Милость Келсона

— Они могут помочь мне прямо сейчас, если им это интересно, — сказал Нигель, кладя руки на плечи мальчиков и взглядом благодаря Конала. — Господа, знаете ли вы, что через несколько дней к нам прибывает посольство Торента?

— Ну и что? — буркнул Пэйн, когда Нигель повлек их с Рори назад в холл.

— В том, что молодой король Лайем приезжает для того, чтобы подтвердить свою вассальную преданность Келсону, как своему лорду, — продолжил Нигель. — И его брат будет в составе посольства. Лайему десять лет, как я уже говорил, а Роналу шесть. Им, вероятно, будет так же скучно, как и вам. Может, вы придумаете какие-то развлечения на время их пребывания у нас?

Конал отстал от отца и братьев и задержался на площадке, не обращая внимания на все еще толпившихся неподалеку придворных.

Подумав, он решил, что не может сердиться на Пэйна за его выходку. На самом деле это было нечто вроде комплимента. Младшие браться всегда стремятся подражать старшим и пытаются соперничать с ними — а Конал, в конце концов, действительно намеревался завоевать славу в этом походе.

Отряд Дункана ускакал уже давно, однако… ему очень хотелось бы еще раз увидеть его. Возможно, с замковой стены он сможет бросить на них последний взгляд.

О, настанет день, и это он сам поведет армию, чтобы сокрушить врагов Гвиннеда!

Он бегом пересек двор, и, добравшись до вершины винтовой лестницы, ведшей к парапету над сторожкой у ворот, изрядно запыхался, — но он был вознагражден открывшимся ему зрелищем: передовой кассанский отряд мчался по равнине на север от города, яркие знамена развивались над всадниками. Основные части сил Кассана ждали своего герцога за рекой, чтобы присоединиться к нему.

Конал смотрел вслед отряду, пока тот не скрылся с глаз окончательно, и гадал, кто мог бы смотреть ему вслед, когда через несколько дней вторая часть армии двинется в поход.

Но до начала славного похода приходилось вернуться к скучным придворным обязанностям, на которые так горько жаловался Пэйн, — хотя с прибытием посольства скуки должно было поубавиться. Огромный тронный зал был переполнен людьми, несмотря на отбытие отряда Кассана за несколько дней до того. Юный Лайем, король Торентский, вел себя в полном соответствии с протоколом, но шестилетнего принца Ронала почему-то не было видно.

— Принц Ронал простудился и болеет уже несколько недель, — сообщила королю его мать Мораг, гордо и даже надменно глядя на человека, убившего ее брата и ее мужа. — Я решила, что лучше не подвергать его трудностям двухнедельного путешествия. Я уже потеряла одного сына в прошлом году.

Это было намеком на смерть молодого короля Алроя прошлым летом, при обстоятельствах, показавшихся странными большинству знатных людей Торента, в том числе и матери короля, — они решили, что к этому причастен Келсон, и что он скорее всего пустил в ход магию. Келсон, твердили слухи, испугался, что молодой Алрой может, войдя в возраст, представить угрозу Гвиннеду. На самом же деле четырнадцатилетний Алрой просто сломал шею, упав с лошади, — вполне обычный несчастный случай, и Келсон узнал об этом лишь несколько недель спустя.

— Нам понятна ваша материнская забота о младшем сыне, миледи, — серьезно ответил Келсон, радуясь, что его собственная мать отклонила приглашение участвовать в церемонии встречи. Король был облачен в полные доспехи Халдейнов, в алую мантию поверх золоченой церемониальной кольчуги, с короной на голове. — Однако мы должны усомниться в мудрости такого решения — оставить столь драгоценного ребенка без должной защиты. К тому же вы получили повеление представить нам обоих принцев, в знак вашей преданности.

— Вам нет нужды тревожиться за принца Ронала, — возразила Мораг. — С ним его дядя, герцог Махаэль, он выполняет роль стража в мое отсутствие. А присутствие здесь мое и моего старшего сына должно быть достаточным знаком преданности, даже для Халдейна!

Возмущенный ропот пробежал по толпе придворных, но Келсон никак не проявил неудовольствия. И ничем не дал понять, что хотел бы слышать подсказку Моргана или Нигеля, стоявших по обе стороны трона. Мораг и отсутствующий принц Ронал неожиданно превратились в две совершенно разные проблемы, но лишь одна из них требовала немедленного решения. Мораг была Дерини, как и ее покойный брат Венцит, а потому оставалась невосприимчивой к тому мысленному давлению, которое Келсон или Морган могли приложить к другим воинствующим личностям, — но нельзя было допускать, чтобы она помешала клятве верности Лайема.

Что касается принца Ронала — был или нет он действительно настолько болен, чтобы не выдержать поездки, неизменным фактом являлось то, что он был следующим наследником престола после Лайема, и находился в руках герцога Махаэля, у которого не было причин любить человека, убившего его брата. Если с Лайемом что-нибудь случится, следующий король Торента окажется под полным контролем Махаэля, — и еще в его распоряжении будут восемь лет обладания всеми силами Торентской Короны, от имени юного короля Ронала.

— Хорошо, миледи, — спокойно сказал Келсон. — Мы поверим вашему слову… пока.

Его взгляд обратился к юному Лайему, стоявшему рядом с матерью; несмотря на заметное напряжение, он выглядел истинным королем — в тяжелой красновато-коричневой мантии и маленькой короне. Мальчик был таким же рыжеволосым, как Венцит, но глаза у него были черными, как у смуглой красавицы Мораг. И хотя этому парнишке было всего десять лет, Келсон ощутил в нем жесткую, мощную защиту. Что ж, Лайем Торентский становился Дерини, и с этим следовало считаться.

— Лайем Торентский, мы приветствуем тебя при нашем дворе, — официально произнес Келсон. — Готов ли ты, перед Богом и всеми этими свидетелями, принести вассальную присягу за Торент и поклясться нам в своей верности, как это было между твоим отцом и нами?

Мальчик наклонил голову в коротком жесте согласия.

— Я готов, милорд.

При этих словах Келсон глянул в сторону, на епископа Арилана, которого просил помочь в принятии присяги, — поскольку Арилан был Дерини и мог полностью закрыться от любых попыток воздействия со стороны Мораг, — не открывая при этом, кто он таков. Когда Арилан вышел вперед, а следом за ним двинулся с места маленький Брендан Корис с Евангелием в руках, Лайем бросил на мать неуверенный взгляд.

Но Келсон встал, и юный король спокойно приблизился к трону, грациозно опустился на колени, на подушку, поднесенную Пэйном. Он обеими руками снял корону и передал ее Пэйну, в то время как Арилан держал перед ним книгу, — потом положил обе ладони на изукрашенный драгоценными камнями переплет.

Но прежде чем Лайем успел открыть рот, Келсон поднял руку.

— Миледи Мораг, мы просим и вас тоже преклонить колени, чтобы присоединиться к клятве вашего сына в качестве регента.

Он почувствовал, как Мораг едва не откусила собственный язык, зажав его между стиснутыми зубами, — но, не произнеся ни звука, она шагнула вперед и опустилась на колени рядом с сыном, чуть позади него. Когда она положила руки на плечи Лайема, ее глаза сверкали, как обсидианы, и она надменно вскинула голову, всем своим видом выражая презрение двору убийцы ее брата.

— Нужна ли вам моя помощь в принесении клятвы, сир? — спросил Арилан, обращаясь к Лайему, — так тихо, что никто, кроме юного короля, не мог его услышать.

Лайем покачал головой, потом взглянул на Келсона.

— Я, Лайем, король Торента и всех его земель, даю клятву и становлюсь вашим вассалом душой и телом. Я клянусь хранить верность и служить вам, по доброй воле и без обмана. Да поможет мне Бог.

Когда он поцеловал священную книгу, Арилан передал ее Келсону, который точно так же положил на переплет обе ладони.

— Мы, в свою очередь, сообщаем всем, что мы принимаем в качестве своего вассала короля Лайема Торентского и все его земли. И мы обещаем ему защищать его и его подданных всеми нашими силами, по доброй воле и без обмана. И да поможет мне Бог.