Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 14 из 15



– Чтобы четко. – Отрезал я и бросил трубку.

Когда я договорился с киргизом, и мое хранилище было запечатано, я облокотился на стол и вздохнул. Впервые за последние несколько часов я почувствовал себя в безопасности. В относительной безопасности…

11

Злой и усталый, я проспал где-то часа два, пока меня не разбудил звонок. Пиздец, раннее утро, и кому интересно расхотелось жить? Ищу рукой трубку телефона, натыкаюсь на пепельницу и опрокидываю ее прямо на диван, где я дремал в обнимку с бутылкой виски.

– Алло! – Реву в трубку я и слышу голос моего PR-менеджера Костика.

– Доброе утро!

– Ебанулся, что ли?! Восемь утра!

– Простите Феликс Абрамович. Понимаю, что разбудил… Но… Если мы не дадим ответ по поводу интервью журналу «Music Planet» до одиннадцати часов утра и не дадим им возможность сделать материал с вами сегодня, мы потеряем эту статью.

– Ну и потеряем, и черт с ней, – зеваю я, – меньше еботни будет.

– Но, Феликс Абрамович, – чуть не плачет он, – я это интервью целых три месяца пробивал!

– Костик, серьезно, отъебись от меня. Абсолютно не до этого.

– Феликс Абрамович! – умоляет он. – Вы только подумайте, как руководство журнала на это отреагирует. Они уже деньги вложили, заставили журналистов материалы по вашей биографии собирать, номер почти сверстан. Если мы вот так возьмем и откажемся, получится, что они пустили средства на ветер, мы поссоримся с редакцией, а значит, они никогда больше не будут писать о наших проектах по старым договоренностям.

– Это как так не будут?! – До меня доходит смысл ситуации. В предверии «Звездопада» нельзя было ссориться с музыкальными журналами, тем более, с такой махиной, как Music Planet. – Ладно, хрен с ними. Позвони им и скажи, если хотят интервью, пусть подъезжают ко мне к одиннадцати. Но ни минуты позже!

– Да, конечно, Феликс Абрамович!

Я повесил трубку, встал с кровати и протер глаза. Только журналистов мне сегодня не хватало.

Ровно в одиннадцать раздался сигнал с пульта охраны.

«Надо же, какие вы пунктуальные…» – подумал я. Опоздай вы хотя бы на пять минут, сразу бы пошли в задницу со своим интервью. И вообще, если бы не «Звездопад» на носу, ни за что бы не согласился.

– Да-да, пропустите. – Сказал я охраннику по телефону. Зашел в спальню, подошел к большому, во всю стену, зеркалу поправил воротник рубашки от «Christian Lacroix», пригладил волосы. Идеально!

Пуская гостей в дом, тем более журналистов, надо сразу показать, кто тут хозяин. Тапки… Руки мыть… Ничего не трогать… Диван – здесь. Сидеть!

Кому не нравится мой тон, могут сразу уебывать. А то придут, ввалятся как слоны, натопчут грязными ногами, пропитают воздух вонью нестиранных носков, все засрут, протянут шнуры через все комнаты. «Ах, какие у вас апартаменты!», «Эта картина – оригинал или копия?», «Несмотря на утро, Вы великолепно выглядите», «Можно сфотографировать Вас вместе с котом?». И постоянно каждый раз одно и то же, все журналисты одинаковые. Так что нет, друзья, если хотите сенсацию и интервью со звездой – не ебите мозг, садитесь и слушайте! Будьте добры играть по моим правилам!

Когда журналисты пришли, я дал им время включить все нужные осветительные приборы, усадил на диван и сразу перешел к делу.

– У меня, как вы понимаете, времени совсем мало, поэтому давайте определим сразу, что вы в итоге хотите получить от нашего разговора. Обычно я предлагаю четыре категории интервью: «для друзей», «подешевле», «подороже» и «для вашей долбаной газетенки». Первые два варианта отпадают сразу. Но… – Я сделал многозначительную паузу. – В нашем случае я бы добавил еще одну категорию – «бартер». Хотя сомневаюсь, что вы сможете меня чем-то заинтересовать.

Со стороны дивана послышалось робкое блеяние. Этот мордастый, с бородавкой на шее, наверное, у них редактор, за старшего. Потертый пиджачок, старые ботинки – интеллигент или просто нищий?

– Вы что-то хотели сказать? – спрашиваю я его.



– Мы хотим предложить вам уникальную в своем роде акцию, – сипит он.

– Да? Интересно? – Сверкаю глазами я.

– Наш журнал покупают более чем в двухстах городах, тираж более двухсот тысяч экземпляров. У нас устойчивая динамика роста и много журналистов, чьи материалы и статьи признаны в высших кругах музыкального сообщества и удостоены наград и престижных премий…

Ну, что я говорил? Сейчас еще расскажет про развитие новых ниш, какого-то редактора Селиванова, который несколько лет назад номинировался на «Букер», расскажет о том, как они печатали «самого, блядь, Илавина» на страницах своего издания, начнет перечислять известных людей, сотрудничающих с их изданием… Нет, все-таки какие предсказуемые людишки! Неужели начитавшись дешевых пособий по бизнесу и психологии вроде «Карнеги для чайников», они думают, что смогут забраться ко мне в мозги?!

– Цифры я знаю сам, спасибо. – Прерываю я. – Давайте конкретнее о предложении, а то такими темпами мы до вечера не разберемся.

Смущается. Слово берет второй, что помоложе, в очках. Типа модный кекс. Красная футболка, потертые джинсы, красные кроссовки «Bikkembergs». Похож на начинающего виджея НМК. На лице заискивающая улыбочка.

– Феликс Абрамович! Вы – человек известный, птица высокого полета. Знаете, когда вы еще получали «Артиста России», я уже говорил, что за этим музыкантом огромное будущее на русской эстраде. Знаете, вы почти по Руассо – остались в родном доме, но уже превзошли Запад, понимаете?

Нет, не понимаю. Не хочу знать никакого Руассо. У меня нет времени на эти льстивые разговоры. И хватит уже придумывать эти нелепые обороты, в конце – концов! К тому же я уверен, что у него один шаблон для общения со всеми артистами – будь это хоть Иосиф Вайтман, хоть группа «Экстаз».

– Спасибо за комплимент. – Скептически говорю я. – И все-таки давайте обойдемся без лести. Я до сих пор не услышал вашего предложения.

Замнулся. Хитрит. Нервно проводит пальцем по дужке очков.

– Конечно, Феликс! Мы сразу поняли, что вы деловой человек. Итак, постер внутри журнала, четыре полосы интервью с эксклюзивными фотографиями и подробная биография! Вы бы видели, какой материал подобрали наши корреспонденты! Это просто фантастика!

Сделал красивую мину, ждет моего ответа.

А я молчу.

Пусть помучается.

– И это все? – нарочито разочарованным тоном говорю я. – Как-то не впечатляет.

– Но чего вы хотите? – спрашивает первый. – Денег?

– Не думаю, – отвечаю я… Хотя, – посмеиваюсь, – кто их в наше время не хочет? Только вряд ли вы сможете мне столько предложить… Нет, дело в другом.

– А в чем же?

В комнате снова воцаряется напряженное молчание. Я задумчиво потираю часы, скучающе разглядывая бегущую стрелку. Часики «Patek Philipp», выглядят намного симпатичнее, чем сальные лица заискивающих журналюг.

– Значит так. – Говорю я. – Мне нужна полоса в каждом номере под «прямую рекламу». Это вдобавок к тому, что вы предложили. И вас не должно волновать, что именно я там буду рекламировать: свой парфюм, ресторан, долбаные компакт-диски или чипсы. Также я хочу информационную поддержку собственных проектов в каждом номере через один. Со своей стороны обещаю предоставлять вам эксклюзивную информацию и предоставлять, так сказать, «закулисные» фотографии – наиболее свежий и интересный материал.

– Но простите, Феликс, – говорит главный, – мы, в принципе видим резон в подобном сотрудничестве, но и вы должны понимать, что у нас в журнале строгая рекламная политика. Евгений, – он указывает в сторону модного парня, – на правах редактора лично следит, чтобы реклама не выделялась из общего информационного потока и строго его дополняла. Последние исследования американских маркетологов показали, что читатель лучше воспринимает посыл, если ему соответствует нужная атмосфера…

Я смотрю на него исподлобья. Он так вспотел от волнения, что бородавка начала лосниться.