Изменница

— Она завладела всем домом.

— Ты же знаешь, она экономка.

— Но, мне кажется, она управляет всеми.

— Ты хочешь сказать, мною.

— Ну, я должна приходить к вам только, когда она спит.

— Это лишь потому, что я не хочу расстраивать ее. Я не хочу, чтобы она узнала об этом завещании.

— Но, возможно, она и не надеется унаследовать этот дом?

— Она может думать, что ей удастся достичь этого. Это невозможно, конечно. Но мне бы не хотелось расстраивать ее. Поэтому я и хочу, чтобы ты нашла способ привести сюда законников. Я напишу свою последнюю волю, и ты возьмешь завещание. Они могут прийти со свидетелями, которые его подпишут… после полудня.

— Я думаю, мы сможем это провернуть.

— Но Джесси не должна узнать. Это привело бы ее в ярость.

Я молчала, тогда он положил свою ладонь поверх моей.

— Не думай плохо о Джесси. Она такая, какая есть, да и я такой… а может, и все мы такие. Она согрела мою старость, и я не могу жить без нее. Я многое о ней знаю… понимаю, как она выглядит в глазах людей, как ты. Но мне бы хотелось, чтобы ты оставила это на моей совести. Я завещаю этот дом тебе. Я хочу, чтобы он был твоим, потому что ты внучка Карлотты. Карлотта была самым очаровательным созданием, какое я когда-либо видел. Вообще-то, твоя мать была дочерью этого плута Хессенфилда, одного из якобитских главарей того времени. Но Карлотта была изумительным созданием. Красивая, свободная, страстная. Я видел ее лишь ребенком, но понял все это. Я ее никогда не смогу забыть. Между прочим, ты напоминаешь мне ее. Это ее глаза — такие темно-синие, почти фиолетовые. Я помню, они были такого же цвета. Она хотела выйти замуж за одного распутника, который соблазнил ее. Они встречались в Эндерби… О, это целая история. Потом он исчез. Очень загадочно… Позже об этом ходила масса слухов. Говорили, что он убит, а его тело закопано где-то в Эндерби. Да, о ней рассказывали массу всего. Я часто думаю о ней сейчас, когда я так много времени провожу в постели. Карлотта была полна жизни и так красива. И она умерла такой молодой, немногим старше двадцати. Я часто думаю об этом. Я стар, уже готов для того света, можно сказать. Я прожил свою жизнь. Но что чувствуют те, кто уходит в расцвете красоты и молодости… Перед ними вся жизнь, и вдруг… ничего. Я иногда думаю, что кто-то, вроде нее, должен вернуться, чтобы прожить жизнь до конца… Ты думаешь, я старый чудак. Да, я и сам подозреваю, что это так, но у меня есть время подумать, пока я лежу здесь.

— Я рада, что приехала, — сказала я.

— Я не могу передать, как я рад. Ну, так ты сделаешь это для меня? Ты сможешь сделать все осмотрительно, я хочу сказать?

— Я сделаю все, что смогу. Вы напишите все, что считаете нужным и дайте мне. Я отнесу это адвокату, и он все подготовит. Дело останется только за подписями. А это, как я понимаю, должно быть сделано здесь. Есть ли кто-нибудь, кто подпишет? Джефро…

— Нет, не Джефро. Я кое-что оставляю ему, а, насколько я знаю, это против закона, чтобы подпись ставил один из наследников. Должна быть незаинтересованная сторона. Ты должна найти кого-нибудь из стряпчих.

— Хорошо, — сказала я, — тогда, во-первых, вы должны записать все ваши пожелания и я доставлю их адвокату, чтобы тот составил документ. А потом мы подумаем и о подписях.

— Я вижу, ты практичная молодая особа.

— Где я могу найти ручку и бумагу?

— В столе.

Я достала их, и старик начал писать.

Я уселась у окна. Меня страшило, что Джесси может вернуться раньше, чем обычно, потому что ее могло обеспокоить мое присутствие в доме. А еще тут была и Эвелина. Я не сомневалась, что девчонка — опытный шпион.

Я размышляла о том, в какую странную историю — я оказалась втянута, и представляла, как поступил бы Жан-Луи, окажись он со мной. Я не сомневалась, что он прекрасно справился бы с подобной ситуацией.

Дядя Карл прилежно писал. Все было тихо. Я прислушивалась, а часы на стене отсчитывали минуты. У меня появилось ощущение нереальности происходящего.

Я оглянулась на кровать. Дядя Карл улыбнулся мне.

— Вот, возьми это, моя дорогая. Если ты отнесешь это в адвокатскую контору «Розен, Стид и Розен» и объяснишь им, что я хочу, они все уладят. «Розен, Стид и Розен», — повторил он. — Это в городе. Ты не перепутаешь? Главная улица, дом номер восемьдесят девять.

Я взяла бумаги.

— Посиди со мной, — попросил он. — Расскажи мне о своем муже. Я знаю, он управляет Клаверингом.

— Да, с тех пор, как умер прежний управляющий. Это было, когда мы поженились, десять лет назад.

— У тебя очень большое имение. У меня тоже, а Керью — хороший человек. Я доверяю ему. Но всегда лучше, если сам владелец принимает активное участие в управлении. Это означает причастность к семейным делам, если ты понимаешь, что это означает. Такие поместья в Англии всегда принадлежали родовитым семьям, которые гордились своими работниками. Хорошие хозяева всегда заинтересованы в них. Я пришел к пониманию этого. Но слишком поздно. Я знаю, что многие жалели о смерти моего предшественника. Старики много говорили о нем. Я пренебрегал своими обязанностями. Теперь я это понимаю.

— Но как же, у вас такой хороший управляющий, а привести в порядок дела пытаетесь вы? Он вздохнул.

— Я старый негодяй… старый грешник. Грехи привели в запустение этот дом, Сепфора. Но, в конце концов, я прожил долгую жизнь, не как бедняжка Карлотта.

Я сказала, что Джесси, очевидно, скоро проснется. Было уже четверть четвертого.

Я поднялась с кровати и поцеловала дядю Карла в лоб. Я не хотела, чтобы Джесси застала меня с бумагами в руках. Я взмахнула ими.

— Сделаю все, что необходимо, и мы увидимся позже.

Старик улыбнулся мне, и я удалилась.

Сперва надо было спрятать бумаги. Я поразмыслила немного и, в конце концов, решила положить их в карман довольной широкой юбки, которая висела в шкафу. Они побудут там недолго, я выберу первый же удобный момент, чтобы доставить их по назначению.

Я уселась к окну и увидела Джесси, возвращающуюся в дом. Она выглядела возбужденной и довольной, наверное, свидание прошло успешно. Я представила, как она рассказывает своему любовнику о моем приезде и что он высказывает по этому поводу. У меня уже складывалась ясная картина происходящего. Джесси, как сказал Джефро, обустраивала свое гнездышко. «Хозяйчик» снабжал ее перышками. Для Джесси огромную роль в жизни играло услаждение плоти, а это ей обеспечивали дядя Карл и Эймос. Я думаю, эта женщина была очень хитрой и прекрасно понимала шаткость своего положения; без сомнения, она прилагала всяческие усилия, чтобы продлить эту безмятежную жизнь.

Мои размышления прервал стук в дверь, и появилась Джесси собственной персоной. Она была тщательно принаряжена, и я решила, что час, прошедший с момента ее возвращения, она провела, прихорашиваясь.

Джесси улыбалась и, я думаю, не подозревала о том, что произошло в ее отсутствие.

— Ужин подают в четверть седьмого, — сказала она. — Я наведываюсь к «хозяйчику» в шесть, чтобы убедиться, что он в порядке, прежде чем самой поесть. Сейчас я пойду будить его, так что не опаздывайте к столу. Сегодня у нас молочный поросенок. — Ее глаза масляно заблестели при упоминании о еде. — Это блюдо вкуснее сразу с огня.

Я сказала, что буду вовремя, и она слегка ущипнула меня.

— Да, да, — заметила она, — я поняла, что вы весьма пунктуальная особа. Многие не понимают, сколько теряет пища, если дать ей остыть, а это случается, когда опаздывают к столу. Ну, как вы провели день? Нашли, чем занять себя?

Ее глаза хитро заблестели, и она с нетерпением ждала ответа. Я ощутила неприятный холодок. Без сомнения, эта женщина не станет молчать о своих подозрениях. Я с трудом удерживалась, чтобы не смотреть на шкаф.

— Благодарю вас, — холодно сказала я, — я прекрасно провела время, надеюсь, что и вы тоже.

— Конечно. Ничего нет лучше, чем полежать в постели после обеда.

Я кивнула и отвернулась.

— Ну хорошо, — сказала Джесси, — увидимся за ужином.