Золотые мили

Катарина Сусанна Причард

ЗОЛОТЫЕ МИЛИ

Роман

ОТ АВТОРА

Действие романа «Девяностые годы» протекает в тот период жизни Западной Австралии, когда в ее золотоносных районах производились поиски и разведка золотых месторождений. «Золотые мили» рассказывают о том времени, когда горная промышленность была уже создана. Эта часть повести о Динни Квине и Салли Гауг развертывается в 1914–1927 годах.

Все многочисленные персонажи, которых эти герои встречают на своем пути, носят вымышленные имена, и автор старался не дать повода для того, чтобы их можно было отождествить с действительно существующими лицами.

Письма Лала — это подлинные письма одного молодого солдата, участника Галлипольской операции.

Мне хочется также с признательностью упомянуть те источники, которыми я пользовалась: это — рассказы бывалых старателей, а также записки и труды моих предшественников — в первую очередь сэра Джона Кэрвина, сочинения которого содержат так много ценного материала из истории развития приисков.

Глава I

Старая, разбитая двуколка, запряженная парой косматых лошаденок, неторопливо катилась по безлесной равнине, раскинувшейся под тускло-голубым небом. Облака красной пыли, летящей из-под копыт, порой совсем скрывали из глаз и двуколку и женщину, правившую лошадьми.

Чуть ли не каждое воскресенье появлялась здесь эта двуколка; она приезжала по утрам из далеких зарослей, сливавшихся на горизонте в серую дымку, пересекала долину, пробиралась рабочей слободой, мимо домишек и хибарок рудокопов, и выезжала на большое Боулдерское шоссе. Зима стояла сухая в этом году, по утрам было знойко и подмораживало, днем ярко сияло солнце.

Развешивая во дворе мужские рубашки и рабочие брюки, которые она стирала каждое воскресенье спозаранку, миссис Гауг следила взглядом за двуколкой, то появлявшейся, то исчезавшей между дощатых домиков с белеными крышами и жалких лачуг из ржавой жести и дерюги, тесно лепившихся друг к другу по всей низине.

Она узнала эту двуколку, приезжавшую сюда из зарослей за Соленым озером, где у Фреда Кэрнса был свой участок. Узнала и женщину. Это была Маритана — Маритана-полукровка, как ее теперь называли. Говорили, что Фред Кэрнс женился на ней. Так или иначе, у них уже была куча ребятишек, стадо коз и довольно много кур, беспрепятственно бродивших по всему участку. Маритана приезжала по воскресеньям в Боулдер якобы затем, чтобы продавать яйца и битую птицу, однако всем было известно, что она не столько продает, сколько покупает, что она связана с шайкой, тайно торгующей краденым золотом, и играет в ней роль сборщицы и посредницы.

Кто эти лица и куда Фред Кэрнс сплавляет собранное ею золото — никто не знал. Поговаривали, что за спиной у него стоит Большая Четверка, и это придавало храбрости тем, кто время от времени приносил Маритане кусок руды. Кто именно входил в Большую Четверку, тоже никому не было известно, однако молва утверждала, что это весьма влиятельные и уважаемые горожане, которые не оставляют и никогда не оставят своих пособников в беде.

Однако после того как Комиссия по борьбе с хищениями золота опубликовала свой доклад, сделки по купле-продаже краденого золота стали производить с большей опаской. Владельцы рудников принаняли еще сыщиков, и несколько рудокопов были посажены за решетку. По новому закону о продаже и покупке золота все лица, у коих будет обнаружено золото (или золотоносная руда), «в отношении которого есть достаточные основания считать, что оно украдено или приобретено каким-либо другим незаконным путем», подвергались крупному штрафу.

Все это было хорошо известно миссис Гауг, и именно это заставило ее задуматься, когда она наблюдала за двуколкой, остановившейся у задней калитки ее пансиона. Воскресные посещения Маританы не могли не тревожить миссис Гауг — мать четырех сыновей, из которых двое уже работали на руднике. Правда, Маритана приезжала к Пэдди Кевану. Дик и Том не имели никакого касательства ни к Пэдди, ни к его темным делишкам — за это Салли Гауг могла поручиться. Однако сейчас она вдруг отчетливо поняла, что не следует позволять Пэдди совершать свои незаконные сделки у нее в доме.

Сколько положено труда, сколько сил ушло на то, чтобы дать Дику возможность изучать геологию и металлургию! И теперь, когда он получил на Боулдер-Рифе место младшего лаборанта, нельзя допустить, чтобы какая-нибудь нелепая случайность расстроила все его планы. И она, и Морис всегда учили своих сыновей, что нужно жить скромно и честно. Нет, нельзя допустить, чтобы Пэдди Кеван с его торговлей краденым золотом бросил тень на ее семью, думала Салли, а это легко может случиться, если у них в доме начнут производить обыски… Хотя, конечно, потерять сейчас такого постояльца, как Пэдди Кеван, тоже досадно.

— Эй, Маритана! А тебя еще, видать, не зацапали? — шутливо окликнули Маритану два рудокопа, проходившие мимо.

— И не зацапают, — с хриплым смешком отозвалась Маритана. — Пока не пересажают еще кое-кого.

Она соскочила с двуколки, толкнула калитку и вошла во двор; в руках у нее был пустой мешок из-под сахара. Мимо козьего загона, огородных грядок с побуревшей прошлогодней ботвой она не спеша приближалась к миссис Гауг.

— Доброе утро, миссис Салли, — сказала Маритана. — Пэдди дома?

— Дома, — сухо отвечала Салли. — И, верно, ждет тебя, как всегда.

Маритана зашагала к дому. В ее походке, во всей ее тощей фигуре чувствовался молчаливый вызов, несмотря на ветхое тряпье, придававшее ей жалкий вид.

Да, это уже не та пугливая дикарка, подумала Салли. Маритана превратилась в долговязую, костлявую женщину; сухая, темная, как оберточная бумага, кожа обтягивала выступающие скулы; в карих глазах притаилась хитрая усмешка, а в жестких линиях большого, ставшего тонким рта застыло брезгливое выражение, словно она отведала что-то омерзительное и никак не может отделаться от чувства гадливости.

— Не спугни мою мускусную утку — она там, под виноградным кустом! — крикнула ей вдогонку Салли.

— Ну, она сейчас даже меня не побоится.

Хриплый смешок Маританы резко оборвался, когда перед ними предстал Пэдди Кеван. Он остановился в дверях своей комнаты, и вид у него был такой, словно он едва успел натянуть на себя рубашку и штаны. Заспанный, небритый, рыжие волосы взлохмачены. Маритана прошла к нему в комнату, и Пэдди захлопнул за нею дверь.

Маритана недолго пробыла у Пэдди. Когда она вышла на крыльцо и спустилась во двор, мешок из-под сахара тяжело свисал с ее плеча: очевидно, он уже не был пуст.

— До свидания, миссис Салли, — обронила она, проходя мимо, и хитрая усмешка снова скользнула по ее губам.