Страница 27 из 49
По тропинке мы протопали метров пятьдесят, и отчего-то Тая решила, что пора уже углубляться в чащу. Лесок оказался очень симпатичным, чистеньким, как с картинки и отовсюду нам хитренько подмигивали грибочки: роскошные мухоморы, разноцветные сыроежки и скромняги-опята. Я не могла равнодушно проходить мимо этого великолепия и, то и дело, бросалась за очередным красавцем. Тайка недолго крепилась и вскоре присоединилась к охоте.
– Уф! – отдувалась она, с трудом сгибаясь в поясе, чтобы общипать очередную грибную полянку. – Какое изобилие! Нажарим, насолим, насушим, жульену сделаем целое ведро. И будем есть, пока не треснем!
– Да! Да! Да! – я обрабатывала здоровенный пень, сплошь улепленный опенками.
Минут за десять мы набрали килограмма по три, и вспомнили, куда и зачем идем. Нехотя двинулись дальше. Шли бодрячком, уверенные, что с минуты на минуту деревья расступятся и перед нами предстанет пасторальная картинка «община сектантов». Черта с два, лес и не думал кончаться. Минуточек через сорок этой прогулки, мы занервничали.
– Так, – Тая остановилась, – пора передохнуть.
– Да, – я с удовольствием поставила пакеты с грибами и частью провианта в траву и присела на мшистый ствол поваленной ели.
– Тетка говорила, что община эта дурацкая рядом? Прямо рукой подать от дачного поселка?
– Ну да.
– Или она что-то напутала или мы не туда идем.
– А куда? – я огляделась, обозревая лес дремучий. Теперь он уже не казался мне таким симпатичным и распрекрасным.
Тая присела на ствол рядом со мною, извлекла из пакета пачку сигарет и зажигалку.
– Дай-ка и мне.
Закурив, мы крепко призадумались.
– Если представить, ну так гипотетически, что мы все-таки заблудились… – начала Тая.
– Пока еще рано представлять, может метров через сто лес и оборвется.
– А если не оборвется?
– Тогда будем «караул» кричать! – рассердилась я на такой пессимизм. – Авось другие грибники услышат и спасут!
– Грибники… – Тая вяло тыкала носком ботинка в грибное семейство, – или маньяки, убийцы, педофилы…
– Педофилы нам уже не страшны, мы давно вышли из интересного для них возраста. Хватит кукситься, вперед, мой генерал, мы близки к победе.
К этой победе мы шли еще около часа. Я топала впереди, всем своим видом демонстрируя пример мужества, чуть позади по кустам шуршала болоньевыми штанами раскисшая Тая.
– Сена, мы заблудились, – нудила она через каждые два шага. – Это конец!
– Да какой конец, о чем ты? – сердилась я в ответ. – Мы ж не в тайге уссурийской, а в каком-то разнесчастном подмосковном лесу, здесь же все уже давно повырубили и коттеджи возвели.
– Что-то не заметно.
– Сейчас появятся дома, вот увидишь.
– Ну-ну, как же, как же!
Нет, ну как будто я нарочно затащила ее в лес и заблудила! И я подумала, что надо бы бросить ее тут на съедение волкам, чтобы знала в следующий раз.
Еще минут через сорок Тайка взбунтовалась.
– Сена! Все! Хватит! Идем обратно! Выработаем другой стратегический план!
– Куда обратно? – я прислонилась спиной к толстому дереву, облепленного чагой. – Думаешь, мы все время идеально прямо двигались? Будем круги нарезать до темноты. Нам теперь одна дорога – вперед.
– Сена, как-то это все пугающе звучит…
Пугающе – не пугающе, а дальше идти надо было. Грибы уже не радовали, но собранного улова все равно не бросили, мы все еще надеялись с минуты на минуту вырулить к общине, притворяясь заблудившимися грибниками, хотя чего уж тут притворяться…
Когда наше душевное состояние уже грозилось перерасти в паническое, небо, наконец-то смилостивилось над нами, лес неожиданно оборвался и мы уперлись в добротный деревянный забор.
– Господи, слава Тебе! – Тая поцеловала доску и, привалившись к забору, перевела дух.
– Добрались! – ликовала я.
Пока еще не известно было, куда именно мы добрались, но счастье било через край.
Забор сработан был на редкость добротно: высокий – не подпрыгнешь, не заглянешь, без щелок и выломанных досок – не просочишься, и, ничего не оставалось, как двигаться вдоль него, в поисках ворот или калитки.
– Тая, погоди, – я пыталась догнать бодро шуршащие штаны, – сколько сейчас времени?
Она посмотрела на часы.
– Три ровно.
– В таком случае имеет смысл посидеть здесь где-нибудь пару часиков до сумерек, а потом уже вломиться в общину с криками о помощи, так больше шансов будет остаться там на ночь.
– Где на ночь? – она остановилась и обернулась. – В секте? Да ни за что на свете! Откуда не знать, чем они там занимаются? Вдруг нас в жертву принесут!
– И на костре сожгут. Ну чего ты ерундишь, это же не вуду какое-нибудь африканское. Нам необходимо остаться там и узнать как можно больше.
– Ты представляешь, если Иры там нет, не было и они понятия не имеют, где она может быть? – Тая прикурила, задумчиво разглядывая забор.
– Тогда мы продадим все, что у нас есть, вернем деньги Наталье Николаевне, а потом примем яд, дабы избежать позора. Идем дальше, должна же тут быть хоть какая-нибудь лазейка.
Судя по длине добротного забора, территория, которую он охранял от непрошеных журналистов и экономистов, была больше дачного поселка раза в полтора и у нас уже не оставалось никаких сомнений в том, что это община. Если б мы вышли к очередным дачам, их огораживала бы простенькая сетка рабица, а не доска к доске, покрытые то ли морилкой, то ли еще чем-то рыжевато-коричневым.
Наконец показались железные автомобильные ворота, вела к ним широкая проселочная дорога, по обе стороны которой темнел лес.
– Идем дальше?
– Не думаю, – Тая высунулась из-за ствола, разглядывая перспективу, – видишь, деревья да кусты вплотную к забору подходят, там не пройдешь. Либо есть вход с другой стороны и нам до него три дня пешего пути либо он только один – здесь. В любом случае, дальше не пойдем, посидим тут в кустах пару часиков и начнем ломиться с криками о помощи.
– А если нам скажут: «Идите вот по этой широкой дороге и придете к себе домой», что тогда?
– Именно затем, чтобы не сказали, мы и будем тут сидеть до сумерек. Какая ты дубовая, Сена, ну просто пень с глазами!
– Это еще надо посмотреть, кто тут пень! Вечно ты до конца не дослушаешь! А если они нас все равно пошлют куда подальше, невзирая на сумерки? Об этом ты подумала? Что тогда будем делать? Я среди ночи в лесу со страху чокнусь.
– Хм-м-м… – Тая призадумалась.
– Давай не будем сидеть до темноты, а пойдем прямо сейчас, ведь мы вполне могли выйти из дома часиков в восемь утра и до трех блудить по лесу. По крайней мере, у нас будет шанс засветло вернуться домой.
Обдумав это, Тая вынуждена была признать, что «пень с глазами» прав. Нащипав еще грибов и присыпав ими лежавшие в пакетах диктофон с фотоаппаратом, мы перекурили для храбрости, напустили на себя страдальческий, изможденный вид и поползли к воротам.
Глава девятнадцатая
Рядом с автомобильными воротами обнаружилась и калитка для пешеходов. Выкрашены они были в одинаковый темно-коричневый цвет, поэтому калитку сразу и не заметили.
– Ну… с богом, – прошептала Тая и забарабанила в ворота. – Извините! Простите! Есть кто-нибудь?
Калитка приоткрылась, и к нам вышел мужчина в матерчатой куртке и джинсах. Ни автомата, ни дубины в руках у него, слава богу, не было.
– Простите за беспокойство, – заскулила Тая с самым разнесчастным видом, – видите ли, мы грибницы, – то есть, тьфу! – грибники, мы заблудились, очень устали. Вы не подскажите, что здесь такое? Какой-то поселок? Нельзя ли тут немного передохнуть? А то мы с ног валимся! И понятия не имеем, как найти дорогу домой!
Я согласно кивала, сиротливо шмыгала носом и вообще изображала библейские страдания. Мужчина выслушал Таиску и замялся.
– Мы с семи утра по лесу лазаем, – заныла я, – от голода шатаемся!
– Видите ли, – сказал привратник, – здесь находится религиозная община…