Выбор Шутника

Мимо проскользнула какая-то тень. Это был кударунг со всадником. Они возвращались в Димари.

Через три дня вороны донесли, что к Танаиру двигаются одиннадцать вооруженных всадников. Вороны и патруль рэка проследовали с ними до деревни, оставаясь незамеченными.

Нават работал на своей скамье.

— Говорят, с ними Броно, — сказал он Али. Она помогала ему, придерживая кожаный шнурок, от которого он отрезал куски нужной длины. — Вот и ястреб.

Али кивнула.

— Я должна идти, — сказала она.

Нават остался на скамье. Али отпустила шнурок и побежала к герцогине. Виннамин поспешила к мужу, прихватив Али с собой. Герцог как раз оценивал урожай.

— Мы примем его. Он расслабится, и мы узнаем его взгляд на происходящее. Я очень хочу услышать, что он скажет, — сказал герцог жене и Али. — Мы обязаны его выслушать. И я уверен, он расскажет нам правду.

Али отправилась на кухню к Чинаол, где Сарэй и Дов помогали повару готовить желе. Девушки закончили работу и только потом побежали в свои комнаты переодеваться и переносить вещи родителей в свои спальни. Броно должен был занять комнаты Виннамин и Мекуэна, но комнаты на четвертом этаже, где прежде располагались его стражники, были заняты припасами на зиму. Придется им спать в новых постройках, под надзором Верона.

К тому времени как Броно вошел в большой зал, Али уже помылась и переоделась. Виннамин и Дов встречали его вместе с Сарэй. Дов со своей прямолинейностью приветствовать предателя отказалась. Из-за спины Сарэй Али видела, как Броно протянул верхнюю одежду и перчатки одному из рабов. С заученной улыбкой он подошел к друзьям.

— Как вы серьезны, — сказал он, — интересно, что вы уже слышали? — Он поцеловал Виннамин в обе щеки и обнял Мекуэна. С преувеличенной элегантностью и ласковой улыбкой он поцеловал пальчики Сарэй.

— До нас дошли ужасные слухи, ваша светлость, — застенчиво сказала она.

— Пойдемте в комнаты и поговорим, — предложил Мекуэн. — Али, принеси завтрак.

Али отправилась на кухню. Чинаол уже приготовила поднос.

— Фесгао сказал, там десять вооруженных всадников, — прошептала она, — и они устали после трудной скачки. Если их и вправду всего десять, то их светлости не составит труда их убить и отправить Броно в Раджмуат. Или же убить и Броно, а его голову отправить регентам. И никаких проблем.

— Герцог хочет показаться гостеприимным, — холодно сказала Окобу. Она сидела за столом, растирая пальцами листья лопуха. — Кто-нибудь слышал про луарина, который не готов пролить кровь другого? А сейчас убийство принца так упростило бы ситуацию.

Али поморщилась.

— Ничего герцог не хочет, — сказал она, хотя в душе была согласна с тем, что убийство Броно и его людей существенно облегчило бы им жизнь. Однако для герцога это не довод. — Его светлость говорит, что если Броно немного поунижается, то все будет в порядке. Он уверен, что Рубиньян никогда не согласится убить собственного брата. Нам остается только ждать.

— Герцог слишком добр и благороден, — сказала Чинаол, обращаясь к Окобу. — Луарины считают, что принимать подобные решения может только суд.

— Он очень мягкий, — неодобрительно сказала старая колдунья, — и ничего не знает про род Джимайенов. А они всегда готовы повернуться к нему с доброй улыбкой и бритвой в руке.

— Али, — в дверях появился Локидж. Али бросилась к старому конюху. — Что-то странное. Это не те, кто приезжали с Броно раньше. И люди, и лошади другие. И с ним нет ни одного слуги. Надо предупредить герцога.

Али кивнула и взяла у Чинаол поднос. Замена стражников могла ничего не значить. Может, старых слуг уже схватили. А может, его слуги просто отказались бежать вместе с Броно из Раджмуата.

«Я ненавижу эти «может быть», — думала Али, поднимаясь по лестнице. — И я готова на все, лишь бы не думать о том, на какие еще безумства способен Броно».

В гостиной она разлила вино всем, даже Сарэй. Обслуживая герцога, она прошептала ему на ухо, что услышала от Локиджа. Мекуэн кивнул и указал ей на место позади герцогини.

— Вы можете говорить в присутствии Али, — обратился герцог к Броно. — Так кому она об этом сказала? Траве?

Броно ухмыльнулся Али и продолжил:

— Мне видится что-то неестественное в смерти Хазарина. Конечно, я не подозреваю моего брата. — Герцог хотел что-то сказать, но Броно предостерегающе поднял руку. — Я думаю про Имаджан. Видели вы когда-нибудь, чтобы безумие миновало хоть одного члена семьи Риттевонов?

— А Дайневон? — с улыбкой спросила Виннамин, протягивая Броно блюдо с печеньем.

Броно взял одно и мгновенно проглотил. Али подумала, что последний раз он ел довольно давно.

— А кто знает? — спросил Броно. — Ему всего три года. Винна, твое сердце было бы разбито, если бы ты увидела, в каких условиях они держат бедняжку. У него нет никаких друзей, ни одного ребенка его возраста, с кем он мог бы поиграть, одни слуги. Я никогда не позволил бы так обращаться с ребенком из своего рода, — он взглянул на Сарэй, и она застенчиво наклонила голову. — Но Имаджан холодна, как океанские глубины. Для нее Дайневон не просто ребенок, но король.

— Но ведь ты пытался похитить этого самого короля, — мягко заметил Мекуэн. — Рубиньян написал нам.

— Ах вот в чем дело, — протянул Броно. — Вот почему вы так сдержанны со мной сегодня. Признаю, это было поспешное решение. Но я заботился о безопасности мальчика. Если они убили короля, разве они остановятся перед убийством ребенка?

— Я не думаю, что Рубиньян принимал участие в преступлении, — твердо ответил Мекуэн.

Броно склонил голову.

— Нет, нет, конечно, нет, — он направил на Виннамин внимательный взгляд. — А вам не кажется подозрительным, что слуги и целительница Хазарина внезапно исчезли? Я думаю, что они могли бы рассказать немало интересного.

— Хорошо, — сказал Мекуэн, — но обвинения против тебя до сих пор не сняты. Такие речи с твоей стороны сейчас вредны. — Он и виду не показал, что знает истинную судьбу слуг Хазарина и целительницы. — Тебе придется предстать перед Королевским Советом и вернуть свое доброе имя. Если обвинение не будет снято, то Рубиньян, вероятно, отправит тебя в изгнание или заточит в крепость. Но твои друзья будут добиваться для тебя прощения.

— Возвращайся и предстань перед судом, — предложила Виннамин. — Спасаясь бегством и скрываясь, ты породишь еще больше кривотолков. Когда же Совет услышит твои доводы, он поймет, что ты лишь выполнял обязательства перед Короной, и ты найдешь больше союзников, чем ожидаешь.

— Вы на самом деле так думаете? — спросил Броно.

— Конечно, — Виннамин положила на его руку свою ладонь.

— Если тебя поймают, то, скорее всего, убьют, — напомнил Мекуэн. — В этом случае ты просто не успеешь обратиться в Совет.

Али снова наполнила бокалы. День подходил к концу, и в окно опускались яркие лучи заката. Мекуэн и Виннамин старательно убеждали Броно. Они делали все, что могли.

Поворотный момент настал, когда Броно бросил взгляд на Сарэй.

— А что скажете вы? — спросил он девушку. — Вы тоже думаете, что я преступник?

Сарэй отвела взгляд.

— Могу ли я думать, что вы преступник? Я только боюсь за вашу жизнь, — тут ресницы ее затрепетали подобно бабочкам, — и за ваше будущее, — добавила она застенчивым шепотом.

«Какая Сарэй славная», — подумала Али. Она вспомнила ярость девушки, когда та услышала о попытке похищения. Королевская мантия как раз для нее.

Мекуэн не сводил глаз с дочери и друга. Наконец тишина была прервана колоколом, возвещавшим об ужине.

— Может, будет лучше, если я отправлюсь в Раджмуат вместе с вами? — спросил Броно. — Рубиньян выслушает меня, а вы поговорите с Имаджан.

— Папа! — воскликнула Сарэй встревоженно.

— Мой дорогой, думаю, тебе следует вернуться еще до зимы, — сказала Виннамин, сжав руки на коленях.

— Это важно, — серьезно сказал Мекуэн жене и дочери. — Если в Раджмуат отправится один из нас, это не будет выглядеть как покровительство. Если я должен ждать возвращения домой до весны… — он пожал плечами.