Страница 46 из 93
— Несправедливость существовала всегда.
— Но ведь сторонники католической веры или пуритане никому своей верой не вредят.
— В определенном смысле это так, но, по моим наблюдениям, все эти секты непременно желают навязать свою волю остальным, и вот из-за этого происходит множество серьезных конфликтов.
— Возможно, когда-нибудь люди придут к выводу, что следует позволить всем верить так, как они считают нужным.
— Я вижу, что вы идеалистка. А кроме того, я вижу, что вам пора покинуть эту церковь. Давайте лучше пройдем в солярий. Это самая теплая комната в доме. Я представляю вас сидящей там в солнечный день с иглой в руке за вышивкой гобелена, который вы потом повесите на стену, где он провисит века.
— Мне тоже этого хочется.
— Вы сами выберете сюжет. Каким он будет?
— Только не война. Ее и так слишком много в мире. И мне это не нравится.
— И вы вышли замуж за солдата!
— Я думаю, вы из тех солдат, что бьются за правое дело.
— А вы, я уверен, будете мне верной и любящей женой.
— Я буду стараться, но вам придется набраться терпения. Я знаю, что мне нужно еще многому научиться… э… относительно брака…
— Милая моя, — сказал он, — нам обоим предстоит еще многому научиться.
В солярии у меня поднялось настроение. Он был обращен на юг, и сквозь громадное полукруглое окно в помещение лилось солнце. Портьеры были темно-синего цвета с золотой бахромой, а приоконные сиденья покрывали подушки такого же оттенка. Очень красив был потолок с лепными украшениями и с росписью, изображавшей двух херувимов, летящих на облаке и несущих фамильный герб. Эта залитая светом, полная ярких цветов комната резко контрастировала с холодной темной церковью.
На одной из стен висел гобелен… и опять на нем была запечатлена батальная сцена, как оказалось на этот раз — битва при Гастингсе. Ричард сообщил мне, что этот гобелен — предмет семейной гордости, поскольку все предки прибыли в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем.
Из солярия мы прошли в Королевскую палату, названную так в честь короля, который однажды переночевал здесь. Специально для него тут был устроен камин из кирпича. Ричард с гордостью обратил мое внимание на четырехскатный свод и великолепно украшенные стены Сам король изволил разрешить поместить над дверью королевское орудие.
— Вы полагаете, что он когда-нибудь снова приедет сюда? — спросила я.
— Это не исключено.
Я попыталась представить себя в роли хозяйки, принимающей короля и королеву, и не смогла.
— У короля безупречные манеры, — сказал Ричард — Он настолько очарователен, что у вас не возникло бы с ним никаких проблем. Но сейчас он так занят государственными делами, что нам вряд ли стоит ждать его визита.
Он повернулся ко мне, обнял и нежно поцеловал меня в лоб.
— Вы напрасно сами себя расстраиваете, Анжелет, — сказал он. — Вы все время боитесь с чем-то не справиться. Позвольте уверить вас… через некоторое время вы будете удивляться тому, что чего-то боялись.
Я поняла: он хочет сказать, что все у нас с ним будет в полном порядке, и сразу почувствовала себя такой же счастливой, как в тот день, когда он сделал мне предложение и брак казался мне самым увлекательным приключением.
В радостном настроении я продолжала осмотр дома. Мне было показано такое количество спален, что я просто сбилась со счету. Многие из них назывались в соответствии с господствующим в оформлении цветом: Алая комната, Синяя, Золотая, Серебряная, Серая., и так далее. Помимо этого были: комната с Панелями, комната Гобеленов и комната Пажей, в которой хранились всевозможные изделия из фарфора.
Ричард хотел пройти мимо одной из дверей, не открывая ее, и я тут же спросила, что там такое — О, это самая обыкновенная комната, — ответил он. — В ней нет ничего особенного.
Он открыл дверь, но мне показалось, что он сделал это с большой неохотой. Именно поэтому мне страшно захотелось узнать, что же такое находится в этой комнате.
Оказалось, что Ричард был прав. В этой комнате не было ничего особенного. Там стояли стол, кресла и буфет с изящно изогнутыми боковыми стенками.
— А как называется эта комната? — спросила я.
— По-моему, ее называют комнатой Замка.
— О, я понимаю почему. Отсюда очень хорошо виден «Каприз».
Я подошла к окну и выглянула в него. Ричард остановился рядом, и я почувствовала, как он напряжен. Я поняла, что он не хотел показывать мне эту комнату. На меня нахлынуло то же неприятное чувство, что и в церкви. Из окна открывался прекрасный вид на замок. Действительно, под лучами солнца его камни выглядели почти белыми. Замок был окружен очень высокой стеной, и вполне логично, что эта комната называлась комнатой Замка, поскольку она была расположена так, что именно отсюда открывался вид на миниатюрную крепость.
— Как жаль, что его окружает такая высокая стена, — вздохнула я, — она кажется не такой старой, как здание.
— Вы очень наблюдательны. А как вы это определили?
— Просто она выглядит новее. Когда ее построили? Он заколебался.
— Э-э-м-м… около десяти лет назад.
— Так это вы ее построили?
— Да. Я приказал ее построить.
— Зачем?
— Наверное, чтобы оградить «Каприз».
— Не легче ли было просто снести его… тем более, что он такой ветхий и вам не нравится?
— Разве я сказал, что он мне не нравится?
— Ну, я так поняла… вы же назвали его «Каприз», и вообще…
— Так его назвал не я. Это сделали другие задолго до моего рождения.
— Я думаю, вам не хотелось разрушать то, что с таким трудом возвел ваш предок, и поэтому вы решили оградить замок стеной, чтобы люди не смогли посещать это опасное место.
— Да, — коротко ответил он и решительно развернул меня спиной к окну.
Он умел дать понять, что вопрос исчерпан, и я уже научилась воспринимать такие намеки. Мой муж был человеком, который привык к беспрекословному подчинению. Как дисциплинированный солдат, я считала это совершенно естественным.
Бегло осмотрев комнату, я сказала:
— Она выглядит вполне обжитой.
— Обжитой? Что вы имеете в виду? Этой комнатой очень редко пользуются.
— Значит, я ошиблась. А что находится в этом буфете?
— Я не знаю.
— Может быть посмотрим?
— О, у нас впереди еще столько интересного! Я хочу, чтобы мы поднялись на крышу.
— Крыша! Это звучит соблазнительно! Он плотно захлопнул дверь комнаты Замка и повел меня вверх по винтовой лестнице. Воздух наверху был свежим, но теплым. Я стояла и дышала полной грудью. Отсюда были видны сады, поросшие лесом холмы и где-то вдалеке — дом. Я внимательно разглядела орнамент на башнях и поискала взглядом «Каприз», но с этой стороны здания его не было видно.
По пути вниз мы вновь попали в галерею, и я задержалась, чтобы рассмотреть портреты. Там находился и прекрасный портрет самого Ричарда, а рядом с ним портрет молодой женщины. Даже не задавая вопросов, я поняла, что это его первая жена, и мне не удалось скрыть свое любопытство. Она была красивой и очень молодой — моложе меня. Ее чудесные волосы были зачесаны высоко вверх, поэтому лицо казалось маленьким, и на нем выделялись большие синие глаза. Выражение ее лица заворожило меня. Оно было таким, будто девушка умоляла помочь ей, будто она чего-то боялась.
Ричард сказал:
— Да, это Магдален.
— Магдален… — повторила я.
— Моя первая жена.
— Она умерла совсем молодой?
— Девятнадцати лет.
Меня охватило все то же, уже ставшее знакомым, неприятное чувство. Я не могла не представлять ее вместе с ним и знала, что это ощущение будет возвращаться.
— Она тяжело болела?
— Она умерла при родах.
— Значит, был и ребенок?
— Случилась двойная трагедия.
И вновь последовала не высказанная вслух команда: хватит говорить об этом.
«Ну что ж, — подумала я, — это понятно».
После этого мы пошли осматривать внешние строения, и меня просто восхитила конюшня. Осмотрев гумно, прачечную, винные погреба, я окончательно уверилась в том, что стала хозяйкой богатого поместья.