Сердце Лета

– А давно зашел? – Тротил собрался, было, идти дальше, но после этих слов притормозил.

– Две четверти назад.

Тротил мысленно перевел это на привычные сутки.

– А Кусон дома?

Бельведер ответил отрицательно.

Тротил поднялся на этаж, постучал в квартиру Терея. Ему никто не открыл. Толкнул дверь – заперта, постучал, позвонил еще раз и спустился в вестибюль к Бельведеру.

– Он не открывает. Можно как-нибудь попасть внутрь? Я беспокоюсь, поэтому, собственно, и приехал.

Бельведер глубоко задумался.

– Если вы можете сами открыть дверь, то давайте это сделаем тихо и незаметно, чтобы никого не тревожить лишний раз. Ему могло стать плохо, а я по профессии врач. В любом случае, что бы там не приключилось, вы не пострадаете. Если Терею плохо, я окажу необходимую помощь, если с ним все в порядке, просто не хочет открывать дверь, то снова вы будете на высоте, вы оказали посильную помощь его другу, который о нем волновался.

У славного молодого человека оказался к тому же еще и положительный род занятий… да и доводы его звучали логично. Бельведер поколебался и согласился на такое возмутительное действо, как вторжение в частные апартаменты.

– Идемте за мной.

Бельведер направился не к шикарным лифтам, а куда-то в сторону. Он вывел Тротила к неприметным лифтовым кабинам персонала. Поднявшись на этаж Терея, они подошли к двери, на всякий случай еще раз постучали и, не получив никакого ответа, Бельведер полез в карман за универсальной картой и сунул ее в щель замка. Едва слышный щелчок, и дверь стала отворяться. Вспыхнул свет.

– Если можно, я постою здесь, – сказал Бельведер, переступая с ноги на ногу. Он уже четыре раза имел счастье созерцать разнообразные трупы жильцов, и пятого случая ему не хотелось. Прямо-таки душевно не моглось.

– Конечно.

Войдя в квартиру, Тротил огляделся и пошел из комнаты в комнату. Куда бы он не заходил, всюду сразу вспыхивал свет. Осматривая помещения, Тротил заглядывал за спинки кресел, диванов – везде, куда могло бы завалиться тело.

Терея он обнаружил в ванной. Хотя назвать «ванной» это огромное помещение с резервуаром для воды размерами с приличный бассейн, меблированное в бледно-сиреневых тонах, с искусственным цветником в центре, просто не поворачивался язык. В кресле у цветника неподвижно сидел Терей, голова его запрокинулась, руки безвольно свешивались. Подойдя ближе, Тротил увидел, что рукав рубашки на левой руке Терея поднят, а на полу валяется пустая мягкая ампула с длинной иглой. Он поднял ампулу, осмотрел, но не нашел никаких надписей или обозначений. Затем пощупал пульс на запястье и горле Терея. Пульс был, мало того, он звучал абсолютно безумно, ударов триста в минуту – не меньше. Приподняв верхние веки, Тротил увидел только голубоватые белки закатившихся глаз. При этом Терей, похоже, не дышал.

– Ну, что там? – послышался голос Бельведера.

– Все в порядке, – Тротил сунул ампулу себе в карман и поспешил прочь из ванной. – Он жив, просто ему немного плоховато с сердцем. Я помогу, не беспокойтесь.

– Вы действительно сможете оказать помощь? – с огромным облегчением улыбнулся Бельведер.

– Да, конечно. Я буду вам очень благодарен, если вы каким-нибудь образом найдете Кусона.

– Это необходимо? – мгновенно напрягся Бельведер.

– Желательно. Давайте договоримся, если мне что-нибудь понадобиться, я спущусь к вам.

– Да, – Бельведер и сам не собирался задерживаться, – только воспользуйтесь лифтом для персонала, хорошо?

Закрыв за Бельведером дверь, Тротил бросился обратно в ванную. Расстегнув на груди Терея рубашку, он снял ее совсем, затем стянул с него брюки. Следы от уколов обнаружились повсюду – на запястья, на сгибах локтей, под коленями, на лодыжках… Тротил вынул из кармана ампулу, скинул с себя куртку на пол, присел на бортик ванной и, разломив ампулу, понюхал остатки содержимого. Никакого запаха он не уловил, зато ампула мгновенно окрасилась в красноватый цвет особого яркого оттенка. Такой оттенок давал один из самых редчайших препаратов. Чтобы удостовериться в этом, Тротил тронул мизинцем внутренности ампулы и попробовал на язык. Сомнений не осталось – это был чистейший Необарбитал. Препарат, безусловно, сильный, но одна ампула никак не могла дать такого странного результата. Тротил встал на колени и заглянул под кресло, где и увидел еще четыре таких же ампулы. Подняв Терея с кресла, он положил его на пол, с усилием раздвинул сведенные судорогой челюсти, чтобы в организм пошел хоть какой-то ток кислорода, потому что такая дикая доза Необарбитала непременно должна была блокировать носоглотку, после поискал взглядом что-нибудь острое. На глаза попались шипы какого-то диковинного растения в серебряной емкости. Каждый шип размерами с указательный палец, черный и прочный на внешний вид. Тротил отломил один такой, потрогал острие, убедился, что оно и впрямь такое острое, каким кажется, и присел у ног Терея.

«На любом человеческом теле есть четыре реанимационные точки, – всплывали фразы преподавателя медицинского курса, – главное, попасть именно в эти точки, иначе они же станут смертельными, лишь только из-за крайне незначительного отклонения». Тротилу еще никогда не приходилось использовать это на практике. Нащупав под сводом стопы первую точку, он закрыл глаза, мысленно воспроизводя наглядное пособие. Сколько раз он без проблем находил эту точку на ледяных ногах трупов, а потом живых людей, впавших в кому… он всегда ее находил безошибочно. Он вогнал в точку шип, резко выдернул его, щедро потекла кровь. Дальше следовало действовать очень быстро, примеряться не было времени, остальные точки надлежало протыкать незамедлительно после первого прокола. Удар в грудину… в правое предплечье… приподнять голову и меж третьим и четвертым позвонком…

Терей дернулся всем телом, изо рта хлынула серая пена. Тротил перевернул его на бок, чтобы не захлебнулся. Пока Терей бился в конвульсиях, выкашливая пену с красноватыми сгустками, он сидел на ледяном бортике, сжимая в кулаки подрагивающие пальцы. Когда кашель стал сухим, Тротил поднял его из кроваво-серой лужи и перенес на сиреневый диван-лежак. Уложив Терея на спину, Тротил выбросил из стоявшей рядом вазы цветы, зачерпнул ею воду из ванной, ополоснул мертвенно-бледное лицо и перепачканное тело, такое поджарое, что казалось, оно сплошь состоит из хорошо тренированных мышц и идеально гладкой кожи, затем влил пару капель ему в рот. Пульс упал где-то до ста девяносто – двухсот, хрипло, с натугой, но Терей дышал, задрожали веки. Тротил хлебнул из вазы, промачивая пересохшее горло. Затем снова присел на бортик, понимая, что теперь остается только ждать. Все, что мог, он уже сделал.

– Братик! – раздался голос Кусона. – Братик, ты где?

– Он здесь.

В дверном проеме возник Кусон, с растерянностью и каким-то страхом… да-да, страхом, он воззрился на Тротила.

– Ты что тут делаешь?..

– Спасаю твоего братика. Ты в курсе, что он принимает Необарбитал?

К груди Кусон прижимал какие-то черные пакеты. Тротил поднялся, подошел к неподвижно замершему Кусону и спросил, склонившись к самому его лицу:

– Ты знал, что он принимает Необарбитал в таких количествах? Что это у тебя? Что ты принес? – Тротил выхватил пакеты из его рук. – Что тут у нас? Шлифовка следов от уколов, перевязочный материал… как интересно! А это что? Не может быть! Нитратуум – препарат, ускоряющий распад и вывод барбиталов, какая прелесть! Да тут у нас еще много всего интересного!..

От короткого удара кулаком в лицо Тротил пошатнулся, из носа вязко потекла кровь. Кусон молча вырвал пакеты и пошел к сиреневому дивану, где лежал Терей.

– Ты мог бы меня хотя бы предупредить, – тыльной стороной руки Тротил вытер кровь. – Вы исчезли. Я волновался. Приехал проведать. Нашел его таким…

– А тебя кто-нибудь сюда звал? Заметь, тебя никто сюда не звал, – Кусон поставил пакеты на пол, выпрямился и пошел на Тротила. – А если тебя не зовут, то и приходить не надо, правильно?