Слепое пятно

— По-моему, он меня просто вывел из игры, обманывал иллюзиями, пока занимался…

— Да, сперва контролёр в полную силу навалился на Костика, чтобы захватить самого сильного. Мне он тоже картинки показывал.

— Да, Слепой, а вам что виделось? Что он вам показал?

Теперь пришел мой черед смутиться.

— Ну, девушек. И ещё маму. Но это уже после, когда стало ясно, что водка сильней его. Я, когда влил в себя грамм двести, да с устатку, так враз стал неуязвим! Вандемейер, по-моему, вы молились.

— Видите ли, Слепой, вы ведь молодой чело-иск, вам он показал девушек… гм… женщин. А я уже… гм…

И этот смутился. Надо же, какой народ подобрался чувствительный…

— Ладно, если не хотите, не говорите. Однако вы заполучили своего ангела, а? И не лень было с этой башкой возиться?

— Знаете, Слепой… и вы, Костик… я твердо решил выбраться отсюда. Да, Слепой, да! Мне не нужна эта страховка! Вы терпели мои выходки, вы несколько раз спасли меня от верной смерти, и я не хочу, чтобы это оказалось зря. Поэтому считаю так: если я останусь жив, мне понадобятся результаты экспедиции. Это как залог возвращения, понимаете? Я в экспедиции, я собираю материал для заказчика. Это нормально, это штатная работа. Я вовсе не попал в безвыходное положение. А вот если прекращу, если руки опустятся — так, кажется, у вас говорят? Руки опустятся?

И тут я улыбнулся. Для этого ученого исполнение работы стало тем же, чем для меня была моя РГД-5 — талисманом, залогом возвращения. У многих парней есть такие талисманы — да, пожалуй, у всех. Просто некоторые скрывают.

— Вандемейер, вы сволочь. Вы славный парень, клянусь Зоной, и очень похожи на настоящего сталкера. Но ангелов своих сами тащите. Кстати, о возвращении… Что с этим коридором? Костик, ты проверил?

— Ага, — подключился Костик, — я трохи пройшов туды — дали. Цилком безпечно, гуляв як по проспекту. Нияких тоби тварюк, нияких мутантив. Далеко я не заходыв, бо вас залышаты боявсь.

— А что по карте?

— По мапи той, що тоби военстал дав, цей коридор тягнеться до одного з выходив. Там и лифт, и сходы. Ну, сходы, звисно, це аварийный выхид.

— Сходы? Лестница?

— Ага. Тильки на мапи ци сходы закреслено.

— Зачеркнута лестница? Как это?

— Хрест стойить. Та на, дывы.

Костик сунул мне под нос карту, аккуратно сложенную в восемь раз. Я понял так, что прямоугольник плана, обращенный наружу, — это наше местоположение. Коридор, ведущий от большого зала, миновал перекресток, а потом проходил мимо вереницы сложно разрисованных квадратиков, которые Костик счел лифтами и аварийным выходом. Шесть квадратиков с буковками и циферками — это лифты… и дальше — ещё один, в который был вписан квадрат поменьше, а пространство между контурами заполняли поперечные палочки. Надо полагать, лестницы со ступеньками. Тоже мне иероглифы. Путеводитель по пирамиде, адаптация для мумии.

Все до единого квадратики были аккуратно зачеркнуты крест-накрест. Зона его знает, что имел в виду тот, кто ставил крест на нашем выходе. Кресты мне очень не понравились, но вслух я только промямлил:

— Довольно близко…

— Километра два приблызно. То йдемо?

Я-то поспал, а как эти двое? Мой КПК показывал, что я отрубался часа на два.

— А вы не хотите отдохнуть?

И тут меня снова удивил Вандемейер.

— Пустовара нужно догнать. — Вот это я понимаю, по-западному. Деловой подход. — Послушайте, я все обдумал. Пока что мы двигались в юго-восточном направлении, ну, то есть поворачивали, меняли траекторию, но в общем сейчас находимся к юго-востоку от поляны Костей. Скорей всего Пустовар тоже будет выбираться через Периметр юго-восточней. Выходит, если мы и отстали, то не слишком. Мы достаточно долго шли одним и тем же коридором, да и после того, как он выбрался наверх, — куда ему идти? Он тяжело нагружен, при нем ценности…

Логично, логично. Не будет же Дима выбираться из Зоны через блокпосты натовских миротворцев? Разумеется, он, как и вся наша братия, воспользуется российско-украинским сектором. К тому же хабара у него полно, и, несмотря на экзокостюм, тащить тяжело. Логично стремиться к Периметру короткой дорогой. Как ни крути, а выходит, что мы все ещё преследуем этого урода.

— Если ваши догадки верны, то мы, может, вовсе и не отстали. Поверху двигаться трудней. Рельеф местности, мутанты, мародёры… Да и просто любой сталкер — представьте, сколько вопросов у любого нормального человека вызовет толстяк в «долгов-ском» экзокостюме, а? Да ещё груженный под завязку.

— «Под завязку»?

— Не слышали этого выражения? Но суть, думаю, вы уловили. Тем более у него и ваш оранжевый рюкзак, это сразу привлекает внимание… Эх, добраться бы туда, где спутник берет! Мы б сообщили всем, что этот урод…

— Ни, — твердо вставил Костик. — Тильки Карому. Це його справа, а иншим знаты нидочого. Слипый, я не жартую.

— Ну ладно, ладно, все равно выхода на сетку у нас нет… Ладно. Так идем?

— Якщо поднимешься с моейи одежыны.

Я встал с Костикова плаща, который скорей следовало бы теперь называть лохмотьями, а не плащом, — но терминатор, морщась от боли, завернулся в это тряпье так гордо, будто римский император в белоснежную тогу. Сталкера Петрова спросили, почему он все время в одном и том же ватнике? «Почему это в одном?» — ответил Петров и расстегнулся. Под первым был второй точно такой же.

— Костик, а помнишь, как в «Терминаторах» делают? Там артист наполовину человек под конец, а половина морды уже железная. Вот и ты сейчас так выглядишь, с фингалом.

— Йды до биса. И чого ты Слипый, а не Нимый? Интересно, как Костик отнесется к тому, что я буду хвастать, какие синяки ему наставил? Надо будет попросить Вандемейера, чтобы потихоньку сделал пару кадров расписной физиономии нашего вышибалы. То-то «звёздный десант» обхохочется. Однажды сталкер Петров зашел в «Шти». Ну, там, как обычно, выключают свет, наяривает музыка, стриптизерши отжигают… и где-то в углу непременно драка. В общем, отдыхают люди. Ну и занесло сталкера Петрова в тот угол, где дерутся. Потом его спрашивают: ты с кем дрался-то? Он в ответ: да разве в темноте разглядишь? Хотя узнать их можно по отпечаткам. Отпечаткам пальцев? Да нет, по отпечаткам кулаков. Нате, меряйте мой кулак — потом сличайте, у кого фингал такого размера.

Поскольку Костик уже ходил по коридору, он и возглавил наше шествие. Я пристроился вторым, Дитрих замыкал колонну. Проходя мимо обезглавленного тела мутанта, я задержался. Интересно всё-таки, сколько слыхал об этих чудищах, а вот впервые вижу. Выглядел контролёр, прямо скажем, неважно — после того, как я его распотрошил, а после Костик лопаткой обработал. Но, похоже, этот был молоденький. Говорят, матерые монстры обучаются одеваться, носят странные штучки на руках, веревочки, цепочки вроде браслетов, обожают кольца, ожерелья, всевозможную мишуру, даже волосы ленточками обматывают. А этот, наш, был только в потрепанных брюках, да руки ниже локтя обмотаны грязными лохмотьями. Не научился ещё — и то ведь удивительно, как он умудрился такими когтистыми лапищами на себя тряпье напялить. Интересно, конечно, зачем им это — подражать человеку. Они копаются в мозгах, выуживают воспоминания, наверное, их увлекает наша непростая жизнь? А может, они вовсе ничего не понимают? Или, скажем, не считывают наших воспоминаний, а просто умеют выудить из нашей памяти и нам же подсунуть?

— Я его сфотографировал, — сказал Вандемейер, — ещё с головой. Если хотите снимки, я для вас сделаю.

— С подписью «На память», ага. И с номером телефона. Скажите лучше, когда контролёр заставляет меня что-то видеть — он сам-то видит то же, что и я? Или складывает картинку из моих собственных мыслей, а сам в них не проникает?

— Очень жаль, Слепой, но ничего не могу сказать.

— «Нет» — это всегда нет, я понимаю. Но хоть какие-то догадки…

Я оставил мёртвое тело и зашагал за Костиком.

— Понимаете, это очень обидно, но я же не сделал замеров… Мёртвый контролёр излучал очень слабые сигналы, практически ничего интересного. С головой можно будет поработать в лабораторных условиях, но больше информации, разумеется, получат анатомы…