Страница 35 из 62
Последним эшелоном выехала и наша оперативная группа. Провожать нас пришли все четыре воздыхательницы, и каждая из них подарила нам на память по вышитому носовому платочку. Эшелон держал путь на север. Проехали Ростов, Миллерово и в городе Россошь нас поставили на разгрузку. Это была Воронежская область, которую весной тоже освободили от захватчиков. Управление и штаб армии размещались в центре этого районного городка. Комендант штаба определил нас на постой в крестьянской избе. Переднюю комнату занимали старик со старухой и грудным ребенком дочери-учительницы, сама она размещалась во второй комнате на кровати, а мы там же довольствовались матрацем на деревянном полу. До отхода ко сну молодая хозяйка грустно и неоднократно вздыхала на мягкой постели, а мы не могли помочь ее и своему инстинкту, ибо я заметил, что и Николай почти не вынимает правую руку из брючного кармана, скребя причинное место, так как мои «поселенцы» переползли и к нему, коль спать приходилось рядом. На следующий день я твердо решил побывать в армейском госпитале и достать ту самую мазь, которая помогает от этих насекомых. Когда подошла моя очередь к врачу, я увидел там женщину и бежал без оглядки прямо на городской рынок, где торговали всем, и в том числе трофейными вещами. Купив станочек трофейной немецкой безопасной бритвы и пачку лезвий, я взял с собой пару совершенно нового вискозного трофейного белья, кусок хозяйственного мыла и отправился в чисто поле к речушке, где был кустарник.
Был конец мая и ярко светило солнце, и хотя вода в ручье была еще холодной, но это меня не особенно смущало. Я разделся и отнес в сторону очень грязное мое бельишко. Мочалкой начал намыливаться и тут же сбривать всю мою растительность с ее обитателями вместе и отбрасывать далеко в сторону. Штук пять лезвий я истратил, чтобы «выкосить» все до пят. На этот раз керосина у меня не было, и я протерся трофейным одеколоном. Жжение было сильным, но слабее, чем от керосина. Я беспокоился за брюки и гимнастерку, но бог миловал, и я никогда уже не имел этих пришельцев, хотя обычные вши водились до перехода госграницы.
Штабы и части стали входить в штат. Подполковник Повалий предупредил, что хочет с первой оказией оставить меня на штатной должности помощника начальника отделения информации для ведения журнала боевых действий и отчетной карты. Я всегда ощущал недостаточность подготовки, понимал это и решил отказаться от сделанного предложения. Поэтому настоял на отправлении меня в часть. Отдел кадров армии выдал мне направление в 38-ю стрелковую дивизию, которая развертывалась на базе 40-й отдельной мотострелковой бригады, воевавшей ранее на Туапсинском направлении. Размещалась она в урочищах Ольховатского района Воронежской области, и я в тот же день убыл к новому месту службы на должность ПНШ-1 стрелкового полка. Я тепло простился с Николаем Стрижовым, который тоже вернулся в свою инженерно-саперную бригаду. Именно здесь в городе Россошь нам вручили новые знаки различия — погоны и звездочки к ним.
Глава 4.
Жизнь на фронте в наступлении
В штабе дивизии взяли мое направление из армии и на ту же должность написали направление в 48-й стрелковый полк. По прибытии я представился начальнику штаба полка капитану Осипову. Прочитав направление, он объяснил мне, что штаб полка создается на базе штаба отдельного мотострелкового батальона бывшей бригады и первый помощник начальника штаба (ПНШ-1) автоматически перешел с ПНШ батальона. Это лейтенант Ламко Тихон Федорович. Осипов предложил мне две должности других помощников: или начальника разведки или помощника по тылу. Несмотря на имеющийся опыт по организации разведки, я, подумав, решил дать согласие на последнюю должность, так как с сорок первого года у меня вызывало дрожь извечное: «Разведчик, когда будет «язык»?» Эта фраза стояла у меня в ушах как проклятие. Я это так прямо и высказал начальнику, и он решил оставить меня ПНШ по тылу, оговорив сразу, что я буду помогать ПНШ-1. За этим дело не стало, и он сразу же поручил мне сделать план проведения ротных тактических учений с боевой стрельбой , так как Ламко совершенно об этом деле не имел понятия, ибо даже не заканчивал курсов младших лейтенантов.
Он был комсоргом отдельного батальона в сержантском звании и за боевое отличие был пожалован званием младшего лейтенанта. Поскольку он имел законченное среднее образование, его выдвинули на должность помощника начальника штаба отдельного батальона, в таком качестве он автоматически и остался при переформировании батальона в полк. Из меня тоже методист был не ахти какой, но я хотя бы знал воинские термины по Боевому уставу и порядок проведения занятий, хотя и не с боевой стрельбой, которых в программе училища просто не было.
За сутки я разработал план проведения занятий, сделал расчет боеприпасов и мишеней. Фанеры для мишеней было не найти в то трудное время. Искали на свалках ржавые жестянки, дощечки и делали подобие мишеней. Патронов, снарядов и мин уже не жалели, лишь бы ликвидировать у солдат боязнь близких разрывов. Командир полка ничего решительно не смыслил в этом деле, получил замечания и разнос в моем присутствии от командира дивизии, а всю злобу потом вылил на меня. Командиры батальонов тоже ничего не знали о проведении ротных учений, тем более с боевой стрельбой. Но делать это было нужно, ибо на 50–60% наше пополнение вообще не стреляло из винтовки, так как в запасных полках этому не успевали учить, а кадровую службу многие не служили из-за незнания русского языка. Своим прямым обязанностям я не уделял внимания совсем, да оно и не требовалось, так как начальники служб тыла и делопроизводитель хозчасти знали свое дело. Помощник командира полка по снабжению капитан Коротких не особенно нуждался в моей помощи.
Через несколько дней капитана Осипова на должности начальника штаба полка сменил прибывший с курсов майор Ершов Василий Васильевич. Порядка представления в то время никакого не существовало.
Один пришел, другой ушел — и только. Кем он был раньше, что окончил — ничего мы о нем не знали, да и он о нас тоже.
Чтобы дальше вести рассказ о штабе, я должен подробнее остановиться на его организации. Командир полка имел штатного заместителя по общим вопросам и заместителя по политической части, ему же подчинялся и штаб во главе с начальником. Замы имели служебную категорию подполковника и оклад 1300 рублей. Начальник штаба тоже считался заместителем командира полка и, более того, только одному ему предоставлялось право отдавать письменные приказания от имени командира за своей подписью. В штабе полка имелись шесть помощников начальника штаба, сокращенно именовавшихся по номерам от первого до шестого.
Первый помощник (ПНШ-1) — по оперативной работе. В его обязанности входило вес и подсчеты боевой численности подразделений и на этой основе делать предложения об их боевом использовании. Вести запись боевых задач подразделениям при отдаче командиром устного боевого приказа. Составлять боевые донесения в штаб дивизии. Письменно оформлять все боевые распоряжения штаба от имени командира полка. Вести рабочую карту и журнал боевых действий полка. Вести учет и снабжение топографическими картами. Замещать начальника штаба в его отсутствие. Организовать службу оперативных дежурных и руководить ею. Это далеко не полный перечень его обязанностей, который сохранился у меня в памяти.
Второй помощник (ПНШ-2) являлся начальником разведки. Он планировал и осуществлял разведку противника путем наблюдения, захватом и допросом контрольных пленных, изучением боевых и личных вражеских документов. Он занимался укомплектованием и боевой подготовкой подчиненных ему взводов пешей и конной разведки. Он должен был всегда вести карту с данными о противнике и информировать начальника разведки дивизии.
Третьим помощником (ПНШ-3) считался начальник связи полка. Он имел в своем подчинении роту связи, состоявшую из штабного взвода, радиовзвода и телефонного взвода и обеспечивавшую проводной и радиосвязью батальоны и артиллерию. Он же руководил и работой батальонных взводов связи.