Страница 68 из 81
Я часто думала о безоаровом кольце и о том, насколько велики на самом деле его магические свойства. Благодаря ему я узнала о ненадежности Жанны, а ведь раньше я могла бы поклясться, что верность была несокрушимым и, возможно, главным чувством в ее жизни. И еще благодаря кольцу проявился тот факт, что Ланс ни за что не одолеет своей страсти к игре.
Изучение Сабриной поведения Ланса и Эммы становилось очевидным. Она была очень бдительна. Я не сомневалась, что они заметят наблюдение, и сказала ей об этом.
Она ответила загадочно:
— Я должна наблюдать за ними. Как бы я узнала, что они собираются делать, если бы не следила?
Она была твердо уверена, что Ланс и Эмма — любовники. В деревне произошел такой случай: один из фермеров внезапно пришел домой и застал свою жену в постели с другим мужчиной. Он задушил его и позднее был повешен за убийство. Все говорили об этом несколько недель, и Сабрина, конечно, прислушивалась к этим разговорам с крайним интересом.
Однажды утром, сидя на моей кровати, в которой я осталась из-за плохого самочувствия, Сабрина прищурилась и сказала:
— Быть может, тебя отравляют.
— Милая Сабрина, что ты выдумываешь! Кому надо травить меня?
— Некоторым, — туманно сказала она. — Они кладут кое-что в пищу.
— Кто?
— Люди, которые хотят от кого-то избавиться. Борджиа всегда так делали.
— Но в этом доме нет Борджиа, дорогая.
— Так делают не только они. Другие люди поступают также. У королей и королевы обычно были пробователи, как раз для того, чтобы убедиться, что их еда не отравлена.
— Кто тебе это сказал?
— Это известно из истории. Тебе тоже надо иметь пробователя пищи, и им буду я.
— Тогда, если в еде окажется яд, ты его съешь.
— Но я спасу тебя, а для этого и существуют пробователи.
— Дорогая Сабрина, это мило с твоей стороны, но мне совершенно не нужен пробователь.
— У тебя он будет, — твердо сказала она. Вечером, когда мне принесли ужин, Сабрина настояла на том, чтобы присутствовать и пробовать все, прежде чем я это съем. Она наслаждалась своей ролью, будучи к тому же неравнодушной к еде.
Подошло время приема лекарства. Когда горничная принесла его к моей кровати, Сабрина посмотрела на него с подозрением.
— Помнишь, как мы клали в него кольцо? — спросила она.
— Это ты клала, — напомнила я ей. Ее глаза округлились от ужаса.
— У тебя ведь больше нет кольца. Возможно, его забрали у тебя, так как… так как…
— Сабрина, мое кольцо было проиграно в карты. Она прищурила глаза.
— Я этому не верю, — сказала она. — Оно было украдено, потому что поглощало яд из твоей пищи.
Она взяла лекарство и отпила глоток. На ее лице появилась гримаса. Я стала отбирать у нее микстуру и при этом пролила все на покрывало.
Мне стало смешно.
— О, Сабрина, я очень люблю тебя. Она обвила меня руками.
— Я намерена охранять тебя, — сказала она мне. — Мы схватим убийц, и их повесят, как в старину Джорджа Кэри, которого казнили за убийство любовника его жены. Его бы я не повесила, но поступила бы так со всяким, кто покушается на тебя.
— Милейшая Сабрина, всегда помни, что между нами есть особая связь. Обещай мне, что никогда не забудешь этого, и не будь ревнивой, если я люблю еще кого-то, кроме тебя.
— Я буду помнить, но все равно буду ревновать.
Эта десятилетняя девочка была наполовину ребенком наполовину женщиной; временами она казалась соответствующей своему возрасту, а иногда была гораздо мудрее. Она бесстыдно подслушивала у дверей; она наблюдала за людьми и выслеживала их; роль шпиона-защитника была ей по душе. Однажды она сказала, что видела целующихся Ланса и Эмму, а когда я надавила на нее, призналась, что они просто стояли рядом и беседовали. Если не случалось чего-либо, угодного ей, она пыталась делать так, чтобы это произошло, и иногда воображала, что это уже случилось. Сабрина не лгала в обычном смысле слова, но воображение заводило ее далеко. Когда я сказала, что нельзя говорить, будто они целовались, если они этого не делали, она ответила:
— Но они могли целоваться, пока я не следила за ними.
Такова была ее логика. Эта девочка была одержима идеей спасти мою жизнь.
Поэтому, когда на следующий день Сабрина заболела, я засомневалась, не является ли ее болезнь… не то чтобы обманом, но результатом богатого воображения, так как она очень хотела доказать свое мнение о лекарстве.
Я сразу пришла навестить ее. Она лежала очень тихо, с глазами, устремленными к потолку. Я забеспокоилась и опустилась на колени возле кровати, но тут увидела, как на ее лице промелькнула удовлетворенная улыбка.
— Сабрина, — прошептала я, — ты притворяешься.
— Я плохо себя чувствую, — сказала она, — и у меня были боли в желудке.
Я сразу решила, что она где-то слышала о симптомах отравления.
— А где болело? — спросила я. Она поколебалась и затем положила руки на желудок.
— Сабрина, — сказала я, — ты уверена, что тебе это не кажется?
Она энергично потрясла головой.
— Это как раз то, что случается с пробователями, — прошептала она. Ее глаза округлились от волнения. — Прошлой ночью я попробовала микстуру, и одного глотка было достаточно.
Она драматически всплеснула руками. Я попыталась засмеяться, но ужасное беспокойство помешало мне.
— Ты сочиняешь, — сказала я.
— Я умру за тебя, Кларисса! — пылко воскликнула она.
— Нет, не умрешь, — резко возразила я. — Ты будешь жить ради меня.
— Ну, ладно, — сказала она почти неохотно.
— А что если нам одеться и пойти погулять в лесу? Будь готова через полчаса.
— Можно мне сперва позавтракать? Я голодна. Я рассмеялась и, нагнувшись, поцеловала ее. Мы пошли через лес к дыре в долине.
— Только будь осторожна, Сабрина, — сказала я. — Если когда-либо придешь сюда одна, не подходи слишком близко.
— Хорошо, не подойду. Теперь мне не до старой дыре в долине.
Я поняла, что наша домашняя драма представляется ей гораздо более интересной, чем яма в долине.
Несколько дней спустя я сидела в саду на деревянной скамейке под кустами, когда пришла Сабрина и села рядом. У нее был одновременно таинственный и торжествующий вид, и поэтому я поняла, что произошло что-то значительное.
— Ну? — спросила я.
— Я кое-что обнаружила. Думаю, это может быть важной нитью.
— Так расскажи мне.
— Ты сочтешь, что я была не права, делая это.
Обещай не считать так.
— Как же я могу обещать, пока не знаю, в чем дело?
— Я следила за ними…
— За кем?
— О, ты знаешь. За Лансом и Эммой. Я прихвачу их, и тогда мы будем знать все наверняка. Ее дверь была открыта, когда я проходила мимо, и я заглянула внутрь. Эмма сидела у своего трюмо, и я увидела, как она что-то вынула из ящика. Она смотрела на предмет, и я захотела узнать, что же это такое.
— Долго же ты проходила мимо! — сказала я. — Как это тебе удалось увидеть так много?
— Ну, я остановилась на минутку.
— И шпионила за ней.
— Я и есть в некотором роде шпионка. Это моя работа. Я раскрываю загадочные дела. Но послушай, что я нашла. Я подождала, пока она вышла, затем вошла в ее комнату. Я видела, куда она положила ту вещь, которую рассматривала. Ты знаешь о потайных ящиках? Нужно вытащить один ящик, а сзади него есть другой. Вот в него она и положила это… в секретный ящик. Ну, а я вошла обнаружила… угадай что.
— Скажи же мне.
Сабрина засунула руку в карман и когда вытащила ее на ладони что-то лежало. Это было мое кольцо.
Я так удивилась, увидев его, что разинула рот. Сабрина наблюдала за мной с удовлетворением.
— Он дал его ей. Он дал ей твое кольцо.
— Нет… Он проиграл его в карты.
— Так он тебе сказал, — насмешливо проговорила Сабрина. — Она хотела безоаровое кольцо и сказала: «Дайте мне кольцо, и я буду вашей». И он отдал его ей.
Я покачала головой, но, конечно, наполовину поверила ее словам.