Страница 42 из 45
– Как ты, дружок?
Она ответила, как на духу, коротко и емко.
– Эти твари тебе ничего не сломали?
– Да вроде нет, – она завозилась, ощупывая себя. – Ребра, кажется, целы, а вот лицо раскрасивое сильно болит.
– У меня тоже. Ничего, синяки это еще не самое страшное, главное теперь выбраться отсюда.
– Сена, честно тебе признаться, я даже представить себе не могу, как мы это сделаем.
– А ты хочешь, чтобы нас тут раствором залили? – изумилась я.
– Ну, радости, наверное, будет мало, – вздохнула она, – но только как мы выберемся?
– Полдела уже сделано.
Я приподнялась, уперлась ладонями в шершавую деревянную крышку и поднатужилась. Нет, этот путь был наглухо отрезан…
– Давай вместе попробуем, – предложила Тая.
– Даже вместе не откроем, сверху стоял эти ящики с краской. Давай повнимательнее изучим сам подвал.
– Зачем? Подкоп будем делать? Узники замка Иф, хреновы!
– Не ругайся, мон шери, помогай мне лучше обследовать этот паршивый подвал.
Глаза мои наконец-то адаптировались к потемкам, и я уже стала различать смутные очертания светло-серых стен. В высоту подвал был около двух метров, в длину метра три, а вот, сколько в ширину, это еще предстояло выяснить.
– Тут какие-то ящички, – раздался Тайкин голос, – и коробка с пустыми банками. Еще всякая дрянь… Сена, похоже, тут какая-то заслонка!
– Какая еще заслонка? – я заторопилась к подруге.
– Погляди зажигалку у себя в сумке.
– В сумке точно нет.
– Тогда поищи по карманам! У тебя же сто пятьдесят карманов!
Дельная мысль, как она мне сразу в голову не пришла? В карманах у меня оказалась не только зажигалка, но и тоненькая пачка ментолового «Вога». Чиркнув пару раз, я осветила маленьким огоньком небольшой склад какого-то дачного барахла и прочную на вид металлическую дверку-заслонку со щеколдой и навесным замочком.
– Что это еще такое? – Тая схватилась за замочек и попыталась его сорвать. – Куда ведет эта дверца?
Я не знала, но узнать страх, как хотелось. При свете зажигалки, Тайка принялась искать в подвальном хламе хоть что-нибудь, годящееся на роль примитивного орудия. Отыскался большой старый молоток с треснувшей ручкой, увесистый, на совесть сработанный.
– Так, Сена, отойди, сейчас я буду корежить эту дверцу.
– Давай, – я с опаской посторонилась, – только постарайся потише, вдруг…
– Да никто нас тут не услышит, эти гаденыши наверняка вовсю празднуют, шашлычками свои брюшки набивают!
В ее голосе прозвучал весь яд, вся классовая ненависть голодного гражданина по отношению к своим безобразно сытым тюремщикам.
Пока подруга ожесточенно ломала щеколду, я боролась с приступами клаустрофобии. К тому же в голову полезли всякие нехорошие мысли про похороненных заживо, крысы стали мерещиться, пауки, всякие там членистоногие…
– Тая, давай я тебе помогу! – взвыла я, вскакивая с места. – Надо хоть чем-то заняться!
– Не надо, – с натугой произнесла она, окончательно выламывая дверцу. – Посвети, чего там такое?
Я подобралась поближе и чиркнула зажигалкой. Дрожащий огонек осветил какие-то казематы, заваленные песком, щебнем и прочим строительным мусором.
– Похоже, подвал идет под всем домом, – сделала вывод Тая, вглядываясь вдаль. – Полезли, посмотрим?
Я кивнула и взяла в зубы ремень сумки с драгоценным диктофоном внутри. Тая последовала моему примеру, и мы полезли вперед.
– Стой, – процедила подруга, жуя ремешок сумки, – надо дверку аккуратно прикрыть, а то вдруг жених захочет меня проведать. Пускай думает, куда это мы делись из наглухо замурованного подвала.
– Давай.
Я светила ей зажигалкой, а Тая ловко пристраивала дверцу на место. Конечно, видно будет, что щеколда сорвана, ящики отодвинуты, но это же надо еще рассмотреть надобно.
– Все. Вперед и с песней.
Обдираясь о щебень и наставляя синяков о куски кирпичей, мы потихоньку продвигались, ползли под фундаментом дома, отплевываясь от песка. Здесь, кстати, говоря, оказалось гораздо светлее и воздух был не таким спертым, как в предыдущем подвальчике.
– Чувствуешь? – замерла Таиска.
– Что? – затаила я дыхание.
– Сквознячок-с… Ну-ка, дай сюда зажигалку.
Она пощелкала колесиком, и подняла огонек повыше.
– Если есть движение воздуха, значит, он должен откуда-то поступать, из некого отверстия, правильно?
– Откуда тут могут быть отверстия?
– Вентиляция! – осенило мою гениальную подругу. – Подвальная вентиляция! Вот для чего та дверка, ее открывают, чтобы проветривать погреб!
Я необыкновенно воодушевилась, хотя и слабо себе представляла, что такое подвальная вентиляция. Если хорошенько пораскинуть мозгами, то вентиляция это дырка, а любая дырка это потенциальный путь к свободе!
Глава тридцать пятая
Оживляя подвальную атмосферу ароматом французских духов, моя Таисия бодро ползла вперед, покуда не уперлась в противоположную стену дома.
– Так, а теперь идем по периметру, – заявила она, – ищем вентиляцию.
И мы двинулись по периметру. Интересно, что Тая ни разу не вспомнила ни о крысах, ни о тараканах – вообще ни о ком и ни о чем таком побочном, вот что значит целеустремленный человек.
– Эврика! – послышался тихий радостный вскрик. – Сена, вентиляция!
– Да ты что!
Я усиленно заработала руками и ногами, спеша к подруге. Вентиляционное отверстие оказалось примерно сантиметров тридцать в высоту и чуть меньше в длину, и с уличной стороны прикрыто оно было решеточкой. Насколько позволял угол обзора, мы находились у торца дома. До наших ноздрей долетал дразнящий шашлычный аромат, до ушей доносилась музыка – народ гулял и веселился. Пока я печалилась о людском вероломстве, Тая сосредоточенно ощупывала вентиляцию.
– Решетка – дрянь, – бормотала она себе под нос, – кирпичом вышибу, а вот как расширить дырку… Сена, как расширить дырку?
– Долбить надо, – со знанием дела сообщила я. – Наверное. А как иначе?
– Долбить? – Тайка призадумалась. – Да, ты права. А чем?
Перед глазами у меня возник сияющий образ молотка.
– Можно молотком попробовать, если дом молдаване строили, то мы себе судоходные ворота расковыряем.
– Точно. Давай зажигалку, я пошла.
– Куда?
– Туда. Назад, за молотком.
– Не ходи, – я почему-то нешуточно испугалась за жизнь своей единственной подруги. – А вдруг тебя застукают?
– Теряем время! Гони зажигалку!
Выхватив у меня из рук пластмассовый цилиндрик, она скрылась в подвальных сумерках, шурша по песку, как скорпион. А я притаилась у окна, ловя ноздрями свежий воздух. Вдруг совсем рядом с моей головой раздались шаги, затем голос Артура произнес:
– Кость, а может, не надо?
– А что ты предлагаешь? – кашлянул Костя. – Если мы их выпустим – все погибло, мы все окажемся за решеткой.
Я вынула из сумки диктофон, перевернула кассету, нажала на запись и поднесла его к самой решетке.
– Как только дед окончательно составит завещание…
– А если он составит его не в нашу пользу? – нервно хмыкнул Артур. – Вдруг ему снова захочется поучить нас жизни? Черт возьми, отец так за всю жизнь и не смог из-под него выбраться и отвоевать деньги! А теперь, когда старый пердун в любой момент может склеить ласты, мы должны все трястись и гадать, куда он захочет расшвырять весь капитал!
– А тебе трудно было жениться на этой чертовой Аиде? Что поделать, если старик уверен: до двадцати пяти не женился, все – голубой. Облагодетельствовал бы сироту, а когда дед бы умер, выкинули б назад, где взяли.
– Да ее легче было убить, чем заставить выйти за меня замуж! Она вбила себе в башку, что я не от большой любви зову ее под венец, что за этим что-то кроется! Как я ее ненавидел, ты бы только знал! Певица, блин! До, ре, ми, фа, соль, ля, си!
– А ты не мог сыграть, как следует? Может, и не пришлось бы ее топить.
– Я сделал все, что мог, ей же надо было все усложнять до невозможности! Так хорошо все придумали, статьи газетные – вообще идея гениальная, и вдруг эти сучки как гром среди ясного неба!