Страница 28 из 53
– Если в этом весь вопрос, то я смогу обеспечить вашу безопасность.
– Ну, если сможете, тогда мы готовы стать моделями. Пятнадцать тысяч.
– Двенадцать с половиной.
– По рукам.
И закрутилась шарманка. Нет, Шведов не повез нас по бутикам и салонам красоты, он всех пригласил на дом. Cначала пожаловал «знакомый модельер с большим будущим, но к сожалению не в нашей стране» – круглый скользкий коротышка с мяукающим голосом. Он долго щупал потными ручками наши с Тайкой организмы, что-то вымерял, рассчитывал, вычерчивал на тоненьких листках бумаги. Следом нагрянула армия парикмахеров и визажистов и подсобного персонала. Мы пытались протестовать, мол, адрес агентства еще не выяснили и вряд ли нам это светит, а тут собираются что-то стричь, где-то наращивать, на что Шведов лаконично отрезал, что «пускай люди пока наметят фронт работ». После этого крайне вежливого словесного пинка, мы с приятельницей благополучно заткнулись, осознав, что дружба – дружбой, а уж если денег дали, извольте в позу становиться.
– Нас все равно в лицо видели, наверняка, хорошо запомнили, – продолжал вякать мой рот уже отдельно от сосредоточенного в послушании организма, – нас узнают.
– Не узнают, – хмыкнул Шведов, – эти господа профессионалы.
Пока господа над нами издевались, он беспрерывно звонил по телефону, как только отвечали, Александр сразу же выходил из зала в другую комнату, наверное, что бы никто не подслушивал. Фронт работ намечали по последнему слову техники: нас по отдельности сфотографировали цифровым фотоаппаратом, ввели наши мордуленции в ноутбук, и симпатичный молодой человек с сережкой в ухе занялся моделированием нашего нового облика. Я стояла у него за спиной и смотрела во что он превращает Тайку. Через пару минут его стараний, подруга на мониторе стала очень сильно смахивать на основательно похудевшую Монику Левински. Заметив такое дело, парень одним движением курсора осветлил ей волосы, и Тайка сделалась похожей на крашенную Монику. Потом мое внимание привлекла сережка в ухе парня-стилиста, очень оригинальное украшение: в треугольнике сверкал, переливался крошечный камешек. Я тоже захотела такую.
– Сережка у вас такая оригинальная.
– Спасибо, – ответил он, не оборачиваясь, – это подарок любимого человека, одна у меня, вторая у него.
Боже, как трогательно. Таиска на мониторе утратила свои длинные кудри и теперь сурово взирала из-под челки гладкого «каре».
– Вроде симпатично, – одобрила я, – но с такой прической она будет выглядеть раза в два толще и крупнее.
– Х-м… – ответил парень и сделал ее совсем лысой. Смотрелось забавно… вот уж не замечала, что она такая ушастая.
– Ну, вот, пожалуй, и все, – на пороге комнаты возник Шведов с листком бумаги в руках, – не так уж и трудно было отыскать это агентство, работают они в центре города, отзывы о них прекрасные.
Не скажу, что эта новость меня сильно обрадовала, я все-таки до последнего надеялась, что у него ничего не выйдет, и мы останемся хоть и по-прежнему бедными, но живыми, здоровыми и даже, может быть, из нервов что-то сохранится. Тайка тоже приуныла, а когда она еще и бросила случайный взгляд на монитор ноутбука, с ней вообще едва припадок не случился. Пока Шведов успокаивал будущую супермодель, я поспешно давала мудрые советы обладателю красивой сережки, касательно внешнего облика взбешенной подруги. В конце концов, на экране возникла роковая брюнетка в стиле певицы Шер, вот только неизвестно пока было, откуда взять столько длинных черных кудрей. Из меня быстренько соорудили пепельную блондинку с выразительной челкой – смотрелось вроде ничего.
Вскоре Шведов вызвал нас на кухню.
– Значит так, девочки, слушайте внимательно.
Мы уселись за стол с самым внимательным видом, на какой только были способны.
– Конечно, сделать из вас настоящих моделей такого класса, который требуется для агентства, не получится, но я придумал, как нам выкрутиться. Вы придете в «Bella Do
– Сваныч это что? – поинтересовалась очень-очень внимательная Тая.
– Наш российский Тинто Брасс.
Это слово сочетание было мне смутно знакомо, но никаких ассоциаций не всплывало.
– Поподробнее? – продолжала демонстрировать рабочую сосредоточенность подруга.
– Если поподробнее, то Сваныч снимает тяжелую эротику, проще говоря – порнографию.
Мы тупо смотрели на Шведова.
– Скажем, что вы его актрисы, вам надо научиться себя держать, как следует для съемок, и в этом не будет ничего странного или подозрительного, такие просьбы в модельных агентствах не редкость. Частенько обращаются даже состоятельные господа, с просьбой обучить супругу походке модели. Тем более просьба Сваныча. Его в этом кругу все знают.
– Двадцать тысяч! – выпалила ошеломленная такой перспективой благочестивая Тая.
– Девочки, за двадцать тысяч я куплю ближайшее отделение милиции и они все, в полном составе пойдут изображать проституток Сваныча, и мне не надо будет нанимать им дополнительную охрану.
Тонкий намек мы поняли правильно – дальнейший торг был неуместен.
Глава двадцать третья
На следующее утро кошмар возобновился. Александр разбудил нас – страшно сказать! – в восемь утра. Довести нас до совершенства в домашних условиях не представлялось возможным, и нас, сонных и злобных, повезли таки в салон красоты. И салон назывался омерзительно: «Ранет», и музыка там играла поганая, и кофе нам подали отвратный!
Если со мной дела обстояли попроще, меня просто стригли и красили, то с Тайской все было гораздо занимательнее: ей наращивали волосы. Это было так интересно наблюдать, что я даже проснулась не на долго. Природа наградила Таиску довольно густыми темными волосьями, но их длина, сколько я помню подругу, никогда не превышала длины «чуть ниже плеч», а тут, на моих глазах она обрастала роскошной шевелюрой едва ли не до самой попы. Я прямо даже тихонько хрюкнула от приступа зависти… Подруга же наблюдая такое чудо, взбодрилась, плечики расправила и давай сигнализировать зеркалу загадочно эротичным глазом.
– Послушайте, – обратилась я к своей цирюльнице, – а можно и мне волоски нарастить? Чтоб все такое белое прямо до…
– Стилисты выбрали именно этот оптимальный вариант, – с приторной вежливостью сообщила дамочка, ловко раздирая чесалом мои мокрые пряди, – все будет хорошо, не беспокойтесь.
Но я беспокоилась. Тайка обрастала на глазах, становилась все пышнее и чудеснее, а я же начинала стремительно лысеть под юркими ножницами приторной цирюльницы. Я прямо даже всплакнуть собралась, как мне опять кофе этот растворимый, дристатушечный предложили. И я его с горя выпила. И меня понесло…
– Извините, – заерзала я на самом ответственном моменте обрезания челки, – мне в туалет надо немедленно прямо срочно.
– Конечно, конечно, вон туда.
И прямо в черной фирменной накидке с громадной надписью «Ранет» и с мокрыми недорезанными волосьями я понеслась в сортир. Вписавшись в первую же кабинку, я рухнула на унитаз, ничуть не заботясь о санитарных нормах… а чего тут может быть страшного, раз все такое белое, вкусно пахнущее? И музыка… музыка… даже тут музыка! Как же мало надо человеку для счастья… Не успела я как следует заблаженствовать, как в туалет еще кто-то вошел. Зацокали каблучки по кафельному полу, но женщина не пошла в кабинку, она остановилась где-то у рукомойников и вдруг заплакала. Это, конечно, не мое дело, но мне стало очень интересно, я даже выглянула в крошечную щелку неплотно прикрытой двери. Красиво одетая стройная дама стояла у зеркала и рыдала самым распоследним образом. Мне прямо даже неудобно было вылезать и опошлять своим появлением такой трагический момент. Впрочем, женщина быстро успокоилась, аккуратно, чтобы не повредить косметику, сполоснула лицо, промокнула бумажным полотенцем и, переведя дух, вышла. И я наконец-то покинула свой временный приют.