Бурная неделя Гидеона

Глава 13 ВЕСОМЫЕ УЛИКИ

Звонок. Гидеон снял трубку. Говорил Эббот, сомнений не было, но каким-то подавленным голосом, в корне отличном от его обычного, полного энтузиазма тона. В конечном счете, подумал вдруг Гидеон, ему не повредит время от времени попадать в мелкие передряги. Напротив! Иначе нередко слишком крупные успехи в начале рискуют быстро привести к моральному разложению служащего, и все же Гидеону было искренне жаль, что Эббот проходил свою обкатку как полицейский в столь неблагоприятных условиях!

— Превосходно, — проговорил Гидеон, выслушав донесение Эббота. — Не забывайте, однако, что ничего ещё не потеряно. Я поговорю с центральным управлением. Выделили уже женщину-полицейского, чтобы заняться маленькой Лизой. Вы же тем временем сможете уделить больше времени обеспечению безопасности миссис Бенсон и её друга, Артура Смолла. Вы ведь знакомы с ним?

— Так точно, сэр. Если припоминаете, я вам говорил об этом вчера вечером…

— И то верно. Отлично. Всего доброго.

Повесив трубку, Гидеон принялся разглядывать фото Смолла, которое ему только что прислали. Артур возглавлял один из филиалов крупной фирмы мод и под его началом находилась Руби и ещё три молоденьких продавщицы, помогавшие ему управляться с магазином. То был мужчина лет под пятьдесят, который очень заботливо относился к своей внешности и выглядел, пожалуй, скорее симпатично. Он начал слегка лысеть и носил громадные очки в роговой оправе, которые придавали ему весьма респектабельный вид. Его связь с Руби носила столь серьезный характер, что Гидеон невольно задавался вопросом, чем же это в конце концов кончится, поскольку разрыв с Бенсоном отнюдь не сопровождался их формальным разводом. Иными словами, в данной ситуации женитьба его на Руби по этой причине исключалась.

Сведения, собранные на Смолла полицией, говорили о его безупречной репутации.

С ним несколько раз беседовали, и он все время четко и недвусмысленно заявлял, что не покинет дом Руби до тех пор, пока Бенсона не поймают. И тем хуже, если это его поведение не нравилось полиции. Такой человек, расценил Гидеон, должен обладать определенным мужеством.

А теперь о молодом Сиде.

Гидеон задействовал в его розыске буквально все возможности Ярда. Подростка искали повсюду; во все газеты были разосланы его фотографии; были опрошены все его друзья, школьные учителя и персонал соседнего с учебным заведением предприятия. Никаких результатов. Гидеон начал нервничать.

Нельзя было исключать, что Бенсон, возможно, уже в Лондоне и сам похитил сына. Быть может, он был где-то совсем рядом, метрах в ста от Ярда?

И все же — нет: в Лондоне его не было. Ночь — третью на свободе — он провел в одном из домов в пригородах Бирмингема. И какую ночь! В очень веселой женской компании.

Тем временем труп, слишком быстрому разложению которого препятствовали холода, преспокойно валялся под машиной прямо на снегу и промерзшей земле.

Никто до сих пор ещё не побывал в том меблированном доме, что первоначально приютил двух беглецов.

Правда, поступили сообщения об угоне машин с автостоянки недалеко от Милуэйза, а затем и другой — из частного гаража, но в этом районе за последние несколько недель увели уже с добрую дюжину автомобилей. Ничто не доказывало, что в этих двух случаях были замешаны удравшие из тюрьмы преступники.

Менее чем через сутки после пропажи обе машины отыскались. В первой из них не обнаружили никаких отпечатков пальцев, но зато нашли небольшой рулончик билетов типа тех, что вручали клиентам на паркинге в Милуэйз. Сразу же обратили внимание на внезапное исчезновение охранника, но по единодушному мнению он просто-напросто сделал ноги, прихватив выручку. В течение трех дней те члены муниципального совета маленького городка, которые энергично противились принятию на должность сторожа бывшего заключенного, имели блестящую возможность без всякого стыда и совести торжествовать, возвещая на всех углах: "Вот видите, говорил же я вам!.." Пока на четвертые сутки одна из собак, подвывая, уткнувшись носом в землю, не вывела своего старика-хозяина к трупу несчастного билетера.

— Боже мой! — только и смог вымолвить Гидеон.

Да, теперь было чем заняться. Причем, вполне серьезно и основательно! Удалось быстро установить причинную связь между убийством охранника и угоном автомашины. Был также сделан вывод о том, что в случае, если оба беглеца сумели достичь Стоука, то много факторов говорило в пользу того, что они продвинулись к югу ещё дальше. А затем поступило сообщение, что полисмен из Стоука, внимательно осматривая вторую машину, нашел отпечатки перчаток.

Как было сказано в рапортре: "из свиной кожи или кожзаменителя; большой палец стерт с внутренней стороны".

Постепенно посыпались одно донесение за другим.

От Элдермена и Хуки пришло подтверждение, что четверо остававшихся ещё на свободе заключенных разбились на пары, а обнаружение этих перчаток давало основание предположить, что они смогли сменить одежду. Один из сотрудников «Си-Ай-Ди» выяснил, что в Милуэйз ограбили бакалейнуб лавку, а на консервных банках и на этажерке он снял отпечатки, весьма сходные с теми, что проявились в авто. И, наконец, проверяя все пустые дома в округе, вышли на временное укрытие беглецов.

По получении этих известий Гидеон почувствовал, как его охватило сильное возбуждение.

— Вот теперь мы начинаем и в самом деле продвигаться вперед. В доме Бенсон и Тисдейл наследили основательно. У нас появился список украденной ими одежды и шляп, а также размеры обуви. Съемщик описал их в мельчайших деталях.

— Немедленно разошлите эти данные повсюду. Ну уж, теперь мы скоро прихватим этих негодяев!

Но этой ночью поймать их не удалось, так как они находились все ещё в Бирмингеме и вели очень веселый образ жизни.

Помощник Комиссара, любивший задерживаться на работе допоздна, заглянул в кабинет Гидеона где-то к девяти тридцати вечера. Комендент был один, изучая пачку донесений, скопившихся у него на столе. Он как раз вчитывался в отчет психиатра, лечившего в детстве юного Роуза… когда, подняв глаза, заметил в дверях начальство. Он тут же отодвинул документ в сторону, откинулся назад, затем наклонился вперед, открыв один из ящиков стола.

— Знаете, что вас ожидает? — обратился к помощнику Гидеон, доставая и ставя на стол бутылку, сифон и два бокала. — Так вот, на днях я подошлю дополнительный листок к моим расходам на представительские цели: в нем будут фигурировать бутылка виски, поданная на официальном приеме гостя! И если хотите знать, чем заняты сейчас мои мысли, извольте: признаюсь, что эта неделя — одна из самых паршивых из тех, что я провел в Скотленд-Ярде!

— Неделя как неделя, Джордж, — откликнулся собеседник, прислушиваясь к приятному бульканью из бутылки. — Это не значит, однако, что вы собираетесь от неё впасть в депрессию.

Гидеон протянул ему бокал.

— О, конечно, все это пройдет, но случаются в жизни такие моменты, когда, куда ни глянь, видишь одни тупиковые варианты. Я вообразил было, что, напав на следы Бенсона, мы хоть чего-то, да добьемся, но теперь склоняюсь к мысли, что чудес не бывает.

— Что это вас так завело? — удивился шеф. — Уж не пресса ли?

— Будь моя воля, — угрюмо проронил Гидеон, — я бы всех этих репортеров хорошенько мокнул в холодную речку. — И он громко расхохотался. — Я понимаю, что их трудно винить: ведь на свободе шастают четверо опасных преступников; к тому же случились самоубийство Эдмундсана плюс исчезновение молодого Бенсона… Так что нет ничего удивительного в том, что они выносят все это на первую полосу. Но кто меня волнует, так это — Эббот. Он, похоже, во всем происшедшем винит самого себя.

— Каков генерал, таковы у него и солдаты. И Эббот — подстать Гидеону, — поддержал его шеф, улыбнувшись на миг. — А что там с младшим Бенсоном? Странная все же это история. О нем так ничего и не слышно?

— Нет, и это для меня чертовски неприятно.