним даже не виделся! От него человек приходил.

Кузнец молча поиграл желваками, подумал минуту-другую, затем махнул рукой и приказал однорукому Альфонсу:

— Себку буди. Пусть лошадь запрягает. Кинем на повозку, сеном прикроем да к графу Еремину повезем. Его это дела, пускай сам и разбирается. Вот же лентяй! — неожиданно выругался кузнец. — Говорил же, забирай из кузницы в дом, нет, опять здесь оставил. Ну получит он у меня вечером…